Буряты, народный календарь (конец XIX - начало XX в.)

Календарная культура многих народов мира представляет собой сложное явление, включающее в себя разные типы календарей, вызванных к жиз­ни разными обстоятельствами, сложившимися в процессе этнической и культурной истории народа.

Буряты для учета времени пользуются современным общеевропейским гри­горианским календарем. Вместе с тем для отдельных групп бурятского общест­ва до сих пор не утратил своего значения лунный календарь двенадцати– и шес­тидесятилетнего животного цикла, воспринятый восточными и частью запад­ных бурят от монголов одновременно с принятием буддизма. По этому календа­рю буряты Забайкалья (восточные) отмечают Новый год – Сагаан hapa, начало которого ежегодно приходится на первый месяц весны лунного календаря (в пе­риоде от последней декады января до последних чисел февраля).

В середине лета устраивали второй большой праздник — Обо тахил с обря­дами жертвоприношений духам–хозяевам местности с просьбами о благополу­чии людей, проживавших на этой территории и молениями о своевременных до­ждях для прироста трав и злаков.

В последние годы в Бурятии стали издавать лунный календарь в виде не­больших книжечек, с указанием названий месяцев и дней недели по 12–летнему циклу и характеристикой конкретного дня недели, содержащей советы о том, чем лучше всего заниматься в этот день. Наряду с указанными календарями оп­ределенная часть сельского населения сохраняет все еще память и о собственно народном календаре бурят, который, в большей степени, привлекается для регу­лирования смены традиционных видов хозяйственной деятельности.

Буряты Прибайкалья, большая часть которых до начала XX столетия наря­ду с шаманизмом исповедовала и христианство православного направления, в да­тах устройства своих родовых праздников сезонного значения – тайлганов, еще в XIX в., придерживались дат календаря русской православной церкви, приуро­чивая их к фазам новолуния и полнолуния.

Так, в ведомствах, где наибольшее развитие получило земледелие и, актив­но проводилась христианизация местного бурятского населения, перед посевом и уборкой хлебов устраивали тайлганы, посвященные Николаю Угоднику – по­читавшемуся у западных бурят в качестве покровителя земледелия под именем Микола бурхан. В шаманских призываниях его называли "бог посеявший хлеб" и обращались к нему с просьбой охраны посевов от града и молениями о свое­временных дождях (Манжигеев. 1960. С. 17).

После уборки урожая, в конце сентября — начале октября проводили Покров тайлган. Многослойность осеннего тайлгана, устраивавшегося в ознаменование завершения теплого периода года проявляется в разных его названиях и сро­ках устройства. Так, у локальной группы бурят Прибайкалья, известных по ме­сту расселения как "нукутские", еще в начале XX столетия осенний праздник имел несколько названий, отражавших его стадиальные изменения. Это: Газар–yhaнu тайлган – поклонение путем жертвоприношений Земле–Воде, Дэлхэй–дайдын эжэн Баян Хангайн тайлган — поклонение духу–хозяину Земли и тайги Баян Хангаю и третье его название – Покров тайлган (Тушемилов. 1995. С. 16).

Таким образом, в календарной культуре бурят на протяжении нескольких столетий функционировали несколько календарных систем, каждая из которых выполняла свою функцию в общественной и хозяйственной жизни народа.

Остановимся на характеристике собственно народного календаря бурят, ис­торически сложившегося непосредственно в бурятской среде. Необходимо отме­тить, что эта система учета времени, представляет собой сложную многоуровне­вую и поливариантную систему, которая, по сути, представляет собой наслоение друг на друга разных хозяйственных календарей годового цикла. Эти календари отличаются между собой не только принципами их внутреннего структурирова­ния, но и разными датами исчисления начала Нового годового цикла.

Сложность системы народного календаря бурят обусловила и сложную сис­тему обрядов календарного значения, обнаруживающих в своей структуре ак­тивное функционирование разностадиальных и разноэтнических компонентов, удерживаемых и передаваемых в культурной памяти народа с помощью разных астрально–мифологических образов и сюжетов, закрепленных в различных тек­стах культуры и фольклорно–этнографической традиции в целом.

Иными словами, та система времяисчисления, которая функционировала в традиционной культуре бурят конца XIX — начала XX в., и в этнографической литературе определялась как "народный календарь бурят", представляет собой достаточно сложное и неоднозначное явление. Характеристика этой системы требует анализа всех составных элементов календаря как сутки, неделя, месяц, сезон года по отдельности, так и года как целостного замкнутого годового цик­ла. Такой анализ возможен при привлечении как материалов по календарной мифологии, так и материалов по соответствующей им календарной обрядности, как в синхронном, так и в диахронном плане.

Кроме того, возникает необходимость исследования семантического значе­ния разных астрономических событий, принятых в качестве постоянных ориен­тиров для времени устройства обрядов календарного значения. Таким образом, здесь речь может идти о бытовании разных типов хозяйственных календарей, функционировавших в календарной культуре бурят.

