Овечкины. Трагедия музыкальной семьи

Помнят ли сегодня Овечкиных? Земля содрогается от взрывов, задыхается от гари, захлебывается в крови, не затихает человеческий стон скорби и боли. И такой ли кровавой выглядит с высоты прожитых лет трагедия, случившаяся по вине музыкальной семьи? Тогда, не считая матери и четверых братьев Овечкиных, а также застреленной ими стюардессы, погибло 9 человек, 36 было ранено. Но в гибели и увечьях этих людей не было прямой вины Овечкиных — они пострадали от глупых, беспорядочных действий группы захвата. Тогда во всем происходящем прежде всего обвинили мать, Нинель Сергеевну Овечкину. Это была женщина властная, сильная, жесткая, несомненно деспотичная. Но бескомпромиссный советский строй поставил семью в унизительное положение выживания. И они не нашли другого выхода...

Неля Овечкина — выпускница детдома

15.00. 8 марта 1988 года.

"Следовать в Англию (Лондон). Не снижаться. Иначе самолет взорвем. Вы находитесь под нашим контролем" — такую записку получает В.Куприянов, командир корабля, летевшего по маршруту Иркутск — Курган — Ленинград. В праздничный день в небе России на высоте более 11 тысяч метров разыгрывается настоящая трагедия, главными героями которой стали "Семь Симеонов", прославленный музыкальный ансамбль, их безропотная сестра и честолюбивая мать...

Истоки этой кровавой драмы зародились в 1930-е годы, в Иркутской губернии, когда в стране царил голод и за подобранные на поле колоски расстреливали на месте. Отец маленькой Нели погиб, мать осталась одна с пятью детьми. Все мысли измученной женщины были только об одном — накормить несчастных ребятишек. Мать выходит на поле подобрать замороженную картошку и получает смертельную пулю от пьяного сторожа. Неля попадает в детский дом.

Выпускники детдомов вырастают или забитыми, скромными людьми, или властными лидерами, беспрерывно качающими, как сегодня говорят, права. Нинель относилась ко второму типу. "Во чтобы то ни стало выжить" — таким был девиз этой женщины, сыгравшей роковую роль в трагедии 8 марта 1988 года.

Мать поклялась никогда не делать аборты

15.01. Главный центр управления воздушным движением получил информацию из Ленинграда: вооруженными преступниками захвачен самолет Ту-154. Бандиты обнаружили себя после вылета из Кургана.

Неля рано вышла замуж, избрав в мужья скромного шоферюгу, имевшего слабость к спиртному. Когда в семье умерла новорожденная девочка, молодая мать поклялась на ее могиле никогда не делать абортов и рожать столько, сколько Бог пошлет. Бог послал 11 детей...

Дмитрий убил стюардессу Тамару Жаркую и покончил с собой.

Василий застрелил мать и покончил с собой.

Олег и Саша покончили с собой.

Миша спасся чудом, Сережа был ранен, Игорь и Ольгабыли осуждены и отсидели свой срок в тюрьме.

Одна Людмила, рано вышедшая замуж и уехавшая из семьи, не пострадала и прожила относительно благополучную жизнь; возможно, она и по сей день живет в Черемхово.

Погибнуть от пули, выпущенной сыном, или видеть, как сами себя убивают дети, — что страшнее для матери? И успела ли она в последние мгновения жизни осознать, кто был виноват в этой трагедии, кто воспитал пацанов такими жестокими, беспринципными, безжалостными? Или это уже неважно?

Пьяный отец время от времени стрелял в детей

15.15. Борт самолета № 85413 информировал "землю": в салоне 11 угонщиков. Остаток топлива на 1 час 35 минут полета.

Накормить, напоить, одеть, обуть — беспрерывный житейский круг многодетный матери. Время голодное, бедное, своего огорода не хватало, семья распахивала поляны в ближнем лесочке, засаживала их картошкой... Соседи настучали, собранный урожай конфисковали.

