Вооруженные группировки на территории нынешней Иркутской области действовали против советской власти вплоть до 1933 года и позднее, даже после ликвидации главарей. Опасаясь репрессий (активных участников расстреливали, других ссылали в лагеря), в тайге нередко хоронились и семьи мятежников. Одним из вдохновителей борьбы с советской властью в Приангарье являлся Константин Серышев.
Об этом человеке в советское время широкая публика узнала благодаря очерку «Жатва черного посева», опубликованному сначала в 1977 году в областной газете, а затем в сборнике «Борьба продолжается», посвященном работе чекистов. Автор в соответствии с идеологической установкой того времени изобразил участников повстанческого движения исключительно в черном цвете. Даже девушки зажиточных крестьян были непременно мордасты и нахальны, а уж про Константина Серышева и его сподвижников и говорить нечего — истерик, паникер, жестокий убийца.
Впервые в сводках Иркутского отдела ГПУ фамилия Серышева появилась в начале лета 1930 года. Сильные антисоветские настроения, готовые перерасти в вооруженное выступление, охватили крестьян Братской волости. Во главе недовольных новой властью в деревнях Дубынино, Антоново, Матерая встал Константин Серышев. В Братске, Ключи-Булаке, Шаманово, Большой Каде также появились вожаки. Основная причина недовольства — раскулачивание, когда в категорию кулаков попадали крестьяне-середняки, нажившие небольшой капитал исключительно своим трудом.
Но даже при таком раскладе не все крестьяне поддерживали идею вооруженного мятежа с целью захвата Братска, Тулуна и далее всей губернии, поэтому дата его начала — 10 июня — стала известна чекистам.
В бандах на тот момент, по данным ГПУ, насчитывалось около семисот человек.
Сыграв на опережение, опергруппы Иркутского окружного отдела ГПУ приступили к арестам по деревням. До выступления им удалось обезвредить большинство руководителей повстанцев, но до Константина Серышева добраться не смогли.
В ночь на 10 июня в деревне Дубынино крестьяне взялись за оружие. С рассветом они направились в Антоново — «вотчину» Серышева. На следующий день Константин Серышев приказал своим людям ускоренным темпом двигаться на Братск. Отряды повстанцев имели численность около двухсот бойцов, были вооружены охотничьими ружьями, винтовками, двумя станковыми и тремя ручными пулеметами, имели небольшое количество гранат. Сложно сказать, на что рассчитывали мятежники и был ли у них продуманный план дальнейших действий.
В полдень 11 июня вооруженные повстанцы были встречены заградительными отрядами ГПУ и, не выдержав двухчасового боя, стали отступать. Потеряв много убитыми, за ночь откатились, затаившись по деревням Антоново, Московская, Матерая. В деревне Матерой Константин Серышев принял свой последний бой и погиб 26 июня 1930 года. Главарь банды, по неподтвержденным данным, был найден убитым на крыльце своей «ставки» в Матерой. После этого, как указывалось в отчете чекистов, участники банд — кулаки, убийцы и прочий уголовный элемент — были преданы суду. С учетом чистосердечного раскаяния остальные участники банд, мужчины и женщины, были помилованы и под заверения родственников отпущены на свободу.
Такова официальная версия далеких событий.
На Ангаре недалеко от Братска существовал когда-то крупный остров Антонова и селение с одноименным названием в 45 дворов. Жил там Тихон Филиппович Серышев, человек предприимчивый и по тем временам зажиточный. Занимался он торговлей, имел свой постоялый двор. Но наемных работников не держал — домашние обязанности лежали на детях.
От Тихона Филипповича и его жены Анисьи пошла большая семья — четыре сына и две дочери. Всех дочерей Тихон называл Аннами, а сыновей — Иванами, и различали их только по прозвищам: Иван Большак (старший), Иван Зеленовый, Иван Ширша и Иван Малышев (младший). Два Ивана — Малышев и Ширша, получивший прозвище то ли из-за особой прически, то ли из-за головного убора, были богатыми. А Зеленовый (получивший прозвище за зеленый полушубок) и Большак — бедными.
Иван Ширша женился на местной девушке Наталье. Своих детей у них не было, и супруги усыновили пятилетнего племянника Костю из деревни Бурнино.
Долго ждал Костя, что за ним приедут родные, но никто назад его так и не позвал. Он жил в чужой семье по принуждению, сопротивляясь и беснуясь. Приемные родители готовы были для Кости с неба звездочку достать, но он так и не смог полюбить их.
