ЛОЖЬ и ZERO, издания, самиздат

ЛОЖЬ и ZERO. В самом начале 80-х руководители советского государства приняли решение, существенно повлиявшее на жизни многих тысяч граждан: в армию стали призывать студентов. Чем вожди Политбюро при этом руководствовались – то ли необходимостью существенно повысить боеготовность армии в связи с окончанием эпохи «разрядки», то ли встречей с очередной «демографической ямой» - теперь уже не так важно. Важен итог: суровую школу жизни в рядах непобедимой и легендарной прошли люди, который имели на жизнь совсем иные планы. Рискну утверждать, что столкновение внушенных идеалов и объективной реальности последних лет существования СССР оказало определяющее влияние на формирование личности каждого, кто, сменив вузовскую аудиторию на казарму, все же вернулся потом и получил свой диплом. Назову лишь несколько имен: писатели Юрий Поляков и Олег Дивов, сатирик Виктор Шендерович, историк Александр Шубин, депутат Государственной Думы Андрей Исаев, поэт и музыкант Олег Медведев.

Иркутянин Эраст Бутаков сегодня многим известен как высокопоставленный федеральный чиновник - заместитель руководителя территориального Управления Министерства имущественных отношений Российской Федерации по Иркутской области¹. Но и двадцать лет назад за плечами у 23-летнего студента Иркутского института народного хозяйства (ИИНХ) было уже немало. Сразу после школы проучился один курс в иркутском медицинском институте (и был отчислен), два года прослужил в знаменитом на всю страну «брежневском» танковом полку под Читой² (пятнадцать раз сходил в отпуск и вернулся в звании старшины), почти один год отработал на Восточно-Сибирской студии кинохроники (и хотел поступать во ВГИК). А поступил в знаменитый иркутский Нархоз на специальность «инженер-экономист строительного производства». Там-то к нему пришла первая слава: его избрали комиссаром Бодайбинского Зонального штаба Студенческих строительных отрядов, секретарем комитета комсомола ИИНХ и членом областного комитета ВЛКСМ.

Это решение соучеников – разумеется, согласованное со старшими товарищами – было признанием очевидных заслуг. Начав ездить в стройотряды еще школьником, в 1980 году, Эраст Бутаков прошел все ступени от рядового бойца до командира отряда, от признанного хулигана до признанного мастера по наведению порядка³. Казалось бы, успешно делающий карьеру студент, сумевший пройти даже мелкое сито проверок и допущенный до заграничных поездок (в Индию и ГДР), как никто другой далек от самиздата. Но именно совокупность жизненных обстоятельств и занимаемая должность привели Эрика Бутакова к изданию сразу двух интереснейших артефактов – рукописной газеты «ЛОЖЬ» и машинописного журнала ZERO.

«ЛОЖЬ» появилась на свет с совершенно конкретной целью: Бутаков со товарищи решил выдвинуть собственного кандидата на пост председателя студенческого профсоюзного комитета. Должность эта, сегодня совершенно декоративная, в те времена имела большое значение – профком решал практически все бытовые вопросы, распоряжался средствами материальной помощи студентов от имени ректората института и Областного профсоюза, выделял путевки. Среди прочего, председатель профкома имел возможность оповещать своих соучеников о рейдах Оперативных комсомольских отрядов по общежитиям, а они частенько заканчивались отчислением. Один такой случай, случившийся вскоре после наступления нового 1989 года, запомнился особенно. По доносу комсомольских оперативников из ИИНХ были отчислены два студента, которые имели боевые награды за Афганистан. Бутаков, занимавший к тому времени пост секретаря институтского комитета комсомола всего несколько месяцев, решительно выступил в защиту ветеранов. Под воздействием его выступления студенты, входившие в состав вузовского самоуправления, сумели на некоторое время отстоять товарищей, но позже их все же отчислили. Эта история запомнилась – в том числе и тем, что ключевые посты в вузе должны занимать люди, доказавшие свои деловые и личные качества: в армии, на стройках, в учебе.

Первая попытка переизбрать председателем профкома человека, чье имя ничего не говорило активистам стройотрядов, была предпринята в ноябре 1989 года. С большим трудом ее удалось объявить недействительной из-за большого количества нарушений. Следующая конференция была назначена на 15 марта и вот накануне, чтобы привлечь внимание к происходящему и представить студентам своего кандидата, Эраст Бутаков предпринял невиданный по тем временам шаг – он выпустил собственную газету. Там, где у советских газет стояло название учредителя (а это было почетное место прямо под названием) было написано: «ОргАн гражданина Бутакова Э.Ю.».

Четыре страницы формата А4, заполненные единственным автором, совмещавшим все должности – от автора текстов до художника – отличаются друг от друга так, будто они вырваны из разных изданий и даже эпох. Первая страница весьма напоминает стандартную стенгазету в советском учреждении: название – краткое жизненное кредо – автопортрет (перо, тушь) – автобиография. И в самом низу страницы – поздравление женщинам с Международным женским днем. Название газеты, даже шрифтом своим парадирующее название «Правды», главной газеты Советского Союза, требовало объяснения – и Бутаков дал его в виде короткого диалога:

« - Что лучше говорить: правду или ложь?

- Говори что хочешь, все равно не поверят».