Народный календарь бурят конца XIX – начала XX в. характеризуется как лунно–солнечный календарь с 12 тридцатидневными лунными (синодическими) месяцами, отсчитываемых от новолуния до следующего новолуния. У локаль­ных групп бурят Забайкалья и Прибайкалья для согласования лунных цик­лов с циклом годичного обращения Солнца использовались разные сроки интеркаляций. У западных бурят добавочный месяц вводился с пятого на шестой год, а у восточных – с третьего на четвертый год. Дата Нового года соотноси­лась с днем осеннего равноденствия. Вместе с тем в источниках по этнографии локальных групп бурят в качестве даты Нового года указываются еще два ас­трономических события. Это осенний восход Венеры в качестве утренней звез­ды и сроки схождений Луны со звездным скоплением Плеяд в начале осени. Пос­леднее событие у разных групп бурят имело свои вариации. Восточные буряты отсчет годового цикла начинали с момента первого схождения Луны с созвезди­ем Плеяд, что происходит в конце августа в 19–й лунный день, а Новый год западных бурят по этой системе календаря приходился на дату третьего схождения созвездия с Луной в фазе полноты в октябре.

Суточный календарь бурят. В качестве наименьшей едини­цы измерения времени в системе народного лунно–солнечного календаря, высту­пали сутки в целом, которые соотносились с замкнутым временным циклом от восхода до восхода Солнца.

В бурятском языке понятие "круглые сутки" передается сложносоставным термином удэр hунигуй, образованном посредством сочетания слов день (удэр) и ночь (hуни) с суффиксом отрицания гуй. Буквальный перевод данного терми­на представляется как "невзирая на день и ночь", и "и днем и ночью", что собст­венно и передает представление о суточном цикле как календарной мере време­ни в единстве его двучленности.

Кроме того, для названия суток у бурят применяются еще два, противопо­ложных по содержанию термина, используемых в качестве синонимов. Это тер­мин хоног, означающий в своем прямом значении понятие "ночевка" и термин удэр, посредством которого передается понятие "день" как время суток от вос­хода до захода Солнца, в отличие от ее темной части – ночи. В современном бу­рятском языке оба этих термина используются и для ведения хронологии.

Аналогичный принцип формирования понятия "круглые сутки" проявляет­ся в культуре ряда тюркских народов Сибири. Например, в якутском языке оно передается словосочетанием hуннээх туун (день с ночью), а термин хонук так­же выступает в двух значениях – ночевка и сутки (Гоголев. 1999. С. 23).

В суточном календаре бурят выделяются несколько определенных частей, каждая из которых имеет свое название, построенное на сложившейся практике наблюдений за периодами светового дня и ночи. Отрезки времени, определяю­щие эти периоды, не были постоянными в смысле количества охватываемого ими времени, напротив, они изменялись в зависимости от продолжительности светового дня в разные сезоны года. Система обозначения частей суточного ци­кла широко используется в современном бурятском языке, она включает следу­ющие определения:

1. Yглɵɵнэй уур хиран – утренние светлые сумерки.

2. Yглɵɵнэй уур – утренняя заря, рассвет (переходный период от ночи ко дню, рождение дня, света).

3. Нара гараха саг – время восхода Солнца.

4. Yглɵɵнэй саг, или Yглɵɵнэй улаан наран – утро или утреннее красное Солнце.

5. Yдын урда саг – дополуденное время.

6. Yдэ – полдень.

7. Yдын хойто саг – послеполуденное время.

8. Yдэшэ – вечер.

9. Yдэшын улаан наран – вечернее красное Солнце.

10. Нара орохо саг – время захода Солнца.

11. Yдэшын уур – вечерняя заря (переходный период от дня к ночи).

12. Yдэшын уур хиран – вечерние светлые сумерки.

13. Yдэшын боро харан – вечерние темные сумерки.

14. hуниин эхин – начало ночи.

15. hуниин тэнhээ урда саг – предполуночное время.

16. hуниин тэн – полночь.

17. hуниин тэнhээ хойто саг – послеполуночное время.

18. Yглɵɵнэй уур сайхын урда саг – утренние темные сумерки (время перед началом рассвета).

В структуре суточного цикла выделяются шесть периодов, каждый из кото­рых имел свою градацию: 1) от рассвета до восхода Солнца; 2) от восхода Солнца до полудня; 3) от полудня до заката; 4) от заката до наступления полной темноты; 5) от наступления полной темноты до полуночи; 6) от полуночи до рассвета.

Первый период, включавший время от рассвета до восхода Солнца делится на: 1) утренние светлые сумерки – yглɵɵнэй уур хираан или уур сайха саг – нача­ло рассвета, заря брезжит; 2) появление зари – уурэй толон – заря засияла.

