История. Агропромышленный комплекс Приангарья // «Современная история Иркутской области: 1992-2012» Т. 1 (2012)

Иркутская область расположена в центральной части Азиат­ского материка, на юго-востоке Среднесибирского плоскогорья. На юго-западе области возвышаются горные хребты Восточного Саяна, на северо-востоке — Северо-Байкальское и Патомское на­горья. Почти две трети территории региона находится на высоте более 500 м над уровнем моря. По климатическим условиям тер­ритория области выделяется среди других регионов страны, ле­жащих в тех же широтах, но находящихся в Европейской России или на Дальнем Востоке. Удаленность от морей и расположение в центре Азиатского материка придают климату резко континен­тальный характер с суровой, продолжительной, малоснежной зи­мой и теплым летом с обильными осадками во второй его половине.

Область относится к поясу рискованного земледелия. В аг­рарном хозяйстве занимаются выращиванием зерновых, а также животноводством, оленеводством, звероводством, пушным про­мыслом, рыболовством и рыбоводством. Самообеспеченным по продовольствию Приангарье никогда не являлось, а после актив­ного индустриального освоения область в советский период пре­вратилась в хронического импортера пищевых продуктов.

В 1960- 80-е гг. Иркутская область являлась активной строи­тельной площадкой, нуждавшейся в рабочих руках и специали­стах. Эта потребность компенсировалась, прежде всего, за счет сельского населения близлежащих территорий. Согласно табл. 1, сельское население Иркутской области сокращалось в 1970-1980-е гг. в абсолютных и относительных значениях. Сельчан стало меньше на 95 тыс., и их доля сократилась с 27,8 до 19,6 %. С начала 1990-х гг. промышленное и жилищное строительство существен­но сократилось или прекратилось вовсе, в городах господствова­ла безработица, возросли смертность и выезд за пределы области. Одновременно произошел рост численности сельчан с 1990 по 1995 г. на 18 тыс. чел., а доля их возросла до 20,6 %. При этом необходимо учитывать, что неблагоприятные процессы, проис­ходившие в городе, в полной мере были свойственны и селу, а увеличение численности произошло в том числе и за счет пере­вода ряда поселков в категорию сел.

В 1996-2010 гг. продолжилось сокращение численности на­селения с замедлением к концу рассматриваемого периода. В со­вокупности оно уменьшилось на 11,6%, а сельское население - на 12,5 %, но его доля в общей численности жителей области практически не изменилась, составив 20,4 %.

Динамика сельского населения показывает только одну сто­рону процесса - количественную. С точки зрения качественных изменений, в 1999-2010 гг. доля занятых в сельском хозяйстве области в общей численности работавших непрерывно снижалась с 11,0 % до 7,2 % в 2004 г. и до 2,1 % в 2010 г. [9, с. 8; 10, с. 21].

В начале 1990-х гг. с крахом советской системы в сельском хозяйстве страны произошли радикальные изменения. Колхозно­совхозная система могла существовать только в условиях жест­кого централизованного управления и постоянных субсидий со стороны государства. С 1992 г. эти условия перестали действо­вать, а адаптация аграриев к рынку шла медленнее, чем требова­лось, что привело к сжатию сельскохозяйственного производства.

В постсоветский период в процессе смены государственной идеологии и господствующего способа производства в России развернулась активная законотворческая работа, в результате ко­торой изменилась сущность и структура сельскохозяйственного сектора народного хозяйства. С определенной степенью условно­сти в рамках этого периода можно выделить три этапа: конец 1980 –  начало 1990-х гг. (подготовительный); начало 90-х гг. XX в. - начало XXI в. (активный); с первой половины нулевых годов (стабилизационный). Работа велась как на федеральном, так и на региональном уровнях.

Основной целью этой деятельности стали структурная пере­стройка АПК и организационная трансформация сельского хозяй­ства. Требовалось сориентировать все звенья АПК на физических потребителей продукции, обеспечить возможность активно влиять на формирование структуры спроса, снизить ресурсоемкость про­дукции, улучшить ее качество и ассортимент. С этой целью в 1991 г. была начата аграрная реформа и в ее рамках - земельная реформа, под которой понималось изменение отношений собст­венности на землю, устранение монополии госсобственности, пре­образование колхозов и совхозов в различные организационно-­правовые формы, предусмотренные Гражданским кодексом.

Ключом к решению проблемы организации сельского само­управления и восстановления сельскохозяйственного производ­ства является институт частной собственности на сельхозугодья. Частная собственность на землю была восстановлена в ноябре-декабре 1990 г. сразу тремя радикальными российскими закона­ми: «О земельной реформе», «О крестьянском (фермерском) хо­зяйстве» и «О собственности в РСФСР». Этими же законами бы­ла разрешена покупка земли.

Одновременно проводились меро­приятия, разрушившие структуру АПК страны и положившие начало новой, соответствующей рыночному характеру экономи­ки. Началась приватизация земель сельхозназначения, находив­шихся в пользовании совхозов и колхозов. Они передавались в частную собственность работников сельхозпредприятий.

Но, по сути, единственным хозяином российской земли, как и при советской власти, является Правительство РФ с его бюро­кратическим аппаратом, а также органы местного самоуправле­ния. Последние сегодня наделены государственными полномо­чиями по управлению и распоряжению землями, хотя эти органы и не входят в систему государственной власти. Однако это про­тиворечит Конституции РФ, следовательно, до полного решения земельного вопроса в России еще далеко.

Вторым направлением законодательной деятельности по мо­дернизации сельскохозяйственного производства в России стало изменение принципов хозяйствования на землях сельхозназначе­ния. Законодательное изменение организационно-правовой фор­мы крестьянских хозяйств вызвало три основных процесса: трансформацию бывших коллективных и государственных хо­зяйств и предприятий; создание частных крестьянских (фермер­ских) хозяйств; и укрупнение личных приусадебных хозяйств. Создаваемые хозяйства изначально ориентировались на сущест­вование в условиях рыночной экономики.

Благодаря множественности форм собственности, либерали­зации цен и внешней торговли не государство, а потребители стали определять хозяйственную деятельность и ее результаты. Корректировка деформированной ценовой структуры способст­вовала рационализации товарообмена между всеми сферами АПК. В частности, исчезла чрезмерная дешевизна средств произ­водства и энергоносителей, ликвидировано превышение закупоч­ных цен над розничными, более рациональной стала структура розничной цены продовольствия в целом: она стала больше соот­ветствовать межотраслевому распределению ресурсов и затрат в региональных звеньях АПК. Усилилась конкуренция, произошли положительные сдвиги в структуре импорта продовольствия.

