Валерий Францевич Салатко-Петрище (псевдоним Перелешин; 7 июля 1913, г. Иркутск, Российская империя – 7 ноября 1992, г. Рио-де-Жанейро, Бразилия) — поэт, переводчик, литературовед.
Происходил из старинного польско-белорусского рода. Его отец, Франц Эразмович Салатко-Петрище, работал младшим инженером в техническом отделе Управления работ по постройке второго пути Кругобайкальской железной дороги; мать – журналистка Евгения Александровна Сентянина. Псевдоним Перелешин взят по фамилии отчима почти случайно, но очень нравился поэту.
В 1920 семья уехала в Читу, а затем в Харбин. Окончил в Харбине гимназию Христианского союза молодых людей и юридический факультет университета, изучил китайский язык. В 1936 по решению совета профессоров юридического факультета был оставлен при кафедре гражданского права для подготовки к профессорскому званию по специальности китайское гражданское право. Работу не завершил в связи с японской оккупацией в 1937 Харбина и закрытия японскими властями факультета.
Большое влияние на духовное становление будущего поэта оказала его мать, известная в «русском Китае» журналистка. Занятия в университете Перелешин успешно совмещал с литературной деятельностью. В 1932 его стихотворение было опубликовано в литературно-художественном еженедельном иллюстрированном журнале «Рубеж». Он активно участвует в работе литературного объединения «Чураевка», печатает свои стихи и переводы в харбинских газетах и журналах. А в 1934 его стихи вошли в антологию эмигрантской поэзии «Якорь», вышедшую в Париже под редакцией Г. Адамовича.
В 1937 Перелешин поступает на первый курс богословского факультета Института Святого Владимира. Через год принимает монашеский постриг в Харбинском Казанско-Богородском монастыре под именем Гермогена и в 1939-1943 служит в Русской Духовной миссии в Пекине, а в 1943-1945 – в Шанхае. В 1943 окончил богословский факультет университета в Харбине. С 1943 преподавал в русской духовной миссии в Пекине.
В 1945 в Шанхае снял с себя сан. Работал переводчиком в отделении ТАСС в Шанхае, получил советский паспорт. В 1950 в связи со сменой политического режима в Китае решил переехать на жительство в США, но оттуда его выслали в Гонконг (1950) за попытку «создания китайской коммунистической партии». Впоследствии запрет на въезд в США снял лично Генри Киссинджер. В 1952 Перелешин окончательно поселился в Бразилии, где и жил до смерти, изредка посещая Европу и (позже) США. Работал продавцом в ювелирной лавке, на мебельной фабрике, преподавал английский язык, был библиотекарем в британском консульстве, преподавал русский язык в морском училище.
Первые годы в Бразилии поэт практически не занимался литературным трудом. Только с 1967 его стихи вновь начинают появляться на страницах эмигрантских газет и журналов русского зарубежья.
Своими учителями Перелешин называет Баратынского, Тютчева, Лермонтова, из современников – А. Ладинского, с которым состоял в переписке. С ними его объединяет историософия и приверженность строгим поэтическим формам.
Первый сборник «В пути» издал в 1937 в Харбине. Им издано 13 книг стихов: «Добрый улей» (1939), «Звезда над морем» (1941), «Жертва» (1944), «Южный дом» (1968), «Качель» (1971), «Заповедник» (1972), «С горы Нево» (1975), книга сонетов «Ариэль» (1976), «Три родины» (1987), «Из глубины воззвахъ» (1987), «Двое – и снова один?» (1987) и «Вдогонку» (1988).
Лирический герой Перелешина может принимать различные облики («изгнанник», «монах», «книжник» и др.), но за ними всегда видна личность самого поэта. И все его сб. являются по сути романом его жизни, отражая судьбу изгнанника, лишившегося родины, но не сломившегося духовно. Большое место в поэзии Перелешин занимают религиозные, или, как он сам определяет, полугностические мотивы.