Второй период – время от восхода Солнца до полудня делится на два перио­да: 1) углɵɵнэй саг – утро; 2) удын урда саг – время до полудня.

Третий период – время от полудня до заката Солнца также имеет несколько дробных подразделений: 1) полдень – уудэ (у восточных бурят), халтгый удэр (у западных бурят); 2) после полуденное время – удын хойто саг; 3) время захода Солнца называется удэшэ – вечер.

Четвертый период – время от заката Солнца до наступления полной темно­ты также состоит из нескольких последовательных периодов. Прежде всего, это закат Солнца – нара орохо саг. Далее различают несколько видов сумерек: а) удэшын уур – вечерняя заря; б) удэшын уур хираан – светлые сумерки, время после захода Солнца; в) удэшын боро хараан – темные сумерки.

Пятый период — время суток от полных сумерек до полуночи, который со­стоит из нескольких частей: 1) hуниин эхин (начало ночи); 2) hуниин тэнhээ ур­да саг – дополуночное время: 3) hуниин тэн – полночь (восточные буряты), халтгый hуни (западные буряты).

Шестой период – время от полуночи до рассвета включает в себя две части: 1) hуниин тэнhээ хойто саг – послеполуночное время; 2) углɵɵнэй уур сайхын урда саг – время перед рассветом.

Шесть периодов суток группируются в две его основные части, это: 1) удэр –день и 2) hуни – ночь, которые в суточном цикле не противопоставляются друг другу, а представляют собой целостность, что нашло отражение в названии су­ток как удэр hунигуй (и день и ночь). В модели суток утренняя и вечерняя зори воспринимались как состояния перехода дня в ночь, тьмы в свет, они не разделя­ли, а ограничивали его светлую и темную части.

В мифологическом сознании суточный цикл воспринимался как отражение маршрута Солнца по трем мирам бурятской космогонии. Согласно традицион­ной картине мира бурят конца XIX – начала XX в. Солнце в дневное время об­ходило Землю, в полдень поднималось до вершины мировой горы Сумер и вече­ром, на западе опускалось в воды мирового океана. В ночное время путь Солн­ца пролегал по броду молочного моря "hун далайн оломоор", чтобы утром вновь воссиять над восточным горизонтом. Это общая центральноазиатская картина мира, истоки которой восходят к мифологии индоевропейских народов. Образ мировой горы Сумер/Сумур/Сумбур имеет своим истоком образ горы Меру в индуистской мифологии (Топоров. 1997. С. 312).

Мифологические воззрения о движении Солнца в суточном цикле передают спиральную модель времени, суть которой состоит в представлении о том, что точка завершения одного цикла рождает новый цикл и так до бесконечности. Метафорой же Солнца в мифо–поэтических представлениях бурят выступал синкретичный образ "конь–орел–солнце", более ранний – "олень–птица–солнце", называемый загалмай (Дугаров. 1991. С. 76–84).

Связь представлений бурят о циклично развивавшемся времени, символом которого являлся "олень–Солнце" с культурой индоарийских народов, отражена в термине загалмай, образованном от корня заг. В бурятском языке с этим тер­мином связан термин саг, посредством которого передается понятие "время", а в языках ряда тюрко–монгольских народов он присутствует в различных фонети­ческих вариантах в словах, означающих "олень".

Фонетически и семантически, данный корень восходит к табуированному названию оленя у ряда ираноязычных народов. Так, sakalsag в отдельных иран­ских языках означает "рогатого" (метафорически: "ветвистого"), выступающе­го в значении тотема восточных иранцев – саков (Гамкрелидзе, Иванов. 1984. С. 519).

Отражением комплекса представлений "олень–Солнце", земным аналогом которого у бурят выступает огонь, является название огонька, тлеющего уголь­ка, искры – сог, имя духа–хозяина огня домашнего очага Сахяадай убугэн и его жены — Сахала хатан.

Календарное значение образа оленя–Солнца со всей очевидностью проявля­ется в сюжете бурятской сказки, где ярко–белый олень с одним живительным рогом – вожак одиннадцати оленей стоит на вершине горы, называемой Сахирмай. С утренним красным солнцем белый олень входит в реку (БНС. 1973).

В целом все образы, представленные в сюжете сказки, передают единый ми­ровоззренческий комплекс представлений о времени, его движении и начальной точке его отсчета. Так, через мотив вхождения белого оленя на утреннем Солн­це в реку – мифологического символа разрыва временных связей, текущего зем­ного времени и Вечности, временной и пространственной границы сакрального и профанного мира передается информация о начале суточного цикла с момен­та восхода Солнца. В модели суток утро как время, с которого начинается от­счет нового временного цикла, при переносе на модель года соответствует сезо­ну весны.