Мать делала сахарные леденцы на палочке, продавала— опять преследования. Мужик от такой жизни запил, задурил — хмельной с заряженным ружьем гонялся за ребятишками. "Ложись!" — только и успевала в такие пьяные разудалые ночи командовать мать. В конце концов отца Овечкина парализовало. Чтобы выжить, Нинель Сергеевна сама начала торговать водкой, об этом знали все соседи, но это, в отличие от картошки и леденцов, уже устраивало всех. "Выжить любой ценой!"

С соседями Овечкины не дружили, дети не играли с другими ребятишками, жили обособленно, хмуро, только своим кланом, который десять лет спустя покажет свою завидную сплоченность. Кстати, Овечкины не росли этакими сорванцами-хулиганами, на шалости у них просто не было времени, слишком много забот требовало хозяйство — огород, три коровы, пять свиней, куры, кролики. Овечкины жили в Иркутске, но по сути горожанами не были — в своем Рабочем они вели настоящее сельское хозяйство.

Маленький Сережка был главным козырем ансамбля

15.22. Удаление самолета от Ленинградского аэродрома Пулково — 180 километров.

Музыкой в семье занимались только парни, сестры были чем-то вроде прислуги, позднее Ольга ездила с братьями на гастроли и выполняла роли гримера, костюмера, повара. Ольга была тихой, смиренной, даже кроткой. Только один раз она пыталась взбунтоваться против семейного гнета — полюбила парня, нерусского по национальности. "Родишь от черного — тебя убьем, ребенка разорвем на части", — обещали ей любимые братья. Ольга все-таки родила — уже в тюрьме, на суде она выступала, будучи на 7-м месяце беременности. Ей позволили сидеть во время дачи показаний.

Самым одаренным в музыкальном плане был Миша. Иркутский музыкант-педагог Владимир Романенко, совершенно бескорыстно помогавший джазовому ансамблю, говорил, что он был негром по сути — настолько тонко чувствовал джаз, настолько виртуозно играл на своем тромбоне. Звездой ансамбля был маленький Сережка — столько непосредственности и обаяния было в этом пареньке, на него делалась главная ставка старших братьев, когда в их голове созрел план махнуть за границу. Братья играли на дорогих инструментах (стоимостью более тысячи рублей каждый, это при средней-то зарплате в стране в 120 руб.), мать крутилась, понимая, что это необходимость, часть имиджа, как сказали бы сегодня.

Фильм о "Семи Симеонах" обошел весь мир15.30. Начальник смены Главного центра УВД передает на борт: бортинженера можно выпустить в салон для переговоров. Бортинженер Иннокентий Ступаков и один из Овечкиных начали переговоры: "Требуем лететь в Лондон!" — "Горючего не хватит. У нас топлива едва до Ленинграда. Надо садиться на дозаправку". — "Тогда садитесь за границей..." Чтобы не подвергать риску пассажиров, экипаж первоначально принял решение лететь за рубеж. "Земля" дала добро, но топлива хватает только до Ленинграда. Как быть? Садиться в Ленинграде или Таллине? А если террористы узнают город с высоты? Обещание взорвать бомбу более чем реально. "Земля" приказывает уходить на запасной аэродром, который находится в стороне от Ленинграда. Самолет делает разворот почти на 180 градусов. А в салоне раздаются истеричные крики террористов: "Что такое? Что происходит? Почему самолет поворачивает? Всех взорвем!" К бандитам бросается бортпроводница Тамара Жаркая, пытается их успокоить, объясняет: самолет делает маневр перед посадкой в финском городе Котка.

"Семь Симеонов" — так назывался фильм, снятый на Восточно-Сибирской студии кинохроники. Режиссеры и авторы сценария — Владимир Эйснер и Герц Франк, оператор — Евгений Корзун, редакторы фильма — Александр Голованов и Татьяна Зырянова. "Жили-были семь Симеонов" — так назывался второй фильм о семье Овечкиных, снятый уже после трагедии. Он обошел весь мир и получил несколько главных наград на престижных кинофестивалях.

