Латкин, Александр Гурьевич

Александр Гурьевич Латкин (1952, с. Уоян Северобайкальского района Бурятской АССР, РСФСР, СССР) — писатель, публицист.

Детство и юность А.Г. Латкина прошли в Тунгиро-Олёкминском районе. С 1974 он в Могоче, корреспондент газеты «Могочинский рабочий». Участвовал в Ялтинском семинаре молодых писателей Севера (1980). В 1982 году окончил Литературный институт имени А. М. Горького. Пишет на русском языке. В московской печати имя Александра Латкина впервые прозвучало в 1977 году. Еженедельник «Литературная Россия» напечатал тогда его рассказ «Нить». С этим «багажом» 25-летний эвенкийский охотник-промысловик из Читинской области поступил в Литературный институт. А в 1980 году его творчество высоко оценил на ялтинском семинаре молодых писателей Севера Георгий Семёнов. Ему очень понравились у молодого таёжника рассказы «Нить», «Двадцатый» и повесть «Амикан». Своей радостью Семёнов поспешил поделиться с Сергеем Викуловым. Он не сомневался, что Викулов немедленно необычную прозу Латкина поставит в ближайший номер журнала «Наш современник». Но Викулова всё понимающий медведь, о котором так пронзительно рассказал Латкин, не впечатлил. Он, видимо, считал, что для «Нашего современника» достаточно было иметь одного Распутина. Не прислушались к рекомендациям Семенова и в издательстве «Молодая гвардия». Миросозерцательность, жажда лада уже из моды выходили. Молодёжное издательство теперь искало героев действия. Несмотря на это писательская «карьера» Латкина устремилась вверх. В журналах были опубликованы его повести «Амикан», «Тропа, ведущая по кругу», «Звезда охотника». В Москве и Иркутске одна за другой вышло три книги прозы: «Осенний перевал», «Глиняные рисунки» и «Завтра и всегда». 

Жизнь писателя изменилась неожиданно: стало известно, что золотодобытчики собираются осваивать Тунгиро–Олёкминский район. Это означало, что 524 эвенка лишатся родовой земли, окажутся на грани гибели. Латкин принимает решение: ему надо быть рядом со своими соплеменниками; он должен вернуться в тайгу. Он вступает в неравную борьбу с читинскими генералами от промышленности, предлагает организовать независимую экспертизу проектов по освоению золотоносных участков, провести опросы среди местных жителей. В ответ – угрозы, случайные пули вдогонку, поджоги квартиры. Его вынуждают уехать в Иркутск. В феврале 1990 года он писал:

«Отъезд мой можно считать поражением, однако действий своих я не прекратил. Слишком дорога для Сибири Тунгиро–Олёкминская тайга! И так ничтожно могущественное золото, чтобы, оставаясь живым, сдаться совсем».

Долго прожить в Иркутске Латкин не смог, он вновь вернулся в тайгу. Жизнь среди соплеменников была нелёгкой. Больно было наблюдать, как местные власти ради сиюминутной выгоды не только спаивают эвенков, но и просто подкупают национальную элиту и охотников, которым как представителям малочисленной народности положены лицензии на добычу редких зверей. В одном из писем А. Латкин пишет:

«Идёт тотальное уничтожение лося, дикого оленя, кабарги. Оно уже превысило воспроизводство. Большинство «официальных» браконьеров – эвенки (им разрешено!). По сути дела, идёт уничтожение будущего. Пьянство прямо захлёстывает…Страшной бедой этой пользуются нечестные наглецы. Они безжалостно грабят эвенков, радостью которых стал пьяный угар. В некоторых тунгусских домах пусто, все пропито. Даже нет постели…Люди без будущего!»

Писатель не хочет с этим мириться. Вместе с членом-корреспондентом Российской Академии медицинских наук Сергеем Колесниковым он предлагает свои решения демографических проблем у эвенков. Есть у него и собственная программа по спасению Тунгиро-Олёкминской тайги. А главное – появились помощники и среди эвенков, и русских старожилов Забайкалья. Это спасает его от расправ со стороны «золотых» и «лесных» королей Читинской области. Особенно волнуют Латкина вопросы развития культуры. Сам он, имея кровную связь с эвенкийским народом, пишет на русском языке и никакой трагедии в этом не видит. Пишет он много. У него немало неизведанных рукописей.