С 1994 г. в регионе, как и на всей территории России, раз­вернулась земельная реформа, в результате которой происходило переустройство сложившихся земельных отношений, формиро­вание многоукладности в сельском хозяйстве. В ее русле проис­ходила реорганизация колхозов и совхозов в акционерные обще­ства и товарищества. В середине 1990-х гг. в Приангарье дейст­вовало 7 новых организационно-правовых форм сельхозпред­приятий. Количество предприятий, работавших на земле в 2001 г., было в 1,8 раза, а с учетом крестьянских (фермерских) хозяйств (КФХ) в 4,4 раза больше, чем в 1990 г. В то же время к 2001 г. количество колхозов сократилось практически в 8, а сов­хозов - почти в 40 раз. Наиболее распространенной организаци­онно-правовой формой сельхозпредприятия стали к началу XXI в. сельскохозяйственные производственные кооперативы.

В рассматриваемый период производством сельхозпродук­ции преимущественно занималось три вида структур: сельхозорганизации (производственные кооперативы, закрытые и откры­тые акционерные общества, госпредприятия, общества с ограни­ченной ответственностью, подсобные хозяйства промышленных, транспортных, научно-исследовательских учреждений и других организаций); хозяйства населения (личные подсобные и другие индивидуальные хозяйства граждан в сельских и городских посе­лениях, а также хозяйства граждан, имеющих земельные участки в садоводческих, огороднических и дачных некоммерческих объ­единениях); и крестьянские (фермерские) хозяйства.

Их доля в совокупном производстве была различной и меня­лась в рамках рассмотренного периода. Сельхозорганизации и фермерские хозяйства увеличили примерно в равной пропорции свое участие за счет хозяйств населения (табл. 2). При этом орга­низации - на 3,0 %, а фермеры - на 3,9 %, но, однако их струк­турный рост имел принципиальные отличия. Организации увели­чили свое участие на 7,9 %, а фермеры - в 2,7 раза. Это свиде­тельство того, что фермерские хозяйства в первом десятилетии XXI в. продемонстрировали высокую эффективность и динамизм.

В области в рассмотренный период в среднем действовало около 300 сельхозорганизаций, 3300 крестьянских (фермерских) хозяйств и 176 тыс. личных подсобных хозяйств населения. Про­цессы создания новых организационно-правовых форм в сель­ском хозяйстве региона привели к перераспределению сельхозу­годий, сопровождавшемуся сокращением их общей площади, в особенности посевных угодий. Благодаря организации новых подсобных сельхозпредприятий, фермерских хозяйств, формиро­вавшихся за счет земель лесного фонда и земель запаса, удалось несколько компенсировать потери сельхозпроизводства и сокра­щение сельхозугодий в коллективных хозяйствах.

В условиях сокращения государственной поддержки и уменьшения инвестиций сельхозорганизации к середине 1990-х гг. пришли в упадок, но часть из них смогла приспособиться к ры­ночным условиям. Ряд хозяйств присоединился к интеграцион­ным многопрофильным объединениям, включающим в себя ком­плексы по производству, переработке и реализации продукции.

Вопреки неблагоприятным для организации сельхозпроиз­водства условиям в Иркутской области, ряд руководителей круп­ных сельхозпредприятий смогли сохранить трудовые коллективы и обеспечить высокую культуру работы на земле. Среди них: Г. С. Франтенко (СХОАО «Белореченское»), В. И. Рогов (ЗАО «Савватеевское» Ангарского р-на), В. Н. Тофоров (СХПК «Алек­сандровский» Братского р-на), В. Т. Волошин (СПК «Окинский» Зиминского р-на), Н. Г. Шишпаренок (СХПК «Байкал» Иркут­ского р-на) и др. [1, с. 20, 26, 40].

В настоящее время в Иркутской области действуют интегра­ционные объединения двух типов: созданные на базе сельхозорганизаций, где предприятием-инвестором является организация со статусом сельскохозяйственной; и созданные с участием пред­приятий перерабатывающих производств, где инвестором являет­ся, как правило, организация по переработке сельхозпродукции. Примерами интеграционных объединений первого типа являются СПК «Окинский» и ОАО «Белореченское». Примером успешной работы структур второго типа является Ангарская птицефабрика, входящая в интеграционное объединение, которое возглавляет ОАО «Иркутский масложиркомбинат».

В стране и регионе с начала 1990-х гг. общественно значи­мым явлением стало возникновение фермерского движения. КФХ формировались, прежде всего, за счет выхода из сельхозпред­приятий членов коллективов со своим земельным паем, но иногда и за счет получения земель из резервного фонда или фондов му­ниципалитетов.

Фермерские хозяйства стали интенсивно образовываться по­сле принятия 27 декабря 1991 г. Указа Президента РФ «О неот­ложных мерах по осуществлению земельной реформы в РСФСР». На 1 января 1989 г. их было 1 тыс., 1992 г. — 4,4 тыс., 1993 г.— уже 1 82,9 тыс. За 1992-1993 гг. правительство выделило для про­дажи фермерам 20 тыс. тракторов, 30 тыс. грузовых автомобилей и немало другой техники. Затем темпы замедлились. Если в 1991 г. на одно распавшееся хозяйство приходилось 26 вновь созданных, в 1993 г. - 6, то в 1994 г. распалось больше, чем воз­никло. Две трети их прекратили существование из-за разоритель­ных налогов, недоступности кредита, диспаритета цен, высокой дебиторской задолженности заготорганизаций и трудностей со сбытом продукции.

В 1993 г. в Иркутской области имелось 2 098 фермерских хозяйств, использовавших сельхозугодья общей площадью 62,4 тыс. га, в том числе 28,5 тыс. га пашни, а на начало 1996 г. в области имелось 3 284 таких хозяйств, что на 296 больше, чем в предыдущем году, они использовали 92,9 тыс. га земель, в том числе 54,1 тыс. га пашни. С 1996 г., в связи с отсутствием реаль­ной помощи со стороны федерального и местных бюджетов, соз­дание новых КФХ практически прекратилось. Затем произошел некоторый откат, и в начале 2001 г. в Приангарье насчитывалось 3 140 КФХ [12, с. 21; 26; 21; 27; 32].

Несмотря на сложные финансовые и организационно-­правовые условия, в которых приходилось работать начинающим фермерам, в регионе имеется много примеров эффективного ис­пользования сельхозугодий малыми предприятиями и крестьян­ско-фермерскими хозяйствами. Это КФХ «Цикурское», возглав­ляемое В. П. Хмелевым, «Атовское» (С. Г. Новицкий), Н. П. Савватеева, В. А. Зуева, С. Г. Дулина, В. В. Ворона, И. В. Майора, Е. А. Слесарчук, «Красный брод» (О. Г. Егоров), «Бухта Кресто­вая» (А. Г. Копылов) и мн. др. [1, с. 204].

Достаточно показательными представляются цифры, фикси­рующие результаты десятилетнего (2000-2010 гг.) развития фер­мерского движения в Байкальском регионе. Если в конце столе­тия в руках индивидуальных сельхозтоваропроизводителей нахо­дилось всего 3,1 % сельхозугодий, то в 2010 г. в Иркутской об­ласти 23,4 % посевов принадлежали фермерам, что свидетельст­вует об обоснованности надежд на восстановление в сельском социуме и АПК региона этой ранее доминировавшей группы. По совокупности занимаемых угодий фермерство доминировало в Читинской области, следом шла Иркутская область, затем Буря­тия. Учитывая все остальные условия, приходится констатиро­вать, что это в первую очередь заслуга администраций Читинской области и Агинского АО.