— Во время съемок Нинель Овечкина показалась мне тяжелым человеком, — вспоминает Татьяна Дмитриевна, ныне преподаватель факультета филологии и журналистики ИГУ. — Все знают, как активно во время беременности вымывается из женского организма кальций, зубов у нее почти не было. За счет нашей студии кинохроники ей вставили зубы, оформив ее консультантом картины. Ей было положено вознаграждение, но когда она получила лишь часть денег в виде аванса, ее возмущению не было предела. "Я не буду сниматься, и дети мои тоже!" — кричала она. Еле-еле удалось ее убедить, что вторую часть денег она тоже получит.

Именно Татьяна Зырянова открыла Овечкиных и предложила на студии кинохроники снимать про них фильм.

— Я работала на телевидении в детской редакции, была членом областного совета по работе с детьми, членом жюри в смотрах художественной самодеятельности, где и увидела Овечкиных. Немедленно снимать — решила я. Пробить "Семь Симеонов" не составило труда для редактора документальных фильмов.

Съемок было много — в семейном подворье в Рабочем, во время обыденного сельского труда, репетиций, на музыкальных фестивалях. Кстати, Овечкиным, в особенности матери, фильм не понравился: "Что вы нас показали как крестьян? Мои сыновья — артисты! Вы нас унизить хотели?" — так узко мыслила недалекая женщина, уже переполненная гордыней.

Багаж Овечкиных даже не досматривали15.55. ТУ-154 у цели. Впереди аэродром Вещево. Высота 1500 метров. Командир корабля Валентин Куприянов запрашивает "землю": "Какие рекомендации?" — "Тянуть время!"

1985 год можно назвать самым успешным и счастливым в жизни Овечкиных. Они добились признания, нахлынула слава. Но учиться не хотелось — самоучки, они мнили себя настоящими профессионалами и к учебе в музыкальном институте имени Гнесиных, куда их зачислили без экзаменов, отнеслись легкомысленно. Москва не оправдала их надежд — преподаватели запрещали халтурить, артисты жили впроголодь, иногда на четверых в день были лишь булка хлеба и луковица... Нарастало раздражение, и даже злоба. А какой потрясающей и заманчивой показалась старшим братьям Япония, где они побывали с гастролями! "Представляете, там даже в туалете цветы! — захлебываясь от восторга, рассказывали они родным. — Мы, пожалуй, уедем". "Уезжать — так всем, — жестко отрезала мать. — Умирать — тоже вместе".

Денег в семье катастрофически не хватало, Овечкины переехали в благоустроенную девятиэтажку, где им дали две квартиры на одной лестничной площадке. Огорода больше не было, коров-свиней тоже. Чем могли зарабатывать на жизнь люди, не владеющие никакой профессией, кроме музыкальной? Но выступать за деньги им не давали; все хотели видеть "Семь Симеонов" на сцене, но бесплатно. В семье опять наступили трудные времена, но на сей раз старшие братья и мать знали, где выход.

Рейсом Иркутск — Курган — Ленинград Овечкины вылетали не на фестиваль, как было заявлено. Они подгадали этот самолет под свои планы. Овечкиных в Иркутске любили и не стали досматривать их вещи. Так на борт попала самодельная бомба, которая в итоге не взорвалась, а также обрезы охотничьих ружей.

Стюардессу Тамару Жаркую хоронил весь город16.05. Самолет произвел посадку. Террористы замечают бегущих к лайнеру солдат. Гремят первые выстрелы, пока предупредительные. Овечкины требуют немедленно взлетать, иначе грозят взорвать бомбу. Дмитрий Овечкин убивает Тамару Жаркую. Подошел первый заправщик. Обстановка в салоне накаляется. Василий рвется в кабину: "Открывай! Иначе кого-нибудь застрелю..." Олег бегает с оружием по салону и истерически орет: "Не смотрите на меня — перестреляю!" Командир передает в салон: при дозаправке без бортинженера не обойтись.

Пунктом приземления Овечкины выбрали Лондон, хотя их устраивала любая капстрана. В случае неудачи решение Нинель было принято заранее: "Вы убьете меня и застрелитесь сами". Приказы матери не обсуждались. Финал нам известен. Тамару Жаркую как героиню хоронил весь город.