Мысль о разумности миропорядка и приятии мира и человека звучит уже в его космогонической «Поэме о мироздании». Опубликованная впервые в 1944 в журнале «Лучи Азии» под названием «Ангелы», она в последующие годы продолжала волновать автора и была переработана им в конце 1960-х. (На родине опубликована в 1989 в журнале «Литературная учеба». № 6). Главная проблема поэмы – теодицея (вопрос о существовании зла в сотворенном Богом мире). Он поставлен уже во «Введении» к поэме: «Мир исконных противоречий, / Где добро пополам со злом, – / Страшным грузом ты лег на плечи, / Придавил угластым ребром». Сотворенного Михаилом человека ждут беды, в мире будет зло (Змей-искуситель, Каин, Ламех). Но именно в этом и будет проявляться духовная сила человека. 6 борьбе со злом сформируется Ной, возьмет на себя страдания за людские грехи Христос. В финале поэмы автор даст свое понимание Божиего замысла человека, вложив в уста Творца слова, обращенные к архангелам: «Пусть восходит дорогой длинной / К очищению и торжеству».
Важное место в поэзии Перелешина занимает тема изгнанничества. Одно из лучших ранних стих. Перелешина, посвященных теме родины и эмиграции, – «Галлиполийцы» (сб. «В пути»), символом которых в стих, становится «горсточка земли и пыли», которую входящие по трапу изгнанники «украдкой прятали на грудь». Сам факт изгнания, по убеждению поэта, позволил русским ощутить себя единой нацией, носителями – и спасителями великой культуры: «Мы стали русскими впервые» – напишет он в стих. «Мы».
С темой исторической родины поэта связана тема обретения второй родины – Китая: «Я сердца на дольки, на ломтики не разделю, / Россия, Россия, отчизна моя золотая! / Все страны вселенной я сердцем широким люблю, / Но только, Россия, одну тебя больше Китая» («Ностальгия»).
Китай, как правило, ассоциируется у поэта с земным раем, местом абсолютного покоя и утешения. «Тишина» – одно из ключевых слов у Перелешина, который находит ее повсюду: на картине китайского мастера, под белоствольными соснами храма Лазурных облаков, на холмах Сянтаньчэна, у любимых пекинских озер. Здесь он желал бы «обрести прибежище в грозу», «вздохнуть и успокоиться навек» (И. Ли).
Образ Бразилии – последней «родины» поэта также неразрывно связан с Россией. В сонетах «С горы Нево» и «Жребий» он противопоставляет бразильской яркой культуре неброскую русскую: «Бразилия, я сын приемный твой. / Твоя ль вина, что пришлецам усталым / Нельзя помочь разгульным карнавалом, / Когда твои природные сыны / Идут стеной, отшлепывая самбы, / А я смотрю на них со стороны / И слышу снег и пушкинские ямбы».
Сквозной темой через все творчество поэта проходит тема однополой любви.
Важнейшая творческая установка Перелешина – стремление сдерживать свой душевный хаос ясной формой. Отсюда приверженность Перелешина к классическим жанрам, в частности к сонету и даже венкам сонетов. Перелешин вернул в русскую литературу мастерство сонета. Его сравнивали с Вячеславом Ивановым, зачастую отдавая предпочтение Перелешину. В его жанровом репертуаре встречаются также рондо, триолеты, рубай. В области метрики поэт придерживается в основном силлабо-тонической системы стихосложения, лишь изредка прибегая к тоническому стиху.
Как пишет современная исследовательница творчества Перелешин, «развернутая метафоризация позволяет поэту усмотреть глубинные связи между феноменами бытия, подробно описать тот предмет или чувство, которому посвящено стихотворение, наконец, осмыслить целостность бытия, разумность и гармоничность архитектоники мира» (Т. Соловьева).
Кроме оригинальных поэтических книг, ему принадлежат воспоминания о Харбине и встречах с различными людьми – «Два полустанка» (Амстердам, 1987), а также 4 книги переводов (поэт владел китайским, португальским, испанским, французским языками; в 1983 в Рио-де-Жанейро, им издан сборник стихов на португальском «Nos odres velhos»). Непревзойденными являются его переводы на русский яз. китайской классической поэзии (антология «Стихи на веере», 1970) и философских поэм Цюй-Юаня и Лао-Цзы.
Это, в свою очередь, приводит к широкому использованию в его оригинальной поэзии, как в ранней, так и в поздней, звучной восточной лексики: названий («Ночь на Сиху», «Баошан», «Хусиньтинь», «Сяньтанчен»), имен («Свирель Луны», «Утес Дракона», «Луг Тишины», «Ли Бо», художник «Чжи-хуа»), образов (особенно часто упоминаются лотос, бабочки, озера). В поздних сборниках поэта часто встречаются образы, связанные с бразильскими карнавалами, горами, пышной природой Америки.
