Нижнеудинск. Из воспоминаний губернаторов, ученых и путешественников о Нижнеудинске // Братющенко Ю. В. «К летописи Нижнеудинска» (2007)

Исследуя источниковую базу по истории Восточной Сибири, непременно сталкиваешься с памятниками прошлого, которые сложились у людей в виде письменных свидетельств на основании впечатлений от происходивших ког­да-то событий. Беря на учет не вообще сведения по региону, а именно сведе­ния, имеющие отношение к Нижнеудинску, мы в качестве наиболее ранних, относящихся ко времени его становления, встречаем описания путешествий.

Чаще всего это воспоминания путешественников, крупных государствен­ных чиновников, ученых разных научных направлений, отразившиеся в днев­никах, переписке, путевых заметках, исторических очерках, официальных и неофициальных отчетах и т. п. Практически нет области научного знания, которой бы они не коснулись, нет и удаленных мест, в том числе и в Восточ­ной Сибири, которые так или иначе не описали эти лица. Они совершали длительные, утомительные, подчас рискованные путешествия, исследовали непройденные места. Это не было их надуманной личной потребностью или прихотью, описания были обусловлены в конечном итоге общественными интересами.

В подтверждение этой мысли позволим себе привести высказывание редак­тора журнала «Сын Отечества» о путешественнике Добеле. «Отрывки из запи­сок путешественника по Камчатке и Сибири г[осподина] Добеля, который по пламенной приверженности к великому нашему Монарху и Русскому народу решился обозреть отдаленнейшие страны Российской империи, коих нынеш­нее достоинство не было доныне известно. Усердие г. Добеля должно быть приятно всякому Русскому патриоту, а труды, подъятые им в пользу России, заслуживают истинную признательность»[1].

Добель, преодолев путь с Камчатки через Сибирь, побывал в Нижнеудинском округе, в частности в Братской волости, дал описание бурят и их заня­тий. Из Иркутска, конечно, проследовал и Нижнеудинск, но, к сожалению, записи о нем не опубликовал. В Иркутске, Тельме он поражался гостепри­имством сибиряков и писал: «Вот каково в Сибири: ежели не принимать ласк, то украдкою тебя осыпают ими, вопреки всем твоим стараниям! О гостепри­имство! Ты источник всякого священного и благородного чувства. Благословенна земля тобою обитаемая!»[2] Между прочим, этими словами он как бы обобщенно выразил мне­ния и чувства и других путешественников, ему подобных.

Первое путешествие с ученой целью было совершено доктором Даниилом Готлибом Мессершмидтом в 1719-1726 гг. Он заключил контракт с российским правительством, по ко­торому обязался изучить географию Сибири, ее историю, народную медицину, сделать опи­сание сибирских народов и их филологию, изу­чить памятники древности и вообще все дос­топримечательности. Все это предполагалось осуществить «при скромном жаловании 500 руб. в год»[3].

Много было путешествий и экспедиций в этот загадочный край, как иностранцев, так и соотечественников. Их результаты нашли отражение в документах, ныне вклю­ченных в библиографические указатели. Иногда спрашивают, а зачем это нужно в наш век? Ведь и читать невозможно - устаревший язык, да и мысли из того давнего времени. Язык действительно сложный. Иногда, особенно, что каса­ется рукописей, требует почти «дешифровки». Что же касается мыслей, то по многим проблемам общественной жизни они подчас адекватны и более по­здним, и даже сегодняшним условиям. Например, в советское время, пользу­ясь этими мыслями и наблюдениями путешественников, пошли по их следам специалисты: геологи и ботаники, гидрографы и этнографы, землемеры и ес­тествоиспытатели. Взяли описания путешественников на вооружение также историки-исследователи, продолжая Летопись государства Российского.

К сожалению, мы не располагаем полной библиографией истории путеше­ствий и научных экспедиций, например, такой, какую составил в 1930-х гг. для потомков наш соотечественник Михаил Павлович Алексеев, проанализиро­вавший труды 47 иностранных авторов[4]. Аналогичное библиографическое исследование относительно отечественных (российских и советских) путеше­ственников и писателей очень было бы желательно теперь, но, очевидно, се­годняшнее состояние исторической науки, даже при наличии в стране крупных научно-исследовательских центров, не позволяет этого сделать по фи­нансовым соображениям.

Примечания