Представленная в сказочном сюжете картина мира передает модель лунно–солнечного календаря, в котором в качестве его структурной единицы выступа­ли сутки, отсчет которым велся от восхода Солнца. В структуру этого календа­ря входили двенадцать синодических (тридцатидневных) месяцев, символизируе­мых двенадцатью оленями. Через указание на "живительный" рог вожака в тек­сте реализуется идея о бессмертном Солнце, которое по истечении одного цик­ла приходит к новому возрождению, минуя состояние смерти.

При неизменности комплекса основных маркеров, создающих типологиче­ски единую картину мира, в сказках бурят место нахождения горы Сахирмай в пространстве варьируется. По одним сюжетам гора локализуется на юго–восто­ке, по другим – юго–западе. В представленных моделях пространственные коор­динаты в сопряжении с календарными представлениями, обладают высоким се­миотическим статусом. Так, в критической ситуации, наступающей на стыке Старого и Нового года, пространство и время теряют свою прежнюю структу­ру, "разрываются", остается слитой воедино пространственно–временная точка, которая становится зародышем будущих времен, создаваемых заново в новом цикле творения (Топоров. 1997. С. 405). Это положение применимо как к про­странственно–временным координатам модели года, так и модели суток. Здесь юго–восток и юго–запад и есть те нерушимые точки в пространстве, из которых по истечении одного временного цикла разворачивается новый мир, выражен­ный в категориях пространства и времени. Указание на разные направления в локализации горы — начальной точки пространства–времени, свидетельствует о бытовании в традиционной культуре бурят двух вариантов архетипа лунно–сол­нечного календаря, отличавшихся между собой разными датами отсчета начала годового цикла.

Первый вариант был обусловлен пространственной координатой юго–вос­ток (= верх), символизирующей начало года, совмещенного с днем зимнего солнцеворота – крайней точкой восхода зимнего Солнца на линии горизонта, воспри­нимаемой как место рождения Солнца в годовом цикле. В исследуемый период такой тип календаря был характерен для бурят племени хонгодор, переселив­шихся в XVII в. из Монголии в Прибайкалье и называющихся по месту расселе­ния как "аларские".

Второй вариант архетипа лунно–солнечного календаря бурят был обуслов­лен пространственной координатой юго–запад, воспринимаемой в качестве са­кральной стороны света в традиционной картине западных бурят шаманистов. В традиционном мировоззрении западных бурят эта сторона света почитается как место пребывания светлых Западных божеств, подателей жизни, творцов мира. Во временном отношении юго–запад (= сакральный верх), соотносился с весенней фазой календаря, воспринимавшейся мифологическим сознанием как время возвращения в мир доброжелательных к людям светлых божеств, приход которых знаменовал наступление нового годового цикла, нового цикла жизни. Здесь проявляется традиция весеннего Нового года.

Третий вариант архетипа лунно–солнечного календаря в традиционной куль­туре бурят проявляется в традиции сакрализации юга. В этой системе, в суточ­ном цикле наиболее предпочтительным является полуденное время (= олень–Солнце на вершине горы), которое в модели годового календаря соотносится с днем летнего солнцеворота. Так, буряты Забайкалья и локальные группы бурят Прибайкалья, проживавшие по Московскому тракту, предваряя это знамена­тельное астрономическое событие, устраивали праздник стрельбы из лука Сурхарбан, который по времени проведения совпадал с восходом Сириуса. Мифоло­гический образ этой звезды у бурят представляется в виде небесного стрелка с функциями громовника.

Мишени сур (суур) представляли собой колышки с туго намотанными на них, в виде спирали, ремешками. В Забайкалье — у агинских бурят, на верши­ны колышков прикрепляли лоскутки красной ткани — символ Солнца. В це­лом мишени — сур отражали собой комплекс индоарийских представлений — мировая гора и Солнце на вершине. Название мишени восходит к лексемам суръя, хур, посредством которых в языках ряда индоевропейских народов пе­редается понятие "солнце".

Таким образом, анализ фольклорного материала показывает, что в основе формирования в традиционной культуре бурят модели суток с традицией их от­счета от восхода до восхода Солнца, лежала трихотомическая модель мира, ко­торая своими истоками связана с индоарийской культурой и с типом лунно–сол­нечного календаря.

Функционирование в бурятском языке в качестве названия суток трех тер­минов, два из которых восходят к разным по содержанию понятиям как хоног (ночевка) и удэр (день), свидетельствует о том, что традиции исчисления суток, производимым от восхода (утра) до восхода (следующего утра), предшествовали два разных способа их исчисления.

В наиболее архаической традиции учет суткам производился только по но­чам/ночевкам – хоног, а суточный цикл четко делился на две самостоятельные части: день и ночь.

Позднее, при формировании лунных календарей с лунными месяцами тер­мин хоног перешел на суточный цикл, учет которым велся с вечера предыдуще­го дня до вечера следующего дня.