Фермерские хозяйства различаются по направлениям спе­циализации. Но процесс ее формирования и стабилизации далек от завершения. Крупные хозяйства, как правило, производят не­сколько видов продукции. Такое видовое разнообразие связано с существующими экономическими условиями, т. е. необходимо­стью резервировать возможность выхода из затруднительных си­туаций сбыта продукции при односторонней специализации. Но в дальнейшем следует ожидать перехода фермерских хозяйств к более узкой специализации.

В 1990-х гг. в социально-экономической структуре аграрно­го сектора России произошли существенные изменения. Так, если в 1990 г. на долю личных подсобных хозяйств, а также садово- огородных участков приходилось 24 % валовой продукции сель­ского хозяйства, то в 1997 г. – уже примерно 50 % (без фермер­ских хозяйств). В 1997 г. в хозяйствах населения было произве­дено 90 % картофеля, 73 % овощей, 77 % плодов и ягод, 55 % мя­са скота и птицы (в убойной массе), 47 % молока, 51 % шерсти, 30 % яиц, 74 % меда [3, с. 513].

В Иркутской области в 1999 г. было произведено продукции сельского хозяйства на 10 577 млн руб., из них хозяйствами насе­ления – 7179,8 млн, сельхозорганизациями – 3 192,5 млн, фер­мерскими хозяйствами — 205,3 млн. За счет хозяйств населения удалось полностью возместить падение производства картофеля и овощей в крупных сельскохозяйственных предприятиях. Про­изводство в целях самообеспечения стало необходимым услови­ем выживания для подавляющего большинства и в первую оче­редь - для малообеспеченных семей.

В 2000 г. в личных хозяйствах населения находилось 7,1 % посевных площадей Иркутской области, а выращивалось 0,3 % зерна, 16,0% сена многолетних трав, 37,3% однолетних трав, 76,8 % овощей и 95,0 % картофеля. Соответственно в 2010 г. за­севалось 7,2 %, а выращивалось 0,2 % зерна, 4,0 % сена однолет­них и 5,2 % многолетних трав, 78,4 % овощей и 88,3 % картофе­ля. Таким образом, по выращиванию овощей и картофеля хозяй­ства населения по-прежнему являлись абсолютными лидерами [10; 11, с. 21; 47].

Значительная часть земель сельскохозяйственного назначе­ния находилась в распоряжении органов местного самоуправле­ния, запаса и несельскохозяйственных предприятий. Однако большая их часть могла быть возвращена в аграрный сектор при создании необходимых для этого условий. В 1990—1995 гг. в свя­зи с передачей земель сельхозпредприятий и организаций в ве­дение местных органов власти они получили контроль над замет­но возросшей площадью сельхозугодий. Так, в 1990 г. в Иркут­ской области они контролировали 47,4 тыс. га, или 2,5 % сельхо­зугодий, а в 1997 г. - 420,6 тыс. га, или 21,8 % [4, с. 32, 33].

Особенно негативным явлением была передача в земли запа­са пашен. Этот тип угодий крайне трудоемок для создания, но быстро переходит в состояние, требующее дополнительных тру­дозатрат. Земельные преобразования привели только к количест­венному перераспределению земель. Качественное состояние сельхозугодий не только не улучшилось, но, в основном, про­должало ухудшаться. Угодья, особенно расположенные вокруг населенных пунктов и промышленных объектов, превратились в бытовые свалки, отсутствие противоэрозионных мероприятий при­вело к дальнейшему развитию эрозии почв. Недостаток финансовых средств не позволял применять в необходимом количестве органи­ческие и минеральные удобрения, что снижало плодородие почв, создавало дефицитный баланс гумуса и фосфатов в почве.

Большая часть земель, используемых сельхозпроизводите­лями в Байкальском регионе в 2000 г., находилась в собственно­сти сельхозпредприятий и организаций - 83,7%. Затем шли на­учные структуры, промышленные предприятия, иностранные арендаторы и др. (9,6 %). На третьем месте оказались отдельные граждане (3,6 %), а на последнем - фермеры (3,1 %). Эти сводные данные отличаются по основным территориям региона, так, в пользовании сельхозпредприятий Читинской области находилось 81,2% сельхозугодий, Бурятии- 83,0%, Иркутской области – 89,2 %. Это свидетельство того, что в Приангарье сельхозпред­приятиям в наибольшей степени удалось сохранить контроль над сельхозугодьями и свою роль в агрокомплексе, читинцам — в наименьшей [7, с. 316].

Наиболее «преуспели» неосновные и нетрадиционные сель-хозземлепользователи Восточного Забайкалья, они контролиро­вали 13,2 %, в Бурятии - 11,7 %, в Приангарье - 0,5 %. И здесь процесс растаскивания сельхозугодий в наименьшей степени за­тронул Иркутскую область, а в наибольшей — Читинскую.

По площади сельхозугодий, используемых населением в личных целях, Иркутская область лидировала и в абсолютных цифрах (48,5 % региональной их совокупности), и в относитель­ных (6,9 %, Читинская обл. - 2,6 %, Бурятия - 2,4 %). В этой группе землепользователей особенно интересны собственники коллективных садов и огородов. В Иркутской области было со­средоточено 71,6% регионального количества, в Читинской – 15,1 %, в Бурятии – 13,3 %. Причин такой принципиальной раз­ницы — несколько, во-первых, численность населения Предбайкалья равна аналогичному параметру всего Забайкалья; во-вторых, уровень урбанизации в Прибайкалье значительно выше; к по­следней причине автор относит глубокие традиции огородниче­ства, существующие в Приангарье.

Личные подсобные хозяйства (ЛПХ) являлись основными пользователями сельхозугодий, предоставленных гражданам для занятия сельхозпроизводством, в регионе ЛПХ использовали 69,1 % их общей площади. Во всей совокупности сельхозугодий Байкальского региона они занимали скромных 2,5 %. В процент­ном отношении больше всего их приходилось на Предбайкалье — 55,4 %. Рассматривая эту пропорцию с точки зрения животновод­ства, следует учитывать, что именно ЛПХ являлись в конце века основными содержателями крупного рогатого скота.

Вместе с тем в нулевые годы отчетливо проявилась тенден­ция снижения роли населения в использовании сельхозугодий, так, если в 2000 г. в Иркутской области в них засевалось 71,5 тыс. га, то в 2010 г. уже 46,2 тыс. га (-35,6 %).