Главное, то, ради чего газета затевалась, удалось изложить на одной странице. «Люди объединяются в профессиональные союзы (добровольно), чтобы иметь орган, способный защитить их права, решить проблемы, помочь. Практика профсоюзов доказала, что они способны на многое, даже управлять государством (Польша). …Есть над чем подумать, ребята! Это будет первая конференция, созванная не по плану. Не делайте ошибок! Вы долго и много терпели, так создайте же профсоюзы, достойные вас!». Надо отметить, что смешивая кандидата от ректората с грязью (причем очень тщательно, с известными читателю примерами и фактами), Бутаков так и не назвал в газете его имя. Зато на следующей странице представил кандидата от стройотрядовской «братвы»⁴ Евгения Воробьева. Ровесник Бутакова, отслужил в армии, организовал студенческий отряд механизаторов, был секретарем комитета комсомола. Что повлияло на выбор студентов – рекомендации уважаемого в вузе Бутакова (первого секретаря комитета, который был избран на альтернативной основе, обещал отменить Ленинский зачет и отменил) или личные качества Воробьева – теперь уже не так важно, но Евгений Воробьев до самого окончания вуза был председателем профкома.

Не забывал Бутаков и о делах стройотряда. На одной странице с представлением кандидата размещено объявление - штаб Творческого объединения молодежи хотел приобрести оптовые партии переключателей, болтов, диодов, микросхем и прочих материалов. Еще одна страница приглашал студентов заняться изучением немецкого языка (на платных курсах) и Философский клуб, первое занятие которого состоялось 2 марта.

Рассказывая сегодня об этой странице своей биографии, Эраст Бутаков категорически не признает за собой какого-либо диссидентства или инакомыслия. Он не был знаком с самиздатом как явлением. В книге «ССО» нет даже намека на то, что он знал что-либо о Движении в защиту Байкала, Демократическом Союзе или Конфедерации анархо-синдикалистов⁵, о митингах против «трубы»⁶ или по поводу избрания делегатов на XIX партийную конференции. «Хотя я не был членом партии, я был настоящим коммунистом», - говорит Эраст Бутаков. В это можно поверить: получив доступ к финансам комитета комсомола, значительно увеличившимся за счет отчислений стройотрядов (ранее они поступали на счет Областного Комитета комсомола), Бутаков не стал воровать – хотя, как сам признает, никто не смог бы его проверить.

Вместо этого он и его единомышленники положили асфальт вокруг студенческого общежития нархоза на 1-й Советской, купил инструменты для вузовского оркестра – и в том же 1990 году издал альманах ZERO. Иркутску, надо сказать, очень не повезло с рок-клубом и рок-самиздатом. Едва ли сейчас найдется десяток людей, способных связно рассказать, чем был рок-клуб, какие группы в него входили, и что он успел сделать. С рок-самиздатом и того хуже: можно назвать от силы пять-шесть названий, и это вместе со узко-специализированными изданиями металлистов. ZERO был связан с рок-клубом через идейного вдохновителя – иркутского поэта Владимира Грицину, с которым Эраст Бутаков дружит по сей день. Грицина в этом проекте сделал почти все: предложил идею и название, собрал материал, распечатал на машинке макет, организовал тиражирование и оформление. Бутаков дал денег и вставил в альманах свои первые рассказы. Выходные данные альманаха оформлены с претензией на «настоящесть»: «Не для продажи. Издано на средства комитета ВЛКСМ ИИНХ, за что редакторы глубоко благодарны. Издательство «Ложь ГБ». Типография «Глазковская». Тир. 200 экз.»

По сравнению с той же ЛОЖЬЮ, альманах ZERO выглядит предельно аскетично. 85 страниц плохой бумаги, ни единой иллюстрации, ни портретов авторов, ни биографий – ничего. Вступительное слово уместилось в пять-шесть фраз, ничего не говорящих читателю: «Годами авторы этого издания писали в стол, сегодня пришло время ворошить прошлое. Каждый имеет право быть услышанным, а хорошо ли он говорит – решать вам». Кроме редакторов в номере отметились: лидер рок-групп «Берег» и «Принцип неопределенности» Вадим Мазитов, Э. Крючков, В. Стюарт (на страничке приписано «псевдоним»), В. Арсентьев, В. Геннадиев («псевдоним»), М. Таборов. Итого: из восьми авторов хотя бы иркутской известности добились всего трое, а сам альманах, хоть и был издан невиданным по тем временам тиражом, не удостоился даже упоминания в фундаментальном труде А. Кушнира «Золотое подполье». Что, впрочем, вполне объяснимо: во всем альманахе нет ни единого упоминания рок-музыки.

Авторы, начинавшие в самиздате, становились порой всемирно известными писателями и получали огромные гонорары. Эраст Бутаков, не испытывая к самиздату как явлению ровным счетом никаких чувств, остался верен принципу полной творческой автономии: он написал и издал за свой счет уже шесть книг. Если вы увидите его книгу в магазине, то знайте: это случайность, сам Эраст Бутаков считает, что пишет для себя и для своих друзей. Судя по тиражам, друзей у него много.

Но при чем же тут армия и решение призывать студентов, напомнит мне читатель. А как вы думаете, где Бутаков набил руку и научился виртуозно писать и рисовать тушью? Два года в Забайкальском военном округе он был писарем в штабе полка.

Ссылки