Качугский район остается в стороне от крупных и богатых проектов. Взять, например, соседнее Жигалово: в районе разрабатывается Ковыктинское местрождение, строится газопровод, работает судостроительный завод. В Качуге всего этого нет.
"Все занимаются лесом"
Геологи несколько раз покопались на территории района, но ничего перспективного не нашли. Лишь где-то на севере, ближе к эвенкийским территориям, один иркутский предприниматель занимается добычей золота. Судостроительный завод качугцы успешно развалили, так что вся надежда осталась на лес и аграрный сектор. Лес в структуре районного земельного фонда занимает почти 90 процентов. Это более 2,2 млн гектаров, в основном лиственница и кедр. Заготовка процветает на юге Качугского района — в Никелее, Манзурке, Аргуне. На севере лес похуже, вырубают его поменьше, но и здесь лесной бизнес самое денежное занятие. Местные так говорят о своем районе: "Все, кто чем-то здесь может заниматься, занимаются лесом". Действительно, во многих хозяйствах, некогда богатых колхозах и совхозах, сейчас работают одни лесопилки.Заготовительный сезон в самом разгаре. Лес продолжают безобразно воровать, однако кое-какие шаги к легализации этой отрасли власти начинают предпринимать. Основная официальная форма использования лесных массивов — открытый аукцион. Дело это сравнительно новое, и, как отмечает заместитель главы районной администрации Андрей Нечаев, достаточно хлопотное. Но весьма перспективное.
— По результатам лесного аукциона, согласно действующему лесному законодательству, предоставляем в краткосрочное пользование участкилесного фонда, — сказал Андрей Владимирович. — Цена на аукционе зависит от категории леса и его привязки к основной трассе. В минувшем году, например, она составляла от 12 до 45 рублей за куб леса, а в нынешнем поднялась до 70 рублей.Однако денежные потоки от вырубки лесов уходят теперь в федеральный бюджет. Нет отчислений в развитие лесной отрасли, нет и возможности приобрести новую, взамен донельзя изношенной, технику. Зато в лесной отрасли есть серьезные отставания по выплате заработной платы.
Мужики в Анге кодируются от зеленого змия
Второй столп местной экономики — сельское хозяйство. Впрочем, столпом оно было давно, лет так 20 назад. Сейчас ноженьки у столпа подгнили, и от большинства колхозов и совхозов остались лишь руины молочно-товарных ферм да ржавые кабины тракторов и грузовиков.
Безусловно, есть и исключения: Анга, Верхнеленск и Аргун. По словам Михаила Жданова, начальника управления сельского хозяйства района, здесь появились энергичные руководители, которые смогли удержать развал хозяйств, стабилизировать ситуацию, начать подъем производства.Михаил Иннокентьевич уверен: сельское хозяйство района можно возродить. Нужны лишь руководители — умные, требовательные, жесткие, которые могут наладить железную дисциплину. Где их взять, Михаил Жданов — увы! — не знает. Не в почете сейчас в Качуге профессия агрария: дошло до того, что квоты для обучения в Иркутской сельхозакадемии, которые получает район, нередко остаются невостребованными.
ЗАО "Анга" уже четыре года возглавляет Павел Козлов — образец такого руководителя. В хозяйстве жесткая дисциплина. За появление на работе в пьяном виде, прогул — моментальное увольнение. Местные мужики, не будучи в силах самостоятельно противостоять искушению, в массовом порядке съездили в Качуг — закодировались от зеленого змия.
Понятно, что методы руководства Павла Ивановича не всем в Анге пришлись по вкусу. Местные жители — вероятно, из тех, кто работать не привык и не хочет, — рассказывают страшные истории, как у их односельчан Козлов за долги отбирал личный скот. В соседней деревеньке Щапово, где уже несколько лет наблюдается полный застой, безработные мужики отрицательно качают головами: нет, умирать будем, а к Козлову работать не пойдем. Эксплуататор он.Кстати, само Щапово самостоятельно подняться на ноги уже не сможет: местные поля настолько заросли всякой ерундой, что их использование в сельскохозяйственных целях невозможно. Надо снова, как в 50-е годы, поднимать целину. Такая же ситуация в Бутаково, Бирюльке, Харбатово — хозяйствах некогда больших и сильных.
Качугского масла в Иркутске нет!