Всю роль в эффективности сельскохозяйственного про­изводства играет материально-техническая база. За 11 лет (2000— 2010 гг.) обеспеченность сельхозтехникой в Прибайкалье умень­шилась в несколько раз. В частности, по тракторам, плугам, сеял­кам - в 3,5 раза; комбайнам зерновым - в 2,9; картофелеубороч­ным - в 2,6; кормоуборочным — в 4,2 раза. Исходя из формальной логики, производство продукции на этом фоне также должно бы­ло сократиться в три раза, но этого не произошло. Можно пред­положить, что в такой же мере возросла эффективность исполь­зования техники, прежде всего за счет использования более вы­сокопроизводительных механизмов [11, с. 39].

Другим важным показателем, характеризующим эффектив­ность сельского хозяйства, является потребление электроэнергии на производственные цели и использующиеся в сельском хозяй­стве энергетические мощности. Здесь ситуация продолжает ухудшаться, в частности, в 2010 г. потребление электроэнергии в сельхозорганизациях от уровня 2005 г. сократилось на 46,3 %, а в пересчете на одного работника лишь приблизилось к существо­вавшему тогда уровню. Эти свидетельствует о том, что даже ра­ционализация численности занятых в сельскохозяйственном про­изводстве не позволила сохранить и без того низкий уровень электропотребления. Энергетические мощности техники, исполь­зуемой в производстве в сельхозорганизациях, в 2010 г. от уровня 2000 г. сократились в 2,8 раза, а в пересчете на гектар посевной площади - на 24,3 %. Символический рост наблюдается при рас­чете на одного работника - на 9,3 % [11, с. 41].

Жертвой системного кризиса российской экономики 1990-х гг. стало все народное хозяйство, но, прежде всего, сельскохозяйст­венная отрасль. Жесткие рыночные условия привели к тому, что каждое второе предприятие в области оказалось убыточным. До­тации, предоставляемые отрасли центральным и областным пра­вительствами в начале нулевых годов, позволили быстро изме­нить ситуацию. Уже в 2007 г. нерентабельным в области осталось лишь каждое 16-е хозяйство, но позитивные процессы продолжа­лись недолго, с 2008 г. из-за кризиса пошел обратный процесс, и в 2010 г. убыточной была каждая четвертая сельхозорганизация [11, с. 32].

Финансовое состояние сельхозпроизводителей области в ну­левые годы улучшалось. Уровень производства сельхозпродук­ции в 2000-е гг. в денежном эквиваленте не был превзойден более чем на 9,4 %, но и стабильного падения производства, характер­ного для 1990-х гг., уже не наблюдалось. Более того, в 2007-2010 гг. было обеспечено безусловное превышение производства сель­хозпродукции над уровнем 2000 г. Нестабильность в производст­ве была свойственна как сельхозорганизациям, так и хозяйствам населения. Иная картина наблюдается в фермерском секторе. Здесь не только не происходило провалов в производстве, но и индекс производства вырос более чем в 3,8 раза [11, с. 36].

О  заведомо ограниченных для сельскохозяйственного освое­ния возможностях Приангарья свидетельствует структура земель сельхозпользователей, сложившаяся к концу советского периода. В 1989 г. в Иркутской области в структуре земель сельхозназна­чения 35,8 % занимала пашня, 5,3 %— сенокосы, 9,8 %— пастби­ща, остальная территория (49,1 %) приходилась на леса, кустар­ники, болота, реки и озера. Стремление расширить пределы обра­батываемых земель вывело пахотные площади на предельные для растениеводства высотные уровни, например, до горизонтали 800 м над уровнем моря в Качугском и Жигаловских районах, или в заболоченные, переувлажненные понижения Присаянского про­гиба (Усольский, Зиминский, Куйтунский, Черемховский рай­оны), либо продвинуло к северной границе земледелия (Усть-Илимский, Усть-Кутский, Киренский административные районы) [6, с. 14, 56, 86]. То есть уже туда, где земледелец не сотрудничал с природной средой, а боролся с нею.

Во второй половине 1980-х гг., когда административно-командная система начала разрушаться, а экономические стиму­лы еще не заработали, процессы расширения угодий пошли вспять. В Иркутской области их площадь уменьшилась с 2 752,0 тыс. га в 1985 г. до 2 246,4 в 1990 г., и пашни с 1 843,1 тыс. га до 1 657,9 соответственно, хотя распаханность сельхозугодий в об­ласти по-прежнему превышала 70 % площадей, закрепленных за сельхозпредприятиями земель [2, с. 71]. В 1990 г. общая площадь сельскохозяйственных угодий области составила лишь 3,1 % ее территории.

В рассматриваемый период продолжилось снижение уровня аграрного освоения территории области. Так, в 2000 г. от уровня 1990 г. совокупная площадь сельхозугодий сократилась на 6,8 %, а на начало 2010 г. она уменьшилась от достигнутого еще на 4,1 %. Аналогичная тенденция действовала и относительно паш­ни: 2000 г. к 1990 г.- сокращение на 6,8%, в свою очередь 2010 г. к 2000 г.- на 6,3%. Сократилась площадь сенокосов: 2000 г. к 1990 г. на 6,2 %, а 2010 г. к 2000 г. - на 6,7 %. Уменьши­лась и территория, используемая в области под пастбища, она к 2010 г. сократилась от уровня 1990 г. на 7,9 % [11; 7, с. 41; 82, 318].

На 1 января 2011 г. совокупная площадь сельскохозяйствен­ных угодий области составила 2,32 млн га, в том числе пашня – 1,59 млн, сенокосы - 0,26 млн, пастбища - 0,44 млн, многолетние насаждения - 0,029 млн, залежь - 100 га.

Процессы, происходившие 1990-е гг. в разрушающемся сель­ском хозяйстве региона, особенно наглядно отразились на динамике посевов. Посевные площади сельхозкультур в Байкальской Сибири в 2000 г. сократились от уровня 1990 г. на 2 161,0 тыс. га (на 57,7 %), в то время как по Сибирскому федеральному округу в целом — на 28,5 %. Сокращение посевных площадей по Байкаль­ской Сибири составило 32,3 % общесибирских потерь, вследст­вие чего доля региона в совокупной площади посевов Сибирско­го федерального округа уменьшилась с 16,6 % в 1990 г. до 10,3 % в 2000 г. Сокращение площади посевов не в одинаковой степени затронуло территории Байкальской Сибири — в Иркутской облас­ти оно составило 552,3 тыс. га, или 35,1%, в Бурятии — 406,2 тыс., или 52,9%, в Читинской области- 1 203,3 тыс. га (78,0 %). Сокращение посевов в регионе, как и в округе, происхо­дило ежегодно и непрерывно, но более высокими темпами. Кри­зисные процессы принципиально изменили региональную струк­туру посевных площадей. Если в 1990 г. в Иркутской области за­севали 40,5 % региональной посевной площади, в Читинской – 39,7 %, а в Бурятии - 19,8 %, то в 2000 г. - 59,3 %, 19,7 %, 21,0 % соответственно. Основная причина этой ситуации - низкая рен­табельность земледелия в регионе; оно могло развиваться лишь на основе постоянной государственной помощи крестьянским хозяйствам техникой, горюче-смазочными веществами и благо­даря страховой поддержке [7, с. 474].

