Равилова, Оксана Исмаиловна

^[1] Тренер Сергей Слоев воспитывает чемпионов // Вести Иркутск

Приложение. Патриотка иркутского льда. Интервью с Оксаной Равиловой

С самой титулованной конькобежкой Приангарья Оксаной Равиловой я встретилась на её рабочем месте: на льду стадиона «Труд». Вместе со своими юными воспитанницами она готовилась к очередной тренировке. Вопреки моим опасениям, чемпионка мира по конькобежному спорту, участница трёх зимних Олимпийских игр, оказалась не «звездой сошедшей с небосклона», а милой и приятной в общении женщиной. Наш разговор с Оксаной начался с воспоминаний о её спортивном прошлом.

– В 1992 году вы выступали на олимпийском льду Альбервиля (Франция), 1994–м – Лилиенхаммера (Норвегия) и 1998–м – Нагано (Япония). Чем запомнились вам эти игры?

– Каждая страна проводила их по своему, старалась удивить, начиная от Олимпийской деревни и заканчивая спортивными сооружениями. Например, по положению, конькобежные соревнования уже не проводятся на открытом воздухе, обязательное условие для  страны, где проводится зимняя Олимпиада – это наличие крытого катка. Так вот именно катки от года к году были лучше и лучше. В Лилиенхаммере он был  в виде перевёрнутой лодки, в Нагано – что–то вроде птицы. Но мне почему–то больше всего запомнилась Олимпиада во Франции, хотя она и была тяжёлой лично для меня. Не только потому, что первая, и только второй международный старт. Но ещё и потому, что деревня находилась в горах, к катку мы спускались 40 минут по серпантину и приезжали на соревнования с тошнотой. В таком состоянии довольно сложно настроиться на бег. Но деревня была очень красивая, и нас замечательно кормили, я такого гастрономического разнообразия больше ни на одной Олимпиаде не встречала. Но опять же, пока по серпантину доедешь до деревни, придёшь в столовую, сидишь, на всё это великолепие смотришь, а есть ничего не можешь.

– Трудно было спортсменке из провинции пробиться на соревнования такого уровня?

– Да, потому что провинциального спортсмена воспринимают только в том случае, если он не просто первый пробежал, но ещё и переехал в Москву тренироваться. А когда он упирается, то ставят палки в колёса. Пришлось выиграть не один чемпионат, чтобы у тренера из Иркутска была возможность ездить со своей спортсменкой на международные соревнования. И всё равно из трёх Олимпиад он смог попасть только на одну, да и то приехал на вторую часть. С Москвой тяжело во всех видах спорта, особенно тем, кто идёт сам, как говорится, напролом.

– Вы достигли высоких результатов в мировых чемпионатах, а на Олимпиадах, к сожалению, не вошли даже в тройку лидеров. Почему?

– Мой самый лучший результат – 9–е место в Лилиенхаммере. Но в те года я была не настоящим профессионалом, полностью зависела от тренера, и когда сама готовилась к стартам за границей, его отсутствие в итоге очень сказывалось на результатах. Хотя перед играми во Франции я стала чемпионкой мира. Просто тренер был рядом со мной, подготовка шла в нормальном режиме и всё получалось. И после Лилиенхаммера в 1995 году я опять выступала на чемпионате мира и завоевала четыре медали. Это был лучший результат в нашей конькобежной сборной.

– В последние годы разразилось очень много допинговых скандалов, связанных именно с российскими спортсменами. А в 90–е годы вас также жёстко проверяли?

– Такой строгий контроль существовал постоянно. Когда я уже засветилась на чемпионате мира, допинговая комиссия прислала мне бумагу о том, что они имеют право взять у меня пробу в любое время в течение года. Я должна была сообщать, где и на каких сборах нахожусь, они даже могли приехать в Иркутск и взять у меня допинг–пробу. Всё было как и сейчас. Другое дело, что в допинговом списке было намного меньше препаратов. Каждая страна работает над этой проблемой и находит что–то новое, от чего получается результат. Потом если этот препарат начинают разрабатывать, и если это что–то химическое его вносят в допинговые резолюции. Скандалы связаны с тем, что наша страна находится на очень низком медицинском уровне, мало разрабатывает своих средств, используют чужие разработки, а потом оказывается, что они внесены в допинговый список.

– В современных фильмах про большой спорт коллеги по команде и интриги друг против друга плетут, и кнопки в коньки подкладывают, и ботинки портят. А в жизни такая же конкуренция между членами сборной, или это всё киношники придумывают, чтобы зрителя привлечь?

– Конечно, всё присутствует, просто сейчас это стали показывать как есть на самом деле. Хотя внешне никто никогда ни с кем не конфликтует, но когда речь идёт о завоевании места под солнцем, о первенстве в команде, от которого зависит выезд за границу, за глаза бывает всякое. И ещё в команде очень тяжело найти себе подруг. Это, скажем так, хорошие знакомые. Особенно сейчас, когда мы закончили бегать. Мы можем общаться, переписываться, перезваниваться, но не более того.