Областные власти не оставили без внимания попытки Павла Козлова возродить хозяйство. В Ангу идут постоянные инвестиции. Впрочем, в районе бытует мнение (и высказывали его очень авторитетные люди), что у этих инвестиций, возможно, есть обратная сторона...Есть в Качуге маслозавод. Об его существовании нам постоянно напоминают торговцы на иркутских рынках. Качугского масла столько, что можно подумать, будто весь Качуг работает на маслозаводе — и нигде больше. Однако масло завод не выпускает с осени, да и летом, когда молока в районе побольше, масла производят — кот наплакал. Едва себе хватает.
— Сырья нет, — объясняет такое положение вещей Павел Белецкий, директор Качугского маслозавода. — Сейчас производим только фасованное молоко и в очень ограниченных количествах — 3-3,5 тонны через день. Часть везем в Иркутск, часть продаем здесь. То масло, что продается на Центральном рынке Иркутска, — это не качугское масло, — заверил Павел Прохорович.— Я сам неоднократно видел якобы качугское масло в Иркутске. Как-то попросил у продавца документы на масло. Та ответила, что документы у хозяйки, а ее сейчас нет. Тогда я пошел за лаборантом. Продавец увидела, что я возвращаюсь с работником рынка, и сразу перевернула ценник. А там написано "Масло алтайское".
— Непонятно, почему у вас нет сырья. Ведь хозяйства района все-таки вырабатывают молоко...
— То молоко, что доят, везут в Иркутск. Мы принимаем молоко по семь рублей килограмм, Иркутск — по восемь.
— Но до Иркутска молоко еще довезти надо, так что не факт, что в Иркутск молоко сдавать выгоднее...
— Сейчас такая политика в сельском хозяйстве: все везти в Иркутск, а на местах переработку прикрыть. Не так давно приезжали к нам в район Эльгерт (начальник ГУСХ области. — Ред.) с Баймашевым (бывший заместитель губернатора области, а ныне советник по АПК. — Ред.) и очень настойчиво предлагали руководителям наших хозяйств везти молоко в Иркутск.
Подобную позицию областных властей нам подтвердили и в некоторых других хозяйствах района, и в районной администрации. Интересно, есть ли у этой политики какая-нибудь экономическая подоплека или дело только в том, что Дмитрий Баймашев имеет личную заинтересованность в обеспечении сырьем иркутских переработчиков — масложиркомбината и молокозавода (АО "Молоко")?
А теперь представим на мгновение, что тот же Павел Козлов пренебрежет пожеланием главных аграриев области и повезет молоко на Качугский маслозавод... Пойдут ли потом в Ангу инвестиции?..
Памятник мирового значения разрушают вандалы и лесовозы
Впрочем, что мы все о работе да о работе? Пора и об отдыхе поговорить.Есть в Качугском районе достопримечательности, куда стремятся люди со всего света. Главная достопримечательность района — Шишкинские писаницы. Скала Айеху чою ("заставляющая вздрогнуть") близ Верхоленска хранит более тысячи рисунков времен палеолита, неолита и более поздних периодов.Люди, верблюды и лошади, шаманы, крокодил, глотающий солнце... Рисунки разных времен отличаются размерами и способами нанесения.На эту древнюю галерею приезжают посмотреть со всего мира. Как-то был японский профессор с меценатом, предлагали много денег вложить в сохранение памятника, если решится вопрос с Курильскими островами...
Специалисты считают, что лет через сто от древнего музея ничего не останется. Во-первых, современные "художники" царапают "Здесь был Вася" прямо поверх рисунков ледникового периода. Во-вторых, лесовозы, бесконечно снующие последние годы по дороге вдоль скалы, создают сильную вибрацию, вызывают камнепады и разрушают изображения.
В течение последних двух лет писаницы охраняет Михаил Сатуров — скиталец, бард, художник, резчик по дереву.Он живет на археологической базе возле скалы вместе с супругой и постоянно гоняет лезущих на памятник горе-художников и коров.
— Как выходные или праздники, я весь день на вершине скалы просиживаю, — говорит Михаил Павлович. — Иначе за ними не уследишь. Если все-таки успевают напакостить, я номер машины записываю и сообщаю в отдел культуры.