В нулевые годы XXI в. сокращение посевных площадей продолжилось. В 2010 г. от 2000 г. они сократились на 36,2%. При этом посевы пшеницы сократились на 39,5 %, картофеля – на 24,3 %; овощей - на 24,4 %; кормовых культур - на 38,6 %; тех­нических культур - на 37,8 %.

Однако с 2008 г. начался рост площади посевов кормовых культур в сельхозорганизациях и фермерских хозяйствах, где площадь посевов картофеля выросла. Кроме этого, фермеры уве­личили посевы пшеницы (в 3 раза), овощей (в 2 раза), кормовых культур (в 4,3 раза).

Произошло заметное изменение структуры посевов по кате­гориям хозяйств. В 2010 г. от состояния 2000 г. доля сельхозорганизаций в площади посевов сократилась с 88,9 % до 69,4 %, хозяйств населения выросла с 7,1 до 7,2 %, а фермерских хо­зяйств - с 4 % до 23,4 % [11, с. 44].

Универсальным показателем эффективности земледелия яв­ляется динамика урожайности культур. В области в 2009-2010 гг. происходило снижение урожайности основных культур, но уро­вень 2000 г. был превышен в 2010 г. по большинству позиций, в частности, по зерновым культурам на 8,3 %, превышена и сред­няя за 2001-2005 гг. урожайность – на 4,5%, достигнувшая 15,6 ц/га. Для сравнения: урожайность зерновых культур соста­вила в 1971-1975 гг.- 12,4 ц/га, 1976-1980 гг. - 11,7; 1981— 1985 гг.- 14,3; в 1986-1990 гг. - 15,4; в 2001-2005 гг. - 14,9; в 2006-2010 гг. - 17,4 ц/га.

Показатели урожайности картофеля за последнее десятиле­тие достаточно стабильны при небольшом росте, так, в 2010 г. урожайность превысила уровень 2000 г. на 7,3 %, а среднюю за 2001-2005 гг. — на 2,7 %. Более впечатляющую динамику демон­стрирует урожайность овощей, возделываемых в открытом грун­те: она выросла на 26,3 %; 2006-2010 гг. по отношению к средней урожайности 2001-2005 гг. показали и рост урожайности на 16,5% [11, с. 49].

С точки зрения населения и власти, эффективность земледе­лия определяется валовыми сборами возделываемых культур. Динамика этого показателя отражена в табл. 3. Во второй поло­вине нулевых годов производство основных сельскохозяйствен­ных культур стало возрастать и практически превзошло уровень десятилетней давности, и уступало последнему советскому десяти­летию лишь в производстве зерна. Ситуация с картофелем специ­фична: учитывая, что большая его часть производится в хозяйствах населения, его количество определяется уровнем жизни населения, чем он выше, тем меньше производится картофеля, тем более что область традиционно вывозит картофель в соседние регионы.

К благоприятным сдвигам можно отнести положение дел в овощеводстве. Здесь область практически вышла на рекордные по­казатели начала 1990-х гг., когда мгновенно обнищавшее население взяло на себя задачу самообеспечения продовольствием за счет при­усадебных участков. С середины нулевых годов эту роль стали иг­рать сельскохозяйственные организации и фермерские хозяйства.

Кроме валовых показателей важно видеть структуру и тен­денции перераспределения производительных ролей среди про­изводителей. В 2010 г. от 2000 г. доля сельхозорганизаций в про­изводстве зерна сократилась с 94,1 % до 68,2 %; хозяйств населе­ния - с 0,3 % до 0,2 %, и выросла для фермерских хозяйств с 5,6 % до 31,6 %. По картофелю доля хозяйств населения сократи­лась с 95,0 % до 88,3 %, но выросла для сельхозорганизаций с 3,8 % до 8,4 % и фермерских хозяйств с 1,2 % до 3,2 %. По ово­щам — для организаций сократилась с 21,8 % до 16,3 % и выросла по хозяйствам населения с 76,8 % до 78,4 %, фермерским хозяй­ствам с 1,4 % до 5,3 % [10, с. 10; 47]. Эти изменения свидетельст­вуют о продолжающейся специализации и перераспределении рынка между основными производителями сельхозпродукции.

Животноводство является наиболее сложной, трудоемкой и чувствительной отраслью сельского хозяйства. С завершением советского периода в этой отрасли на территории Байкальской Сибири изменилась основная установка. Теперь центральная власть не вмешивалась в процесс увеличения поголовья, а мест­ная администрация лишь старалась замедлить сокращение коли­чества животных.

Анализируя динамику поголовья скота в регионе в деструк­тивный период (1990-е гг.), целесообразно рассмотреть измене­ния по группам сельскохозяйственных животных. Традиционно наиболее учитываемым видом являлся крупный рогатый скот (КРС), динамика поголовья которого показана в табл. 4. В Бай­кальской Сибири в 1990-е гг. поголовье КРС сократилось на 932,7 тыс. гол., или на 43,7 %. Уровень сокращения по региону различался, будучи самым высоким в Иркутской области (52,4 %), средним - в Читинской (43,6 %) и относительно низким в Бурятии (38,3 %). В результате этого Приангарье утратило ли­дерство в регионе по численности КРС. Среди причин, вызвав­ших столь высокие темпы сокращения поголовья КРС в Прианга­рье, следует выделить ограниченность естественных кормовых угодий при резком сокращении производства посевных кормовых культур и неэффективную политику областной администрации.

В постсоветский период в регионе в еще большей степени (в 2,3 раза) сократилось поголовье свиней (см. табл. 5). В Байкаль­ской Сибири в 2000 г. от уровня 1991 г. их количество уменьши­лось на 635,3 тыс. гол. Хуже всего обстояли дела в Читинской области, где количество свиней сократилось в 3,2 раза, затем шла Бурятия - в 2,3 раза, в наименьшей степени пострадало поголовье в Иркутской области - почти в 2 раза. Приангарье сохранило ли­дирующие позиции в области свиноводства, а второе место Вос­точное Забайкалье уступило Западному. Можно предположить, что основой причиной этого стало сокращение кормовой базы в Чи­тинской области, основу которой составляют посевные культуры.

В максимальной степени пострадало в Байкальской Сибири поголовье мелкого рогатого скота (МРС): в 1990-е гг. оно сокра­тилось на 4 056,6 тыс. гол., или в 6,3 раза (табл. 6). Таких темпов сокращения регион не знал даже в коллективизацию. Самая вы­сокая убыль МРС произошла в Восточном Забайкалье - в 7 раз, затем шло Западное Забайкалье - в 5,8 раз, и в 3,9 раз - в Предбайкалье. Несмотря на самые высокие темпы, Читинская область сохранила свое лидирующее положение по овцеводству в регио­не. По мнению автора, главной причиной столь значительного сокращения поголовья МРС стала ориентированность овцеводст­ва на полутонкорунные породы в ущерб мясным. С развалом со­ветской хозяйственной системы производители шерсти в регионе лишились рынка сбыта, следовательно, отрасль стала убыточной, что вызвало массовый забой овец.