Термин же удэр (день), также применяемый бурятами в качестве названия суток, по всей вероятности был введен бурятами в качестве адекватной переда­чи понятия "сутки" как временного цикла с началом его отсчета с утра, что было обусловлено новой, по отношению к традиции его отсчета с вечера, системой мировоззрения.

В целом анализ трех терминов, передающих понятие "сутки" у бурят, свиде­тельствует о бытовании в традиционной культуре народа двух архетипов суток. Это сутки с продолжительностью с вечера до вечера, означавшиеся термином хоног, и сутки, учитывавшиеся с утра до утра, называвшиеся удэр.

Месяцы в календарной культуре бурят. В календар­ной культуре бурят кроме синодического месяца известны сидерический (звезд­ный) и лунный месяцы.

В системе лунно–солнечных календарей с синодическими месяцами в каче­стве единицы измерения времени было принято использование чередований фаз Луны, исчисляемых тремя декадами. Начало синодического месяца всегда совпадает с новолунием, середина – с полнолунием, а конец – с фазой убыва­ния Луны. Первую декаду буряты называют шэнэ hapa — новая Луна, вторую — толоруу hapa – яркая, светлая Луна и последнюю – хуушан hapa – старая Лу­ны. Относительно двух суток невидимости Луны в два дня новолуния у бурят существует поверье, что в первый день ее видит морская рыба, во второй – со­бака Земли и только на третий день, когда серп молодого месяца появляется на небе, ее видит человек. В этом представлении проявляется общая для наро­дов Центральной Азии трехчленная по вертикали картина мира. Так, рыба, как маркер нижнего мира, кодирует путь Луны по водам мирового океана, а собака — Землю.

Второй тип месяца в традиционной культуре бурят представлен лунным ме­сяцем с периодичностью в 28 суток, который исчислялся от времени вступления Луны в фазу видимости до времени полного исчезновения лунного серпа. Лун­ный месяц в соответствии с изменением лунного диска, делился на две части – светлую и темную. Первая половина называлась hapuu шэнэ – новолуние и ис­числялась 14 сутками – периодом роста лунного серпа до достижения фазы пол­ноты. В мифологическом сознании народа первый период значился как время поступательного движения, роста положительных начал в ритмах Вселенной и жизнедеятельности человека. В сознании общества с мифопоэтическими пред­ставлениями, количественная характеристика периода полнолуния обуславлива­ла его качество как время наивысшего состояния положительного начала в рит­мах Вселенной, влияющей на жизнь всего мира и, воспринималась как сакраль­ное время.

Отсчет второй половины лунного месяца начинался со следующего после полнолуния – астрономического 17–го дня Луны, когда начинался процесс убы­вания лунного диска, и продолжался до полного его исчезновения. В целом вто­рая половина месяца, состоящая из 14 суток, называлась временем старения Лу­ны и соответственно оценивалась как время отрицательного, попятного движе­ния всех положительных процессов в ритмах космоса, человека и общества.

Учет суток в первой половине лунного месяца производился по нарастаю­щей. К числам 1,2,3...14 добавляли определение шэнын (новолуния) или hapa caгаан (Луна светлая). Отсчет суток второй половины месяца производился по ни­сходящей. В качестве уточнения добавляли определение – "старения Луны", или "Луна темная" (hapa харанхы).

Традиция разделения месяца на две, противопоставленные по семантике, равные половины, основанная на естественных изменениях лунного диска, сви­детельствует о бытовании в традиционном мировоззрении бурят представлений о времени как феномене, обладавшем теми же качествами, что и Луна. Каждый месяц с появлением на небе новорожденного лунного серпа время рождалось заново, с ростом лунного диска время также росло в своем количестве и в полно­луние достигало своего наивысшего состояния.

Принятый у бурят способ лунного учета времени, в основу которого поло­жена не линейная последовательность, а полнота количества и тем самым каче­ства Луны, свидетельствует о древности месячного календаря бурят с 28–сутками. В истории календарной культуры народов мира такой принцип счета суток в лунном месяце известен как Болонский обычай (Consuetudo Boloniensis).

По представлениям бурят, в первой половине месяца в мире доминирова­ли светлые, покровительствующие людям божества. Затем наступал поворот­ный момент, с которого время, как и Луна, начинало убывать и в результате приходило к своему завершению, которое проявлялось в исчезновении с неба лунного серпа.

По этой системе месячного календаря, двое суток астрономического безлу­ния счетом не охватывались. Их характеризовали словом бутуу – "закрытый, глухой" и оценивали как период, выпадавший из общего движения времени. По поверьям бурят, в эти дни в мире доминировали темные разрушительные силы, имевшие хтоническое начало.

Мифологическая основа архетипа лунного месяца у бурят связана с концеп­цией борьбы света и тьмы, лежащей в основе жизни мира и космоса, которая была персонифицирована в образах светлых и темных божеств и духов, находя­щихся в процессе непрерывного противостояния.