– Что дали вам спортивные победы в материальном и моральном плане?

– В моральном: удовлетворение своей жизнью. Для многих спортсменов это самая великая мечта – участвовать в Олимпийских играх, а я выступала на трёх. В материальном: я получила от города двухкомнатную квартиру. А это, согласитесь, очень важно в наше время.

– Оксана, а почему вы выбрали конькобежный спорт?

– В 70–ые годы большого выбора–то и не было. Когда училась в четвёртом классе, в школу пришли две женщины и набрали секцию конькобежного спорта. Пошёл весь класс, ну и я за компанию. А потом втянулась, мне понравилось, как вели занятия в игровой форме, нас не напрягали сильно, всё проходило играючи. И от того, что подготовка была планомерная, спокойная, без форсажей,  я долго  прожила в спорте.

– Уже несколько лет вы сами тренируете юных иркутян. По вашему мнению, хороший конькобежец – это талант, трудолюбие или что–то другое?

– Я не скажу, что была талантлива. Но отличалась трудолюбием и пониманием, что если буду работать, то у меня всё получится, и не хуже, чем у других. И получилось. Я считаю, что на первом месте стоит трудолюбие, а потом уже талант. Сочетание того и другого встречается очень редко. Если талант – то он обычно ленивый и наоборот. В основном победы достигаются трудолюбием. И терпением. Надо же ещё и перетерпеть все падения и взлёты.

– Коньки сейчас очень модное увлечение в нашем городе, а насколько престижен именно конькобежный спорт?

– Не очень. Возможно потому, что он мало рекламируемый.

– Где же вы тогда находите своих воспитанников?

– Хожу по школам, заманиваю тем, что я заслуженный мастер спорта, чемпионка мира. Дети в 9–10 лет ещё не очень искушённые, идут в конькобежную секцию с удовольствием, а уже потом делают выбор, нужен им этот вид спорта или нет. Отсев идёт постоянно, так же как и набор.

– Насколько я знаю, вы тренируете только девочек. Что конькобежный спорт даёт им? Ведь его так же как и лёгкую атлетику называют «лошадиным» видом спорта.

– «Лошадиный» – это когда профессионально им занимаешься после 18 лет. Да и любой профессиональный спорт, скажу я вам, здоровья не прибавляет.  А в школьном возрасте занятия дают организованность в режиме, здоровье, потому что дети дышат свежим воздухом, а не сидят в закрытом помещении. У девчонок благодаря конькобежному спорту развивается координация, задействованы практически все мышцы, работает дыхательная система,  укрепляется иммунитет. Да и фигурки у них стройные, подтянутые.

– А кем труднее быть – тренером или спортсменом?

– Я ещё мало работаю тренером, но в спорте мне было интереснее. Наверное, потому, что здесь нет условий для подготовки спортсменов. На дворе 21 век, а мы в Иркутске всё ещё живём в 20–м. Стадион «Труд», в принципе, отжил своё, его нужно снести и на этом месте построить современную многофункциональную крытую арену. И не только потому, что там будет лёд для моих конькобежцев. Там будет и фигурное катание, и шорт–трек, и хоккей с мячом, и с шайбой, то есть масса зимних видов спорта, которыми можно заниматься не в ущерб здоровью детей. Вот у нас в феврале три недели тренировок выпало из–за холодов, а сейчас мы тоже не можем выйти на лёд, потому что он уже тает. Нет ни катка, ни инвентаря, чиновники практически не поддерживают конькобежный спорт. Хотя каждое четырёхлетие Иркутская область выдаёт олимпийца.

– В 2014 году Олимпиада пройдёт в Сочи, кто–нибудь из ваших воспитанников будет представлять там наш регион?

– У нас много мальчишек и девчонок, которые по возрасту могли бы выступать в Сочи. Но как мы это сделаем при существующих условиях подготовки, не знаю.  Пока наши тренеры вынуждены хороших спортсменов передавать в другие города: в Петербург, Коломну, потому что там хорошие условия, крытые катки. Если только найдётся какой–нибудь фанат, вроде меня. Например, к чемпионату мира я готовилась на нашем стадионе в феврале в пургу, в холод.

Мы с тренером всегда были патриотами своего города, всегда стремились только домой. А сейчас я думаю, почему бы, например, не уехать в Сочи и не работать там ради своей девятилетней дочери? Потому что она уже неплохо катается, показывает определённого уровня результаты, я вижу в ней способности и хорошие гены (её папа – заслуженный тренер–конькобежец Сергей Слоев).

– Вы хотите сделать из неё олимпийскую чемпионку?

– Да, я бы очень этого хотела, так как сама ею не стала. Хотя когда я ещё бегала, и у меня не было детей, я думала, что никогда не отдам ребёнка в конькобежный спорт. Но так уж получилось, что Катя на катке рядом со мной с трёх лет. Я не знаю, сможет ли она добиться высоких результатов, но ведь у меня и других детей много. Надеюсь, что мне попадётся спортсмен, с которым я многого добьюсь. Ведь это у меня в крови – чего–нибудь добиваться в жизни.

Наталия Горбань