С начала XXI в. поголовье скота в стране стало стабилизи­роваться на нижних уровнях и, прежде всего, за счет мелких жи­вотных, выращиваемых на личных подворьях и в свинокомплек­сах. В 2003 г. совокупная численность общероссийского поголо­вья незначительно возросла (100 тыс. гол.), но сокращение пого­ловья КРС продолжилось. То же самое происходило и в Байкаль­ском регионе, но здесь сокращалось поголовье не только КРС, но и свиней. Поэтому численность домашнего скота от 2000 г. уменьшилась в регионе на 2,4 %. В Байкальской Сибири в 1986- 2003 гг. численность основных видов домашнего скота сократи­лась на 6 138,4 тыс. голов, или на 71,8 %, сохранив лишь немно­гим больше четверти советского стада (28,2 %).

Динамика поголовья скота в Иркутской области в нулевые годы показана в табл. 7. Ситуацию в животноводстве не удалось стабилизировать, и общее поголовье продолжало снижаться. В 2003 г. в области насчитывалось 930,2 тыс. голов домашнего ско­та, а в 2010 г. - 749,7 тыс., т. е. произошло снижение на 19,4 %. Однако, если поголовье КРС сократилось на 27,5 %, свиней — на 12,1 %, то численность МРС возросла на 4,9 %, а лошадей — жи­вотных наиболее крупных, по объему получаемого мяса- на

20,3                   %. Причем все группы животных демонстрировали неодно­значную динамику изменений: в 2007 г. по всем группам зафикси­рован рост численности, в 2004, 2005, 2009 г. - тотальное сокраще­ние, а в 2006, 2008, 2010 г. действовали разнонаправленные тренды.

Другим важным показателем качественных изменений явля­ется динамика продуктивности скота и птицы. В 1990-е гг. кризис охватил и самую оберегаемую отрасль Байкальского региона — 136 молочное животноводство (табл. 8). Снижение надоев произошло во всех основных субъектах Федерации. Так, в Бурятии в 2000 г. в сравнении с уровнем 1991 г. надои молока на 1 корову сократи­лись на 538 кг, или на 28,2 %, в Иркутской области - на 717 кг, или на 29,4 %, в Читинской области - на 632 кг, или на 36,2 %. Падение удойности, произошедшее в регионе, особенно негатив­но выглядит на фоне общероссийской динамики, где в этот пери­од надой сократились на 228 кг, или всего на 8,9 %.

В то же время в ряде хозяйств региона сумели сохранить вы­сокие, по сибирским меркам, показатели. В частности, в ЗАО «Большееланское» (директор В. М. Шадрин) от одной фуражной коровы получили в 1990 г. 2 683 кг, в 1995 г.- 3 236 кг, в 2000 г. — 4 404, а в 2001 г. — уже 4 611 кг молока. В ЗАО «Желез­нодорожник» на рубеже веков получали по 4 248 кг, а в колхозе «Имени Ленина» - по 3 618 кг продукции [1, с. 10, 112].

Неоднозначная картина вырисовывается при анализе про­дуктивности производства яйца (табл. 9). В Байкальском регионе в 1990-х гг. отсутствовала общая тенденция в динамике яйценос­кости куриц-несушек. Снижение происходило в Забайкалье, здесь в Бурятии в 2000 г. от одной несушки в год получили на 42 яйца меньше, чем в 1991 г., или на 19,5 %, а в Читинской области – на 11 шт., или на 6,1 %. Вместе с тем в Предбайкалье яйценоскость возросла на 57 шт., или на 22,9 %. В России в этот период курица- несушка в среднем принесла на 33 яйца, или на 14,3 % больше.

Прогресс в производстве яиц Иркутской области, наблю­давшийся в 1990-е гг., не случаен. Локомотивами здесь выступили СХОАО «Белореченское», где несушка в 2000 г. принесла 330, в 2000 г. - 331, и СХПК «Окинское» - 300 и 301 яйцо соответственно.

Передовые предприятия постоянно осуществляли перевооруже­ние производства, в птицеводстве применялись зарубежные тех­нологии, существенная помощь предприятиям была оказана об­ластной администрацией. Однако главную роль, по мнению авто­ра, в этом региональном «чуде» сыграли руководители хозяйств - Г. С. Франтенко и В. Т. Волошин. В частности, в «Белоречен­ском» в 1998 г. был завершен перевод на новую породу птицы — «Хайсекс-белый». Новая порода позволила увеличить объемы производства яиц на 47 млн шт., так как ее продуктивность дос­тигла 330 яиц в год [1, с. 15, 21, 24, 51], что являлось общерос­сийским и общемировым рекордом.

В течение 2000-2010 гг. в Иркутской области произошли по­зитивные перемены в сфере животноводства, так, надой на одну корову увеличился на 41,2 %; средняя годовая яйценоскость кур- несушек в сельхозпредприятиях - на 7,2 %, приближаясь к фи­зиологическим пределам птицы; продукция выращивания скота в расчете на одну голову по КРС на 11,7 %, по свиньям - на 74,5 %. Вместе с тем, произошло падение эффективности по шерсти (на 40 %) [10, с. 57], но это направление никогда не рассматривалось как стратегическое для области.

Животноводческая отрасль Байкальской Сибири в 1990-е гг. переживала процесс разрушения неэффективной, но работавшей системы, способной решать задачи продовольственного обеспе­чения населения региона. Динамика этого феномена полностью коррелировалась с общефедеральной (табл. 10). Производство мяса скота и птицы сократилось на 115,1 тыс. т, или на 42,7 %, в то время как по Сибирскому федеральному округу сокращение составило 49,8 %, а по стране - 52,7 %. Следовательно, ситуация: в регионе была все же лучше, чем в среднем по Сибири и по стране в целом. Внутри региона производство мяса в наибольшей степени сократилось в Бурятии (48,4 %), далее шла Читинская область (41,4 %), и замкнула список Иркутская область (40,2 %).

В течение 10-летия изменилась доля региона в мясном производстве Сибири, если в 1991 г. она составляла 18,1 %, то в 2000 г. - 20,7 %.

Иная динамика в молочной отрасли (табл. 11). В Байкаль­ском регионе в 1990-е гг. произошло сокращение производства молока, но оно не было таким повсеместно одинаковым по мясу, гак как в 2000 г. за счет Бурятии произошел рост его объемов. Тем не менее, падение его производства в 2000 г. от уровня 1990 г. составило 359,9 тыс. т, или 26,5 %. В тот же период в СФО оно достигло 37,2%, а в целом по России- 37,8%. В 2000 г. рост производства молока произошел не только в регио­не, но в округе и в стране в целом. Но в Иркутской и Читинской областях падение его производства продолжилось и в 2000 г.