В обрядовой практике бурят она проявляется в традиции устраивать жерт­воприношения светлым божествам от времени вступления лунного серпа в фазу видимости до достижения ею фазы полноты. Черным, зловредным божествам жертвы приносили на убывающей Луне. Самым грозным божествам из пантео­на темных божеств обряды устраивали в безлунные ночи.

В структуру лунного месяца входили семидневные недели, начало и завер­шение которых приходилось на лунные четверти. В качестве наименьшей еди­ницы измерения времени входили сутки продолжительностью с вечера до вече­ра последующего дня.

Третий тип месяца, известный в календарной культуре бурят представлен звездным (сидерическим) месяцем, определяемым по циклам возвращений Луны к созвездию Плеяд – Суг Мушэн (27 суток, астрономических 27,3). В структуру сидерического месяца входили три девятидневные недели.

В источниках и литературе наиболее часто упоминается народный кален­дарь бурят как годичный круг синодических месяцев. У этих описаний имеются несколько характерных особенностей. Во–первых, наряду с общими для всех групп бурят названиями месяцев, отмечаются названия, характерные только для локальных календарей. Во–вторых, месяцы с одинаковыми названиями в кален­дарях локальных групп бурят не всегда совпадают по порядку расположения. Так, в качестве первого месяца года (= начало года) у разных групп бурят могут выступать как разные месяцы (= разные сезоны), так и их различные наимено­вания. И, наконец, при большом разнобое в порядке расположения месяцев с оди­наковыми названиями в локальных календарях бурят, во всех вариантах месяц соответствующий декабрю, кодируется образом дикого барана хуса, или оленя буга — зооморфных символов Солнца в традиционной культуре тюрко–монгольских народов.

Особое положение во всех вариантах бурятских календарей занимает месяц уур, его название восходит к понятиям "утренняя заря", "рассвет". Лингвистиче­ский материал свидетельствует о том, что в традиционном мировоззрении бурят УУР — утренний рассвет определял время рождения суток. Это же значение переносится и на название месяца уур в календаре годового цикла, означая время ро­ждения года.

В целом, для локальных вариантов народного календаря бурят, бытовавше­го в конце XIX – начале XX в., смещение месяцев с одним и тем же названием по разным сезонам года зависит от положения месяца уур, который в архетипе лунно–солнечного календаря бурят был первым месяцем года. Дата же Нового года была привязана ко дню осеннего равноденствия.

В варианте календаря Прибайкалья (боханских), указанный месяц соответ­ствует декабрю.

При отсчете месяцев годового цикла во всех вариантах локальных календа­рей бурят от месяца уур, приуроченного ко дню осеннего равноденствия, выяв­ляется единый круг из десяти месяцев. Названия некоторых месяцев в разных вариантах имеют диалектные особенности, поэтому мы приводим и локальные названия. Это следующие месяцы: уур, гуран, буга, хуса, улаhхэ улаан/улаан зудан, ехэ бурган, бага/базгин бурган, уулзан/убɵɵлжин, хуг/убкэни hapa, улар.

Не имеют аналогов только два месяца лета (примерно май–июнь, июнь–июль). Это соответственно: гоби и госси (хоринские буряты), хухыйн дуун и манькани hapa (какая–то группа западных бурят), гани/хуби и хожи (аларские), хара шэрэм (ольхонские).

Этимологию названий месяцев в календарях бурят рассмотрим, начиная с месяцев общего круга.

Название месяца уур восходит к понятиям "светлый", "белый", "месяц боги­ни утренней зари Юурэн эхэ" (Дугаров, 1981. С. 102). Генетически культ богини Юурэн эхэ (Светлой праматери) у бурят восходит к образу богини утренней за­ри древнеиндийской мифологии Ушас, одной из функций которой является ро­ждение дня, света, Солнца.

Что касается названий месяцев осенне–зимнего сезона, то В. Котвич дал им следующую этимологию: улар (горная куропатка), гуран (дикий козел), буга (изюбрь), хуса (баран) (Kotwicz, 1928. С. 120).

Название месяца улаан зудан, имеющего небольшие различия в локальных календарях как ула/ехэ состоит из двух частей. Эпитет ула как и ехэ выступает в значении "большой" – месяц большого мороза. В таком значении он присутст­вует в календарях тюркоязычных народов Саяно–Алтая. Это: улу hырлаш (шор­цы, алтайцы), улуг hырлас аи (хакасы) (Радлов, 1893. С. 7). В словарях монголо–язычных народов лексема зуд означает понятия "гололедица", "бескормица". В целом название месяца восходит к понятию "большая бескормица", "голод". Это время длится с конца января до конца февраля.