Таблички "Подъем к наскальным рисункам запрещен" и "Осторожно, змеи" никого не останавливают. Сам охранник порой подвергается нападениям, когда пытается наставить нерадивых писарей на путь истинный.Разговоры о том, что дорогу вдоль Шишкинских писаниц нужно закрывать, ведутся уже давно.Александр Горбунов, начальник отдела культуры Качугского района, рассказал, что эта тема обсуждалась с бывшим заместителем губернатора Иркутской области Сергеем Брилкой. Теперь вопрос повис в воздухе.А были планы установить возле писаниц шлагбаум, построить у скалы столовую, баню, сделать вертолетную площадку.Провести дорогу в другом месте возможно, но никто не хочет вкладывать средства. Александр Николаевич надеется на Ковыкту. Может, разработчики месторожедния профинансируют и строительство новой дороги.А пока отдел культуры пытается всеми силами бороться с "художниками-модернистами". Вандалов находят через ГАИ, но наказать по существующим законам их не так-то просто. Нужно вызвать специалистов Центра сохранения наследия, чтобы они оценили ущерб — на это уходит много времени. Тем не менее уже был прецедент, когда родителям несовершеннолетних писарей вменили выплатить по пять тысяч штрафа.
Дом в Анге хотели купить американцы
Уроженец Анги Иннокентий Вениаминов 26 лет назад был причислен к лику святых. Этого святого особо почитают на Аляске, поэтому его дом в Анге хотели купить американцы. Начали вести переговоры с хозяйкой бабой Катей, много денег сулили. Но как только администрация района узнала о таком деле, дом сразу перевели в муниципальную собственность.К дому спешно завезли два лесовоза бревен, на возвышенности поставили крест. Сказали: здесь будет целый мемориально-туристический комплекс — церковь, часовня, дом святого Иннокентия, гостиница. Так что извиняйте, господа американцы, домик мы вам не отдадим.Однако пыл организаторов проект быстро иссяк. Бревна так и лежат, беспорядочно сваленные возле ангинского кладбища. На месте будущей часовни так и стоит одинокий крест. Дом Иннокентия, правда, отреставрировали, и он выглядит сейчас очень аккуратно.Местные вспоминают, что во время реставрации не обошлось без казусов. Особенно всем запомнился взрыв свежевыложенной печи в доме святителя. Реставраторы решили сделать печь по старинной традиции — из глины, но совершенно не учли температурного режима такого сооружения. В итоге печь разлетелась на части, едва ее затопили.Более того, на самом деле достоверно не известно, является ли именно этот дом бывшим жилищем святого Иннокентия. Срезы дерева отправляли на экспертизу в московскую лабораторию, и стало ясно только, что дом был построен в конце XVIII века — в то время, когда жил Вениаминов. Дальше полная неясность. Известно, что рядом стояло еще несколько домов, но они не сохранились.
— Не происходило ли чудес в этом доме? — поинтересовались мы у охранника объекта.
— Какие чудеса? — удивляется он. — Обычный дом, в нем у меня жена родилась. Долгое время мы жили в нем и не знали, что это дом святого Иннокентия.
Охранник сообщил, что последнее время сюда зачастили посетители — в основном верующие люди. Много гостей приезжает с Аляски. Некоторое время назад из Москвы приезжал праправнук святого Иннокентия, подарил старинную икону. Охранник вспомнил, что праправнук такой старенький и немощный, что его на коляске привозили.
— А вообще, — загадочно сказал охранник, — у нас сейчас руководители такие чудеса творят, что никакого святителя не надо.
Апокалипсис сегодня
Последствия "чудотворных" действий еще советских руководителей наблюдаются до сих пор — достаточно проехать по дороге от Качуга до Жигалово. В былые времена тут бурлила жизнь. Деревни располагались по обеим сторонам Лены. Теперь почти все, что по ту сторону реки, умерло, да и в деревнях, что вдоль дороги, народу почти не осталось. Развал начался в хрущевскую эпоху укрупнения хозяйств, продолжается он и сейчас.Сразу за Верхоленском, в Ремезово, жизнь еще теплится. Население работает — кто на ферме, кто в совхозе, кто в лесничестве. В деревне много детей. Школьный автобус возит их на учебу в Верхоленск.За Ремезово же начинается картина из области фантастики — мир после ядерной войны. Зияющие чернотой окна заброшенных домов и абсолютное безмолвие.В Куницыно, где раньше было 70 дворов, школа, магазин, сейчас живет одна бабушка — Валентина Козлова. Она держит скот и птицу. Дети и внуки приезжают помочь по хозяйству. В деревне есть еще несколько жилых домов, но они используются только летом, как дачи.Дальше по тракту, в Козлово, уже десятый год затворничает Владимир Пироговский. В этом поселении когда-то было дворов 30, школа, клуб, ферма. Потом все выехали, некоторые дома перевезли. А Пироговский как жил с рождения в этой деревне, так и остался.Лет 20 назад сбежали из этой глухомани его жена с детьми. Владимир жил с матерью. А 9 лет назад приехал в деревню фермер, и что-то там у него с головой случилось — пришел и застрелил мать Владимира Валентину Лукиничну. Женщине был 61 год.С тех пор Пироговский и живет один. Держит лошадей, коров. Мясо сдает перекупщикам, еще подрабатывает сторожем техники лесорубщиков.В следующей деревне — Тюменцево, последней на границе Качугского и Жигаловского районов, — осталось чуть больше десяти жилых домов. Живут в основном старики. Николай Пуляевский (из Пуляево, что через реку) считает недоразумением факт покупки муки в магазине.
