Кумандинцы // «Историческая энциклопедия Сибири» (2009)

КУМАНДИНЦЫ (варианты самоназвания — тадар-кижи, тадарлар, куманды-кижи), тюркский народ, проживаю­щий в верхнем и среднем течении реки Бия.

В административном отношении это территория Красногорского и Солтонского районов Алтайского края, Турочакского района Республики  Алтай и Таштагольского района Кемеровской области. По итогам переписи 2002 кумандинцев насчитывается 2,9 тыс. человек, из них 1 522 проживают в городах (Барнауле, Бийске, Горно-Алтайске, Таштаголе и других). По данным переписей, численнсть кумандинцев в 1897 — 4 092 человек, в 1926 — 6 334. В последующих переписях они не учитывались, т. к. не выделялись в самостоятельный этнос, а считались алтайцами. В настоящее время включе­ны в число коренных малочисленных народов Севера и Единый перечень коренных малочисленных народов России. По предва­рительным данным переписи малочисленных народов РФ 1999, кумандинцев — 700 человек. По мнению самих носителей кумандинского языка, их около 2 тыс. Перепись 2002 фиксирует 3006 кумандинцев (в том числе  в Республике Алтай, Алтайском крае, Кемеровской области— 2 888). Вла­деют кумандинским языком 1 044 человек.

Антропологический тип кумандинцев, наряду с другими северными этносами ал­тайцев (челканцами и тубаларами), выделяется в самостоятельную северо-алтайскую расово-систематическую единицу, занима­ющую промежуточное положение между уральским и южно-сибирским антропологическими типами.

Принято выделять верхние (орё куманды) и нижние (ал­тына куманды) кумандинцы, проживающих соответственно в верхнем и нижнем течении реки Бия. У кумандинцев зафиксированы следующие экзо­гамные родовые объединения (сеоки): куманды, со/со­лу, тастар, тоон, чабат/шабат, челей, чедыбер, калар, кузен, керсагал, тонгул, оре-куманды и алтна-куманды. Часть из названых сеоков встречаются также у шорцев, телеутов и тубаларов.

Кумандинцы сформировались на основе длительных контактов  самодийского, угорского, кетского населения и более поз­дних тюркских групп. До официального вхождения в состав России кумандинцы являлись так называемыми двоеданцами, платившими дань и русскому царю, и джунгарским правителям.

Традиционные религиозные верования кумандинцев пронизаны различного ро­да анимистическими представлениями, в рамках которых осо­бо почитаются духи — хозяева воды (суг-эзи), огня (от эне), гор, тайги и прочие. Развиты промысловые культы, свя­занные с испрашиванием благополучного результата охо­ты у хозяев тайги (каным, шалыг), которым совершались бескровные жертвоприношения, в основном брагой. Влияние скотоводческих племен нашло отражение в культе коня и од­ном из его проявлений — жертвоприношении лошади духу-покровителю рода (тайэлга). Среди земледельческих об­рядов особое место занимает эротическая игра-обряд кочокан. Значительное место в религиозной практике кумандинцев принадлежало шаману (кам) — посреднику в общении людей с духа­ми и верховными божествами Ульгенем и Эрликом. С первой трети XIX в. кумандинцы обращены в православие. Однако христианство не вытеснило полностью языческие верования, которые дожили до настоящего времени.

Основу хозяйства кумандинцев составляла сезонная (зимняя) коллективная пешая охота на крупного и пушного зверя. Главным средст­вом передвижения по заснеженной тайге служили лы­жи (шана), подбитые камусом. Существенным дополнением хозяйства были мотыжное земледелие, практиковавшееся на небольших расчищенных от тайги вырубкой и огнем участках, скотоводство, представленное коневодством и разве­дением мелкого рогатого скота, собирательство дикоросов и рыболовство. Во второй половине XIX в. под влиянием русских крестьян в хозяйстве кумандинцев происходят существенные изменения: начинают использоваться более совершенные сельскохозяйственные ору­дия, распространяются пашенное земледелие, молочное животноводство, пасечное пчеловодство и другие.

Традиционные поселения кумандинцев  немногочисленны, без четкой пла­нировки, расположены длинной полосой вдоль рек. Жи­лища кумандинцев нескольких типов: временные промысловые шалаши; полузем­лянки с плетеными или срубными стенами и 2-скатной крышей; небольшие срубные 4-стенные избы; саманные 4-стенные дома.

Мужская одежда кумандинцев состояла из белых холщовых рубах и штанов, поверх которых надевался распашной халат, подпоясывавшийся широким шерстяным поясом (кур). В холодное время года кумандинцы надевали несколько теплых халатов или шубу из овечьих шкур. Головные уборы — колпаки, меховые шапки, а с начала XX в. — шляпы и фуражки. Обу­вью мужчинам служили кожаные сапоги с кожаным или холщовым голенищем. Женская одежда представляла собой длинную холщовую рубаху и штаны, поверх которых на­девались платья. Верхней одеждой служили теплые хала­ты, подпоясывавшиеся тонким шерстяным поясом. Голова повязывалась матерчатым платком. Обувь шилась из кожи (чарык), она закрывала только ступни женщины.

Традиционная утварь кумандинцев в основном собственного  изготовления. Это металлические котлы (казан) и сковороды, деревянные долбле­ные чаши (аяк) и корытца для рубки мяса, берестяные цилиндрические туеса, бондарская утварь, веялки (саргааш), каменные зернотерки (пасак) и ручные мельницы (колтербен) и другое.

Пища кумандинцев в основном мясная и растительная: мясные похлебки (урге, кочо), толокно из поджаренных зерен ячменя (талкан), кушанья из внутренностей домашних и диких животных и др. Из напитков — чаи, заваренные на лис­тьях диких растений, молоко, слабоалкогольные напитки по типу браги, молочная водка (арака) и другое.

Фольклор кумандинцев изучен плохо. Наиболее распространенными типами фольклорных произведений являлись в прошлом песенные четверостишья (такпак), различного рода бытовые и волшебные сказки (чорчок), а также эпические сказания (кай). Особое место в культуре кумандинцев занимали мастера, испол­нявшие сказки и эпос (кайчи), и исполнители песен на музыкальном инструменте шор (шорчи).

Основное содержание современных этнических процессов среди кумандинцев сводится к различного рода проявлениям ассимиляции. Вы­сокая доля (до 70 %) смешанных браков, в основном с рус­скими. Кроме того, большое влияние на размывание культуры этноса оказывают языковая и культурная ассими­ляция и урбанизация.

Лит.: Дыренкова Н.П. Охотничьи легенды кумандинцев // Сборник МАЭ. М.; Л., 1949. Т. 11; Потапов Л.П. Из этнической истории кумандинцев // История, археология и этнография Средней Азии. М., 1968; Он же. Охотничий промысел алтайцев (отражение древнетюркской культуры в традиционном охотничьем промысле алтайцев). СПб., 2001; Сатлаев Ф.А. Кумандинцы: историко-эт­нографический очерк (XIX — первая четверть XX в.). Горно-Ал­тайск, 1974; Славнин В.Д. Погребальный обряд кумандинцев // Обряды народов Западной Сибири. Томск, 1990; Назаров И.И. Время и календарь в традиционной культуре кумандинцев // Си­бирь. Центральная Азия и Дальний Восток: взаимодействие наро­дов и культур. Вторые науч. чтения памяти Е.М. Залкинда: Ма­тер. конф. Барнаул, 2005.

И.И. Назаров