Этимологию названия месяца, соответствующего по времени периоду фев­раля–марта и представленного в локальных календарях как ехэ бурган, ба­га/базгин бурган, разные исследователи возводят к разным понятиям. Это и со­боль (булган), кустарник (бурган – от бургаакан) и, наконец, – медведь–самец (буран — устарелое аларское). Полагаем, что этимологизация названия этого ме­сяца в связи с растительной символикой, по всей вероятности, является вторич­ной. Более продуктивным представляется осмысление его названия от аларского варианта как "медведь". Древний универсальный зооморфный символ весен­него периода года в образе медведя относится к универсалиям у разных народов Евразии с двоичной структуризацией годового цикла. В таких календарях выход медведя из берлоги возвещал об окончании зимы и приходе весны, что по вре­мени в зоне тайги приходится на конец марта. Присутствие в локальных кален­дарях этого термина в названии двух соседних месяцев весеннего периодов как ехэ бурган — большой бурган и бага бурган — малый бурган, свидетельствует, о том, что в прошлом он относился к более крупному, чем лунный месяц, перио­ду. Позднее, при формировании календарей с конкретными месяцами, этот тер­мин распространился на два, последовательно сменяющих друг друга месяца.

Что касается его этимологии в связи с понятием "соболь", который был пред­ложен А. Кастреном, то большая часть исследователей его не поддерживает.

Месяц, который длится со второй половины апреля до середины мая, во всех вариантах народного календаря бурят носит разные названия. Это гоби – месяц лука (дикого), хухын дууни hapa – месяц кукования кукушки, хара шэрэм – на­звание травы с черным соцветием на конце, которая в начале лета плотным ков­ром покрывает степь.

В аларском варианте календаря присутствует месяц с названием гани/хуби, которое соответствует периоду июня–июля – периоду, отмеченному днями лет­него солнцестояния. Термин гани ассоциируется с периодом жары, когда насту­пает засуха — ган. В целом сочетание гани/хуби в названии месяца присутствует только в календаре аларских бурят, у которых начало года отмечается после дней зимнего солнцестояния, а время летнего солнцеворота открывает вторую половину года – хуби (часть), начинавшуюся после этого астрономического события.

В календаре хоринских бурят летний месяц госси hapa – Млечный путь (июнь). В этом календаре месяц, выпадающий на июль, носит название уулзан, а его значение дается, как "пора доить". Такая интерпретация не соответствует значению термина уулзан. В разных фонетических вариантах это название при­сутствует в локальных календарях бурят как убɵɵлжин/olzinl убɵльжин/ɵɵлжин, термина, восходящего к названию птицы удод. В ольхонском варианте календа­ря ему соответствует месяц хура hapa – месяц тетерева.

Этимология названий месяцев периода августа как хуг/хожи (сухая, жухлая трава) и убhэни hapa (месяц сенокоса) лежит на поверхности.

Названия месяцев, бытующие в разных вариантах народного календаря бу­рят, свидетельствуют, во–первых, о том, что ко времени формирования лунно–солнечного календаря с 12 синодическими месяцами в масштабе всех групп бурят не было хозяйственно–культурного единства. Во–вторых, формирование разных вариантов лунно–солнечного календаря годового цикла у бурят происходило на основе древнейшего неполного календаря населения, проживавшего в одинако­вых природно–климатических условиях с одинаковым хозяйственно–культурным типом охотников и собирателей тайги и подтаежной зоны. Календари же "круг­лого года" у локальных групп бурят формировались самостоятельно.

В–третьих, наименования лунных месяцев в архетипе лунно–солнечного ка­лендаря бурят произошли от названий хозяйственных периодов, не имевших привязки к астрономическим событиям, а были обусловлены сменой производ­ственной деятельности охотников и собирателей тайги. Их названия были обра­зованы от названий промысловых птиц и животных или состояний погодно–природных условий. В связи с этим в названиях соседних месяцев повторяются одни и те же термины с указанием бага — малый и (или) ехэ — большой.

В–четвертых, смещения месяцев с одним и тем же названием по разным се­зонам года, отмеченные в народном календаре бурят конца XIX – начала XX в., произошли в результате наложения у локальных групп бурят разных типов ка­лендарей, в которых Новый год привязывался к разным астрономическим собы­тиям. В качестве таковых у бурят, кроме дня осеннего равноденствия выступа­ли сезонный восход Венеры в образе утренней звезды (осень), сезонный восход созвездия Плеяд (осень). В традиционном мировоззрении и фольклоре бурят им­плицитно присутствуют указания на отношение к сезонному восходу Венеры в образе вечерней звезды (весна) и сезонному восходу Сириуса (лето) как событи­ям новогоднего значения. Кроме того, как уже упоминалось выше, аларские бу­ряты Новый год отмечали после дня зимнего солнцеворота.

Отмеченные особенности отражают исторический процесс формирования в традиционной культуре бурят разных типов календарей, вызванных к жизни по­требностями разных типов хозяйства и сложностью этно– и культурогенеза бу­рятского народа.