Иркутян с именем Валерия Перелешина познакомил С. Иоффе. В третьем номере сборника «Голос» за 1990 была опубликована статья С. Иоффе «Отумолчания до забвения», кстати, не потерявшая актуальность и в наши дни. В ней автор наряду с именами иркутских писателей и поэтов, чьи произведения следовало бы, по его мнению, издать или переиздать, называет и имя Валерия Перелешина.
Валерий Перелешин окончил в Харбине гимназию Христианского союза молодых людей и юридический факультет университета, изучил китайский язык. В 1936 году по решению совета профессоров юридического факультета он был оставлен при кафедре гражданского права для подготовки к профессорскому званию по специальности «китайское гражданское право». Большое влияние на духовное становление будущего поэта оказала его мать, известная в «русском Китае» журналистка Евгения Александровна Сентянина.
Занятия в университете Перелешин успешно совмещал с литературной деятельностью. В 1932 году его стихотворение было опубликовано в литературно-художественном еженедельном иллюстрированном журнале «Рубеж». Он активно участвует в работе литературного объединения «Чураевка», печатает свои стихи и переводы в харбинских газетах и журналах. А в 1934 году его стихи вошли в антологию эмигрантской поэзии «Якорь», вышедшую в Париже под редакцией Г. Адамовича.
В свой первый, «китайский» период творчества Перелешин, по собственному признанию, испытывал сильнейшее влияние Николая Гумилева – оно сказалось в особой тональности и ритмике стихотворений молодого поэта. Знание китайского языка позволило ему глубже других русских поэтов познакомиться с древней культурой этой страны. Реалии китайской жизни (изогнутый китайский мостик, восточный лотос, места, связанные с древней историей, где в соснах таятся «шорохи столетий», где «похороненные ханы во сне сраженья видят и пиры»), бывшие для многих лишь мимолетным символом восточной экзотики, для него становятся емким образом, полным философского смысла.
Увлечение восточной культурой сосуществует в поэзии Перелешина с определяющей для него идеей спасения души для вечной жизни, с миром христианских ценностей.
В 1937 году Северный Китай был оккупирован японцами, юридический факультет закрыт, и Перелешин поступает на первый курс богословского факультета Института Святого Владимира. Через год принимает монашеский постриг в Харбинском Казанско-Богородском монастыре. В 1930 году издает сборник стихов «Добрый улей» под именем Монаха Германа, всего в «китайский» период своей жизни он издал 4 сборника стихов и перевод поэмы английского поэта С. Т. Кольриджа «Сказание старого морехода».
Жизненные обстоятельства и перемены политического строя в Китае вынуждают его уехать из Харбина в Пекин, затем в Шанхай, а потом и вовсе покинуть «вторую родину» (так он называл Китай) и перебраться в столицу Бразилии Рио-де-Жанейро. Он отказался в это же время и от монашеского пострига. Первые годы в Бразилии поэт практически не занимался литературным трудом, он работал в ювелирном магазине, на мебельной фабрике, преподавал английский язык, был библиотекарем в британском консульстве, преподавал русский язык в морском училище. Лишь в 1967 году он вернулся в литературу, и в Нью-Йорке, Париже, Франкфурте-на-Майне, Мюнхене в литературных журналах, антологиях стали появляться его стихи. В Бразилии вышло несколько его книг – «Южный дом» (1968), «Качель» (1971), «Заповедник» (1972), «С горы Нево» (1975), «Южный крест» (1977), «Три родины» (1987); но вторая и третья родина не смогли затмить в его душе память о России, о детстве на берегах Ангары, о Сибири, Байкале.
Младенцем ты покинул свой Байкал,
Но, странствуя, всё родины искал,
Как будто там, где сердце ты забыл,
Не только снег и ветер между скал.
Ангара, снегопад, рекостав.
Люди, сухо плечами пожав,
Говорили: – Безрадостный вид!
Даже солнце его не живит.
Правда, зябнут осины в саду,
Да ворона чернеет на льду.
От окна отошел я давно
И плотнее завесил окно.
Если ж ветер кайму теребит
Занавески – изгоя знобит,
И мелькают, и пляшут с утра
Рекостав, снегопад, Ангара.
(«Родина»)
Несмотря на обиду, горечь, неприятие советской власти в России, он любил свою первую Родину:
К вещаниям радиостанций
Про замыслы и про дела
Я глух, но любят чужестранцы,
Когда поют колокола.