В значительной степени кризисные явления в Байкальском регионе проявились и в производстве яиц, но только в 1-й поло­вине 1990-х гг. (табл. 12). Произошло значительное сокращение их производства. В 1996 г. яиц было получено на 46,3 % меньше, чем в 1991 г., в Сибирском федеральном округе - на 32,5 %, в России - на 31,9%. Падение в регионе оказалось глубже, чем в среднем по Сибири и стране. Однако в 1997-2000 гг. в регионе произошло увеличение производства яйца на 30,7 % (от уровня 1996 г.). В СФО выпуск яйца увеличился на 11,6 %, а в целом по России — на 6,7 %. Доля Байкальского региона в общесибирском производстве яиц сократилась с 20,8 % в 1991 г. до 19,3 % в 2000 г., а в общероссийском — с 2,9 % до 2,8 % соответственно. Снижение доли региона в выпуске этого вида животноводческой продукции обусловлено тем, что наращивание их выпуска про­изошло только в Приангарье, Бурятия не смогла обеспечить ста­бильного роста, а в Читинской области спад продолжился до конца века.

Таблица 12

Производство яиц (в хозяйствах всех категорий; млн шт.) [7, с. 526, 527]

Исходя из анализа состояния животноводческой отрасли Бай­кальской Сибири в 1990-е гг., сложившуюся в ней нельзя охарак­теризовать иначе как катастрофическую. Понятно, что это разру­шение отрасли в регионе являлось частью общенационального кризиса. В России производство мяса (включая субпродукты) про­мышленной выработки сократилось с 6,6 млн т в 1990 г. до 1,5 млн в 1997 г., т. е. на 77,3 %, цельномолочной продукции (в пересчете на молоко) - с 20,8 до 5,0 млн т, или на 76,0 %, масла животного (промышленной выработки) - с 833 до 291 тыс. т, т. е. на 65,1 %.

Сокращение производства продуктов обусловило резкое со­кращение белковой и жировой компоненты рациона россиян. Так, потребление мяса и мясопродуктов сократилось в стране с 75 кг па душу населения в 1990 г. до 48 кг в 1997 г., т. е. на 36 %, моло­ка и молокопродуктов (в пересчете на молоко) - с 386 до 224 кг, или на 42,0 %, яйца - с 297 до 206 шт., или на 30,6 %.

В XXI в. положение дел в Иркутской области с производст­вом продукции животноводства выглядело неоднозначным. Ди­намика показателей производства продукции этой отрасли пока­зана в табл. 13. На протяжении рассматриваемого периода произ­водство мяса в области последние четыре года стабильно росло, превысив в 2010 г. показатели 2000 г. на 19,9 %, а среднегодовое производство во второй пятилетке от уровня первой половины десятилетия возросло на 6,8 %. Вместе с тем постоянно сокраща­лось производство мяса КРС.

Негативная тенденция господствовала в области и в произ­водстве молока. В 2010 г. его получили меньше, чем в 2000 г., на 5,3 %, а в среднем за пятилетие ситуация еще хуже, так как паде­ние составило 6,7 %. Этот результат объясним сокращением по­головья молочного стада в области.

Иркутские сельхозпроизводители демонстрируют несомнен­ные достижения в производстве яиц. Причем рост их производст­ва происходил в течение последних 15 лет и обеспечивался за счет работы сельхозорганизаций. Производство яиц в 2010 г. от уровня 2000 г. возросло на 16,4 % на фоне полного удовлетворе­ния потребности в нем в Приангарье.

Противоположно направленная тенденция действует в про­изводстве шерсти. В 2010 г. от уровня 2000 г. ее получили на 31,1 % меньше, а в показателях пятилетий снижение составило 8,1 %.

В АПК Приангарья получили распространение интенсивные технологии, в частности, голландские технологии производства и хранения картофеля, производства закрытого грунта, производст­ва и переработки молока, свинины и ряд других, позволяющие создать конкуренцию хозяйствам других регионов.

Снабжение населения мясной продукцией зависит от эффек­тивности производства «быстрого мяса» (свинины и курятины). Структура и динамика процессов, происходивших в свиноводче­ской отрасли Байкальского региона, показаны в табл. 14. В сви­новодстве происходили процессы разобобществления. Доля по­головья свиней, содержавшихся в сельхозпредприятиях, в 2001 г. уменьшилась от уровня 1992 г. в Читинской области в 3,7 раза, в Бурятии - на 44,4 %, в Иркутской - на 27,7 %, в целом в Сибир­ском федеральном округе - на 39,6 %. В то же время доля свинопоголовья, находившегося в фермерских хозяйствах в конце XX в., оказалась самой высокой в Читинской области, а самой низкой - в Иркутской, но на уровне окружной. Самая высокая доля сви­ней, находившихся в личных хозяйствах населения, также была в Восточном Забайкалье. Определяющую роль в этом раскладе по региону сыграло количество и состояние свинокомплексов, и здесь наиболее высоких показателей добились в Приангарье, где уровень обобществленного поголовья на 3 % превышал окружной.

Таблица 14. Структура и динамика поголовья свиней в Байкальском регионе (на 1 янв.; в % от хозяйств всех категорий) [7, с. 517]

Примечание: О - Сибирский федеральный округ, Б - Бурятия, И - Иркутская область, Ч - Читин­ская область.

Существенное влияние на ситуацию в сельском хозяйстве области оказали структурные изменения в самой отрасли. Про­изошли значительные перемены в долевом соотношении произ­водителей. Если в начале постсоветского периода доля производ­ства молока колхозами составляла 60-70 % его общего производ­ства, то в конце XX в. ОАО и СХПК производили только около 30 % совокупного объема. Остальное надаивалось в хозяйствах населения - 68 % и фермерами - 2 %. Многие сельхозпредприя­тия отказались от близких связей с крупными перерабатывающи­ми предприятиями и организовали собственную переработку мо­лока. Причина - в снижении доходов сельхозтоваропроизводите­лей вследствие падения доли стоимости их продукции в рознич­ной цене товара.

Возникла и все сильнее развивалась «внутривидовая» кон­куренция. Мини-заводы в некоторых случаях успешно конку­рировали с крупными производителями. В конце 1990-х гг. в Ир­кутской области насчитывалось 58 мини-заводов по разливу мо­лока. В 1999 г. ими производилось 32,6 т продукции в сутки, что составляло свыше 30 % от всего объема переработки молока в области. Большинство из них имели одну линию по разливу и пакетированию молока, но в некоторых изготавливали йогурт и сыр. По объемам производства молочной продукции лидировали Аларский, Куйтунский, Усольский районы.

Крупные молокозаводы полностью зависят от поставок крупных организаций, и нуждаются в прочных долгосрочных связях с товаропроизводителями (например, вложение средств в развитие хозяйств поставщиков). Производство молока в частном секторе области в 2010 г. составляло 70,5 % от всего объема и не может игнорироваться участниками рынка — крупными предпри­ятиями. В этой связи нужна эффективная система сбора молока от частных хозяйств.