Сезоны года. В исследуемый период в лунно–солнечном календаре бу­рят выделялись четыре сезона года по три синодических месяца в каждом. Каж­дый из сезонов был отмечен одной из важных дат в состоянии Солнца – равно­денствием и солнцеворотом.

Этнолингвистический анализ названий сезонов года у бурят представляет ценный материал не только для понимания исторического процесса формирова­ния в традиционной культуре бурят разных типов календарей, но и для выявле­ния вопросов, связанных с проблемами этно– и культурогенеза отдельных групп бурятского народа.

Интерес представляет то, что названия сезонов года у восточных и западных бурят, наряду с общностью, имеют и свои особенности. Так, названия сезонов осени, зимы и весны у всех групп бурят одинаковы, это соответственно – намар, убэл и хабар. Сезон лета у восточных бурят означается термином зун, а у запад­ных – нажир/нажар.

Название сезона весна в языках и диалектах всех монголоязычных народов образованы путем соединения индоарийского корня ар/ор/ур в значении "свет" и частицы хаб/хав/каб, функционирующей в языках народов монгольской куль­турной традиции в значении "сила". Так, в бурятском языке –хабар, халх., монг. хавар, хавур — ордос, иногда — хавор, хавр — калм., хаур — дагур., кабур — монг. письм., средневек. монг. (Цолоо. 1994. С. 39).

Указанные термины легко этимологизируются как "время усиления света". В сакральном отношении — время победы света над тьмой.

По этому же принципу образован и термин намар — осень, где первая часть нам несет противоположный частице хаб смысл, а именно – снижение. Отсюда и значение термина намар восходит к понятию — понижение/ослабление силы света.

Таким образом, у бурят, как и других монголоязычных народов, названия двух переходных сезонов года характеризуют их как два оппозиционных пе­риода календаря. В мифологическом смысле альтернация весны и осени явля­ется такой же элементарной семантической моделью оппозиции света и тьмы, по которой выстроены все календарные мифологемы, объединяясь на основе общей семантики борьбы положительного и отрицательного начал (Брагин­ская. 1997. С. 613).

Названия сезона зимы — убэл и лета зун в календаре бурят имеют общие ис­токи с календарными терминами тунгусо–маньчжурских языков и монголов и означают соответственно "мороз", "стужа" и "лето". Название сезона лета у за­падных бурят как нажар/нажир проявляет фонетическую и семантическую бли­зость с тюркскими терминами йажар — алт., йэшир — татар., ешер — чув., чазар — хак., йашт — древнетюрк., в значениях: зеленый, молодой, свежий, зелень (Ан­тонов. 1971. С. 134).

В традиционной культуре бурят проявляется и другая система сезонной структуризации годового цикла — деление года на два больших периода по состо­янию температурного режима. Эти периоды назывались как время холодов –хуйтэнай саг и время тепла — дулаанай саг. Границы этих периодов не были же­стко фиксированы.

Годовой цикл и типы годичных календарей. У бурят, как и у монголов, для передачи понятия "год" используются два разных терми­на, несущих разную смысловую нагрузку: жэл и он. Термин жэл (вост. бурят.), ел (зап. бурят.) проявляет общность с древнетюркским термином jul, хакасским чыл и якутским сыл в значении замкнутого годового цикла. Данный термин оп­ределяет соответствие процессов в природе и человеческой деятельности в те­чение годичного цикла времени, обоснованном солнечным циклом. Так, круг­лый год – тухэреен жэл, а четыре времени года (сезоны солнечного года) – жэлай дурбэн саг. В данном контексте буряты никогда не пользуются термином он, который в бурятском языке применяется только для исчисления хронологии.

По этнографическим источникам и литературе у бурят выявляются не­сколько разных по длительности годовых циклов. Это обстоятельство было вы­звано тем, что внутри той системы календаря, которая воспринималась как на­родный календарь бурят, имплицитно функционировали разные типы календа­рей, с различными периодами длительности.

Характеристика лунно–солнечного календаря бурят конца XIX – начала XX в., приведенная с анализом его структурных составных как сутки, месяцы, сезоны года и годовой цикл, свидетельствует о параллельном функционирова­нии в календарной культуре бурят еще нескольких календарных систем. Это: ре­ликт звездного календаря; лунно–звездный календарь с двумя вариантами (восточно–бурятским и западно–бурятским); лунно–солнечный календарь, согласован­ный с циклами обращений Луны, Солнца и Венеры в периоде восьми солнечных лет; календарь солнечного цикла, ориентированный на периоды обращений Си­риуса, где годовой цикл состоял из 360 суток.

Разные типы календарей, бытовавшие в среде бурятского населения При­байкалья и Забайкалья, в свою очередь обусловили и разнообразие календар­ных обрядов.