Когда чистейший, безнадломный
Над смутной ходит головой
Россия – колокол огромный,
Набатный или вечевой.
Счастливый добровольной данью
В ответ я жадно предаю
Навстречу твоему взыванью
Грудь беззащитную мою.
Запретный и самодовольный,
Бесчувственный к моей любви,
Звенигород мой колокольный,
Залейся звоном и зови!
Но Родина не звала, стихов В. Перелешина до конца 80-х годов прошлого века в России не знали, лишь в 1989 году журналы «Огонек» и «Новый мир» опубликовали подборку его стихов. И в этом же году в «Литературной учебе» была опубликована его «Поэма о мироздании». В 1990 году в журнале «Проблемы Дальнего Востока» был помещен его перевод с китайского философского трактата «Дао-дэ-цзин».
Иркутян с именем Валерия Перелешина познакомил С. Иоффе. В третьем номере сборника «Голос» за 1990 год была опубликована статья С. Иоффе «От умолчания до забвения», кстати, не потерявшая актуальность и в наши дни. В ней автор наряду с именами иркутских писателей и поэтов, чьи произведения следовало бы, по его мнению, издать или переиздать, называет и имя Валерия Перелешина и приводит его стихотворение, которое может служить своеобразным эпиграфом ко всей литературе русского зарубежья, в особенности первой волны эмиграции.
За свечой в тени – Засвечье,
За шестком – в углу – Запечье,
За спиной – ничком – Заплечье,
За рекой – свистком – Заречье,
Заболотье, Задубровье,
Заозерье, Заостровье,
Забайкалье, Заангарье,
Забурунье, Заполярье,
Заамурье, Заонежье,
Заграничье, Зарубежье,
Забездомье, Заизгнанье,
Завеликоокеанье,
Забразилье, Запланетье,
За-двадцатое-столетье.
Стихи В. Перелешина, его стихотворные переводы получили и получают высокую оценку критиков. Любимая форма Перелешина – сонет, здесь он достиг высокого уровня. Есть у Перелешина и книги воспоминаний: «Два полустанка» (в прозе) и «Поэма без предмета».
«Поэма без предмета» представляет собой стихотворный рассказ о жизни поэта, в ней иронически описываются нравы в среде русских литераторов Китая. По форме эти воспоминания, написанные «онегинскими строфами», не имеют аналога в жанре мемуаристики. На творчестве Перелешина, бесспорно, сказался его сложный жизненный путь, ему свойственныи смирение, и мятежность, и желчная раздражительность, и восторг, и разочарование. И вполне естественно, что его беспокоила мысль о том, будут ли востребованы его стихи на родине, потому что он считал себя русским человеком и русским поэтом:
Оттого, что при всей нагрузке
Вер, девизов, стягов и правд,
Я – до мозга кости русский
Заблудившийся аргонавт.
Незадолго до смерти он написал сонет, где также ощущается его кровная связь с русской литературой и родным языком:
Не всем дано бродить по ковылю
Близ мельницы и на пологом спуске,
Прохожего приветствовать по-русски:
Об этом я и Бога не молю.
Я за морем – и все же не делю
С бразильцами невидимой нагрузки:
Пусть милы им «кашаса» и закуски,
От русского я хмеля во хмелю.
За столько лет с одной короткой встречи
Я не забыл самодержавной речи
И – от родных отбившийся поэт,
От правнуков любимейших поэтов –
Хочу прожить еще полсотни лет
И каждый год писать по сто сонетов.
К сожалению, написать эти сонеты поэту не удалось. 7 ноября 1992 года он скончался в Рио-де-Жанейро, в доме престарелых…
В краеведческом отделе Центральной городской библиотеки им. А. В. Потаниной проводится цикл выставок «С Иркутском связанные судьбы», была подготовлена и небольшая экспозиция, посвященная В. Перелешину, чье творчество олицетворяет одно из коренных свойств русской культуры: открытость всем культурам мира.
Стихи
Переводы
Энциклопедии городов | Энциклопедии районов | Эти дни в истории | Все карты | Всё видео | Авторы Иркипедии | Источники Иркипедии | Материалы по датам создания | Кто, где и когда родился | Кто, где, и когда умер (похоронен) | Жизнь и деятельность связана с этими местами | Кто и где учился | Представители профессий | Кто какими наградами, титулами и званиями обладает | Кто и где работал | Кто и чем руководил | Представители отдельных категорий людей