На этом пессимистическом фоне можно выделить ряд хо­зяйств, оказавшихся в состоянии не только противостоять объек­тивным трудностям, но и добиться существенных успехов в про­изводстве животноводческой продукции. По итогам 2001 г. в Приангарье самого высокого уровня рентабельности (78,0 %) до­билось хозяйство ООО «ФХ Дулина», где в 2000-2001 гг. средне­суточный привес свиней составил 320 г, а КРС - 550 г, а надой от одной коровы - 3 тыс. кг. Вторым по уровню рентабельности стало ЗАО «Рассвет» (67,5 %), во главе с директором Т. М. Жуко­вой, расположенное в Аларском районе Усть-Ордынского Бурят­ского автономного округа. Здесь надой на фуражную корову со­ставил 3 198 кг молока, а среднесуточный привес КРС - 560 г. В 1995 г. в хозяйстве был построен испанский цех по производ­ству колбас и других мясопродуктов, который ежедневно выда­вал 1 т готовой продукции. Ненамного уступило ему ООО «КФХ Цикурское», выйдя на уровень рентабельности в 62,2 %. Его уч­редителями стали две семьи, проживавших в с. Заречном Качугского района (В. П. и Е. Е. Хмелевы и В. М. и Т. А. Седых) [1, с. 18, 39, 69].

Процессы изменения структуры производителей животно­водческой продукции продолжились и в XXI в. Так, если в 2000 г. сельхозорганизации производили 33,9 % мяса, 28,6 % молока, 86,6% яйца и 30,4% шерсти, то в 2010 г. уже 50,2; 24,2; 89,8; 4,5% соответственно; хозяйства населения- 63,2; 69,2; 13,3; 65,2 % и 44,3; 70,5; 10,1; 83,8 % соответственно. Фермеры в тот же период— 2,9; 2,2; 0,1; 4,4 % и 5,5; 5,3; 0,1; 11,7 % соответственно.

Таким образом, за одиннадцать лет в производстве мяса доля сельхозорганизаций выросла на 16,3%, фермеров - на 2,6%, а населения сократилась на 18,9 %. В производстве молока рост доли продемонстрировали хозяйства населения на 1,3 %, хотя реально они сокращали его производство с 2005 г., и фермеры, реально повышавшие производство молока, на 3,1 %. Соответст­венно сельхозорганизации сократили свою долю на 4,4 %. В про­изводстве яиц организации за счет хозяйств населения повысили свою долю на 3,2 %. В производстве шерсти, наоборот, организа­ции потеряли 25,9 % своей доли, а хозяйства ее увеличили (насе­ления - на 18,6 %; фермеров - на 7,3 %) [11, с. 55].

Следовательно, в начале второго десятилетия XXI в. в Ир­кутской области наблюдается доминирование сельхозорганиза­ций в производстве яиц и мяса; хозяйств населения в производст­ве шерсти и молока; постоянный рост доли фермерских хозяйств в производстве мяса, молока и шерсти.

Процессы, происходящие в сельскохозяйственной отрасли народного хозяйства, следует рассматривать, прежде всего, с по­зиции ее способности обеспечивать основные потребности насе­ления. Реалии решения этой задачи показаны в табл. 15. В соот­ветствии с ней, в первом десятилетии XXI в. сельское хозяйство области было не в состоянии решить задачу обеспечения продо­вольствием ее населения. Исключение составило производство яиц и картофеля. Обеспеченность молоком в среднем была на уровне 90 %, но затем этот уровень стал снижаться. На среднем уровне находилась обеспеченность овощами и продовольствен­ными бахчевыми культурами, но и здесь господствующей тен­денцией стало снижение уровня обеспечения. Хуже всего обстоя­ла ситуация в Иркутской области с самообеспеченностью мясом, практически половина необходимых для его потребления объе­мов завозилась из-за ее пределов.

Таким образом, анализ положения дел в сельском хозяйстве Иркутской области в начале XXI в. позволил выявить наличие позитивных тенденций повышения его эффективности. Если в 1990-е гг. нарастали и господствовали негативные тенденции, в первом пятилетии нового века началось их замедление и преодо­ление, то во втором пятилетии - наблюдается нарастание пози­тивных процессов. Вместе с тем добиться полного самообеспече­ния продовольствием не удалось. Но самым важным является то, что позитивные тенденции означают развитие не столько количе­ственных, сколько качественных изменений, происходящих в этой отрасли областного народного хозяйства.

Литература

1. Кириленко А. С. О сильных хозяйствах - во весь голос/ А. С. Кириленко. - Иркутск : Издат. центр журн. «Сибирь», 2002. - 207 с.
2. Крестьянство и сельское хозяйство Сибири. 1960-1980-е гг. / под ред. Н. Я. Гу­щина. - Новосибирск : [б. и.], 1991. - 493 с.
3. Львов Д. С. Путь в XXI век: Стратегические проблемы и перспективы россий­ской экономики / Д. С.Львов. - М. : Экономика, 1999. - 793 с.
4. О состоянии окружающей природной среды Иркутской области в 1997 году : гос. докл. - Иркутск : Гос. ком. по охране окружающей среды Иркут, обл., 1999. - 301 с.
5. Итоги Всероссийской переписи населения 2002 года : в 14 т. : офиц. изд. / Рос. Федерация. Федер. служба гос. статистики. - М. : ИИЦ «Статистика Рос­сии», 2005. - Т. 14 (сводный) : Основные итоги Всероссийской переписи на­селения 2002 года. - 493 с.
6. Природно-экономический потенциал сельского хозяйства Иркутской области и концепция его развития в период экономических реформ. - Новосибирск : Изд-во СО РАН, 2000. - 180 с.
7. Регионы России : стат. сб. В 2 т. Т. 2. - М. : Госкомстат России, 2001. - 615 с.
8. Российский статистический ежегодник : стат. сб. - М. : Госкомстат России, 1994; 2001. - 863 с.; 679 с.
9. Сельское хозяйство Иркутской области : стат. сб. 1999-2004. - Иркутск : Тер- ритор. орган Федер. службы госстатистики Иркут, обл., 2005. - 211 с.
10. Сельское хозяйство,   охота      и лесоводство  в Иркутской области  : стат.     сб. - Иркутск : Территор.  орган  Федер. Службы госстатистики Иркут,   обл., 2010. – 2014.
11. Сельское хозяйство,   охота      и лесоводство  в Иркутской области.   2010 :     стат. сб. - Иркутск : Территор.    орган Федер. Службы госстатистики    Иркут,     обл., 2011.-216 с.
12. Экологическая обстановка в Иркутской области в 1993-1997 гг. : гос. докл. / Иркут, обл. ком. По охране окружающей среды и природ. Ресурсов Минпри­роды РФ; Адм. Иркут, обл. - Иркутск, 1994-1997, 1999.