Повзрослев, Константин влюбился в девушку Полину (Осипову) — дочь однофамильца, Афанасия Ефимовича Серышева, и решил, что только с ней он будет счастлив. Афанасий Ефимович сердился на Костю, не выпускал дочь на улицу, но долго сопротивляться не мог. Наконец были засланы сваты, и, смягчившись, Афанасий Ефимович выдал свою дочь за Константина.
Любил Константин Полину неистово, носил на руках. У них народились сыновья Костя и Николай, давнишняя пустота в душе Константина заполнилась. Со временем он стал сознавать, сколько хорошего для него сделали мама Наталья Петровна и тятя Иван Тихонович.
Кампания по раскулачиванию докатилась в сибирскую глушь в конце двадцатых годов. До этого момента землепащцы лояльно относились к советской власти, пока дело не коснулось личных хозяйств.
Незадолго до раскулачивания в сельсоветы пришло указание определить материальное положение крестьян. Многие по простоте душевной не скрывали своего достатка, а некоторые, стесняясь бедности, даже приписывали себе лишнее. Бедняки объявляли себя середняками, а последних уже записывали в кулаки. В семьях, не отличавшихся особым достатком, заговорили: «А что, мы хуже других? Давайте запишемся в середняки». Не раз битые жизнью деды укоряли гордецов: «Их смешки залезут еще им в кишки».
Так и случилось. Уже в январе 1929 года на предвыборных собраниях крестьяне роптали: «Сельсовет своей работой обслуживает только бедняков, организует какие-то бедняцкие машинные товарищества, скидывает налог с них. Мы все избирали председателя сельсовета, который должен защищать. А он разбил нас на группы: на бедняков, на середняков, на зажиточных. Просто беда, налогами задавили».
В «Жатве черного посева» история последнего похода и гибели Серышева рассказана подробно:
«В Анчеряково Серышев приказал ускоренным темпом двигаться на Братск. В полдень все три колонны были встречены заградительными отрядами ОГПУ. Не выдержав двухчасового боя, бандиты стали отступать. Потеряв половину убитыми, за ночь откатились, затаившись по деревням Антоново, Московской, Матерой. Серышев спешно готовил Матерую к обороне».
И далее описывается его смерть, больше похожая на художественный вымысел.
Есть сведения, что последующие события развивались несколько иным образом. После поражения отряд Серышева рассеялся, а сам он переправился через Ангару и затаился в своем зимовье. Скрываясь на заимке, Константин часто выходил на берег напротив деревни и слышал через речку голоса родных. Видел, как Полина стирает, а рядом с ней на берегу бегают их дети. Полина навещала мужа в зимовье, носила еду. Приходил еще один земляк и упрашивал Константина прийти с повинной, но получил категорический отказ.
В итоге чекисты выследили Константина Серышева. На призыв сдаться в зимовье раздался выстрел. Очевидцем происшедшего был старик из деревни Антоново, которому было приказано выманить Серышева из зимовья. Так оборвалась жизнь этого своеобразного и неординарного человека.
Несмотря на то, что деревню за связь с Серышевым перетрясли, многих арестовали, жизнь постепенно наладилась. Островитяне, как и в былые годы, сеяли хлеб и держали скот, теперь уж колхозный. Вскоре после гибели мужа Полина с детьми, к которым привязалось клеймо «бандитское отродье», уехала из деревни, хотя и поддерживала отношения с родственниками, приезжала в гости уже после затопления деревни в Братск.
Ивана Малышева расстреляли в 1938 году, а дом отдали под школу. Его сына Александра, двоюродного брата Константина, хотели расстрелять как злостного врага советской власти, посадили в тюрьму, а в годы войны отправили в штрафбат. После войны он уехал в Иркутск, выучился и работал врачом-рентгенологом.
Другой двоюродный брат, Василий, арестован не был по инвалидности и единственный из братьев остался в деревне. В 50-х ему вернули отцовский дом. Две их тетки Анны уехали в Москву. Сведения о родных детях Константина Серышева противоречивы. Кто-то говорит, что жили они в Иркутске, потом в Братске, крепко пили, сидели в тюрьме. Другие, напротив, уверяли, что все вышли в люди.
Энциклопедии городов | Энциклопедии районов | Эти дни в истории | Все карты | Всё видео | Авторы Иркипедии | Источники Иркипедии | Материалы по датам создания | Кто, где и когда родился | Кто, где, и когда умер (похоронен) | Жизнь и деятельность связана с этими местами | Кто и где учился | Представители профессий | Кто какими наградами, титулами и званиями обладает | Кто и где работал | Кто и чем руководил | Представители отдельных категорий людей