— Бывало, мы с хозяйкой больше 20 центнеров зерна получали, скот кормили. Теперь у нас только сенокос, пашня вся заросла — пахать-то некому.
Во всех деревнях старики считаются самым богатым населением — пенсию получают. Неработающая, но многодетная молодежь живет за счет детских денег, кои спускает на алкогольные напитки производства особо предприимчивых селян.Некоторые, говорят, покупают косметическое средство "Троя" по 16 рублей, разбавляют его водой и продают по полтиннику за пол-литра. До райцентра с магазином не всякий может на автобусе добраться — затратно и долго, вот и покупают то, что есть. А точнее, даже не покупают, а берут в долг, под запись.
Избиение младенцев
Население Качугского района стареет. Средней возраст — 45-50 лет. Если раньше в районе рождалось по 600 детей в год, то сейчас чуть больше двухсот. Смертность же в прошлом году составила 267.По словам Натальи Сафоновой, главного врача Качугской ЦРБ, заболеваемость населения растет из года в год. На первом месте сердечно-сосудистые заболевания, потом органов пищеварения, далее идут травмы, отравления и несчастные случаи, затем онкология. Наталья Григорьевна связывает такой рост с большей обращаемостью, с выездами врачей в районы.А вот рост младенческой смертности доктора связывают с необращением родителей за медицинской помощью. В прошлом году в районе умерли девять детей в возрасте до года, и 80 процентов из них погибли дома.
— В семьях этих детей, что называется, не ждали, — говорит главный врач. — Если ребенок приболел, скорую не вызовут. Кроме того, есть случаи жестокого обращения с детьми. За два года было заведено три уголовных дела. От этих дел даже у видавших виды милиционеров волосы встают дыбом. Младенцев избивают, они поступают в больницу со сломанными ручками и ножками. А в одной деревне мать вообще хлестанула своего пятимесячного ребенка о печку — насмерть.
Власти района решили бороться с горе-родителями — создали комиссию по профилактике младенческой смертности. Ее представители ездят по деревням, изымают некормленных и неухоженных младенцев и определяют в больницу.
Сейчас в Харбатовской участковой больнице открывается отделение сестринского ухода для детей от рождения до трех лет. Пока учреждение к приему грудничков не готово — нет кроваток, пеленок, распашонок, бутылочек и сосок, но дети уже поступают. Одни вместе с мамами, другие без.Светлана Сотникова с 11-месячной дочкой обитает в Харбатовской больнице с января. Женщина жила в Исети, мужа посадили, она приехала в Харбатово к родителям и стала единственным кормильцем большой семьи.Светлана получает пенсию по инвалидности — 1400 рублей — да детские. На эти деньги должны месяц питаться она сама с тремя детьми, ее мать, отец и брат.
— Было такое, что мы три дня ничего не ели, — рассказывает Светлана. — Ребенок часто болеет. Нам сказали до года здесь полежать. А я уже думаю, где бы картошки на посадку взять. 400 рублей куль — дорого.
На днях в больницу привезли еще двоих малышей. Одну девочку (год и два месяца) доставили из Корсаково с дефицитом веса. Мать пила, за ней совсем не смотрела. Теперь за ребенком будет ухаживать медперсонал.Сергей Сайчук, главный врач Харбатовской участковой больницы, рассказал, что администрация района уже выделяет деньги на приобретение необходимого к приему детей инвентаря.Отделение будет рассчитано не 10 мест, но летом детей поступит гораздо больше. В июле-августе при больнице открывается своеобразный санаторий "Крепыш". Детей школьного возраста из неблагополучных семей привозят со всего района на лечение и усиленное питание.Накормить всех детей больничными хлебами, конечно, невозможно, но врачи намереваются хотя бы спасти от голодной смерти младенцев.
Фото Сергея Игнатенко