Но это только часть драмы, разыгравшейся на борту самолета. Вторая часть кровавого представления случилась за его бортом. 9 трупов и более 30 покалеченных, многие из которых остались инвалидами на всю жизнь, — результат действий группы захвата.

Самолет был практически полностью уничтожен огнем. В салон, где находились люди, и без того запуганные террористами, ворвался автоматчик, дал очередь и снова закрыл дверь. Позднее, когда пассажиры начали прыгать из горящего самолета, их били прикладами, глушили, пинали ногами. "Чтобы не разбежались, а вдруг это и были террористы!" — так позднее поясняла свои действия группа захвата.

Уголовное дело составило более шести томов

17.04. — 18.10 Дозаправка самолета.

"Расстрелять и показать казнь по ТВ", "Отдать на растерзание людям" — таковы были пожелания скромных трудящихся Советского Союза, которыми они засыпали прокуратуру.

Уголовное дело составило более 6 томов. Суд был открытым, народу набрался целый зал, многие люди стояли. Из Черемхово приехала Людмила с мужем, она часто прикладывала платок к глазам. В качестве свидетелей выступали пассажиры захваченного лайнера, члены экипажа. На скамье подсудимых — лишь двое из мощного клана, Ольга и Игорь. Младшие, Миша и Сережа, еще слишком малы, чтобы нести уголовную ответственность. Но и они давали показания.

18.35. Два человека из группы захвата поднялись в кабину. Начинается подготовка к обезвреживанию бандитов. Продолжаются угрозы взорвать самолет. Бортпроводники проявляют выдержку.

Игорь Овечкин, оставшийся в живых, рассказывал на суде, что в случае провала братья договорились взорвать "бомбу". Его спросили: "Но в самолете-то почти сотня человек. В чем их-то вина?" Игорь отвечал: "Я не помню, чтобы мы говорили о них". Сам Игорь не убил себя, как было уговорено в семье. Вопрос о пассажирах задали и сестре Игоря — Ольге Овечкиной, тоже оставшейся в живых. "Оля, а как же пассажиры?" — "Не думали как-то мы о них..."

Ольга показала на суде выдержку, стойкий характер. Игорь — изворотливость и подлость сущности. Именно на суде Игорь предал своего музыкального учителя Владимира Романенко, заявив, что именно он подговаривал ансамбль эмигрировать.

Ольге дали 8 лет тюрьмы, Игорю чуть меньше. Миша и Сережа учились в школе-интернате для музыкантских воспитанников, потом их следы теряются — вроде бы Миша уехал в Ленинград. Про Игоря говорят, что он опустился, стал наркоманом, Ольга долгое время торговала на Центральном рынке рыбой.

— Я видела ее лично, — вспоминает Татьяна Дмитриевна. — Поздоровалась с ней, но она мне не ответила, больше я к ней не подходила. Выглядела она хорошо, даже свежо, тюрьма ее не испортила, не опустила.

Город предъявлял их как забавный сувенир

В 19.10 самолет тронулся с места, и группа рванула дверь пилотской кабины. Началась бешеная стрельба, в результате которой пострадали не террористы, а пассажиры. Все действия группы захвата отличаются редким непрофессионализмом — 9 погибших, более 30 раненых и увечных.

Пределом мечтаний Овечкиных было маленькое семейное кафе, где братья играли бы свой джаз, а мать и сестра готовили блюда. В советской России это было так же возможно, как и любой другой частный бизнес. Выход Овечкины видели в одном — в эмиграции. Но тем временем подступали перестройка и гласность, год, два — и мечты могли бы осуществиться. Музыка, джаз не были для них образом жизни, творчество не являлось сутью и смыслом бытия, а всего лишь способом качественно изменить свою жизнь. Город предъявлял их как забавный сувенир, не давая удовлетворить самые примитивные человеческие нужды. Это были простые грубые люди с простыми грубыми мечтами — жить по-человечески. Это и толкнуло их на преступление...

Автор благодарит за помощь в подготовке материала Татьяну Зырянову, преподавателя факультета филологии и журналистики ИГУ