Иркутский острог. Возвращение к границам

Предлагаемый читателю отзыв на опубликованный в предыдущем номере журнала отчет профессора С.Н. Лаптева о раскопках Иркутского острога в 1928 г. не претендует на статус научной статьи. Данные заметки появились в процессе работы Б. Ярового над реконструкцией острога для Музея истории города Иркут­ска. С выводами автора можно соглашать­ся или нет, но необходимо отметить, что совмещение изображений острога по раз­новременным планам выполнено впервые, и его результаты, несомненно, вызывают интерес.

Редакция

Когда мы начали изучение материа­лов, касающихся возникновения и ста­новления Иркутска, нас интересовало все, что с этим связано. Но воссоздание внешнего облика острога (реконструк­ция), то, чем мы в перспективе занима­емся, - это отдельная тема для разго­вора. В данном же материале речь пой­дет о сопоставлении планов Иркутска с целью установления наиболее точного расположения «рубленого города». Мы совместили фрагменты старых планов в точке основания Иркутского острога с современным планом местности и пла­ном археологических изысканий 1928 г., произведенных под руководством С.Н. Лаптева, поскольку у нас особый интерес вызвали выводы профессора. Нам также хотелось понять, что же удалось обнаружить в ре­зультате данных раскопок. Отсканировав планеграфические материалы, при помощи программ компьютерной графики мы привели их к одному масштабу, перейдя от «са­женей в дюйме» к «мет­рам в сантиметре». После этого перевели планы XVIII и XIX вв. в контур­ные изображения. Теперь оставалось по­местить эти контуры на план, выпол­ненный С.Н. Лаптевым (см. журнал «Земля Ир­кутская», № 16). Безуслов­но, трудно было рассчи­тывать на то, что планы разных лет, даже разных веков, совпадут абсолют­но.

Это подтвердилось в процессе работы. Погреш­ности, неточности, несо­размерность планов (схе­мы № 1 — 10) объясняют­ся отсутствием точного инструментария и методов составления планов на тот момент (по сравнению с современной топографи­ческой съемкой). В каче­стве иллюстрации к ска­занному выше обращаем внимание читателей на аб­рисы Собора Богоявления и Спасской церкви на при­веденных схемах. Конту­ры их на документах 1767, 1790 и 1791 гг. значитель­но разнятся. Однако именно эти культовые со­оружения явились ориен­тирами при графическом совмещении планов, так как не меня­ли своего местоположения и служили точными привязками.

Соотнесение планов прошлых веков с планом, выполненным С.Н. Лапте­вым, дали очень интерес­ные результаты. Лаптев обнаружил местоположе­ние основных архитектур­ных сооружений Иркут­ского острога разных лет (выделено автором). Изве­стно, что его полевым ра­ботам предшествовала кропотливая подготовка, о которой сам профессор писал в отчете: «...предва­рительно изображение города с плана 1728 г. было пе­ренесено в соответствующем масштабе на позднейший (1923 г.) план г. Иркутска, и, таким образом, топографи­чески оказалось возможным определить, приблизительно, место острога» (выделено нами. — Б. Я.).

Нам, к великому сожа­лению, не удалось найти план Иркутска 1923 г. До­садно, что на схеме раско­пок Лаптева не нанесен Собор Богоявления. Это также вносит определен­ную погрешность в наши сопоставления. Но, тем не менее, труд, проделанный нами, под­тверждает удачу в поисках археологов, хотя не со всеми вывода­ми из отчета мы согласны. Что же, по нашему мнению, удалось обнару­жить в результате раско­пок?

1. На всех использован­ных нами планах канце­лярская изба совпадает с траншеей № 2 на плане Лаптева, которая и откры­ла фундамент канцелярии (см. схему № 11 на цвет­ной вкладке).

2. Несомненно, траншеи № 3, 4 и 5 выявили остатки восточной стены острога.

Но острога которого времени? Мы полагаем, что это не остатки тыновой стены Иркутского остро­га XVII столетия, а вос­точная стена именно руб­леного города. Это под­тверждается тем, что за основу для раскопок архе­ологи приняли план 1728 г. - план с острогом «третьей редакции», с рублеными стенами. Тыновые же сте­ны были, исходя из исто­рического материала, го­раздо меньшими по пери­метру, то есть просто не могли обнаружиться в этом месте. Смеем предположить, что «палисад... из рубленых лиственничных бревен толщиной 20-25-28—30 см, поставленных вертикально "комлем" вверх, а "вершиной" вниз или наоборот» (выделено нами, — Б. Я.) является не остатком тыновой стены, а своеобразным свайным фундаментом, служившим как основание для мощной крепостной стены. Такие приемы известны в деревянном зодчестве, тем более, , что рядом река, и вполне возмо­жен повышенный уровень грунтовых вод и т. п. Людные места, к примеру, дороги, подвер­женные влиянию вод, ис­стари, что называется, «га­тили» - укладывали «гать» из бревен. Делались также «торцовые» мостовые. В этом свете лиственничные бревна, поставленные «на попа» и сплоченные меж собой, являются хорошим основанием для постройки. И еще: «Бревна плотно прикасаются друг к другу и врыты на глубину от поверхности земли на  1.25 м» (выделено нами. — Б. Я.). Представьте, что вы строите сте­ну крепости из бревен длиной 6-7 метров, но при этом вкапываете их на глубину всего лишь 1,25 метра, не опасно ли это? Да, существуют приемы, когда нижние концы частокола берут в переплет горизонтальными венцами, затем заваливают камнями, землей, после этого трамбуют, укладыва­ют дерн — образуется вал. Однако здесь при раскоп­ках ничего из этого не об­наружено.

Можно предположить, что была найдена лишь одна нить такого фунда­мента, но ведь в стенах крепости располагались различные помещения, так что толщина острожных стен могла составлять 5-7 метров, значит, вто­рой ряд бревенчатых свай просто располагался чуть далее от траншеи.

Взгляните на изобра­жения сопоставленных планов (схемы № 4, № 8). Сразу бросается в глаза: Сергиевская восьмигран­ная красавица-башня рас­положена гораздо ближе к траншее № 4, а не № 5, где ее искали. В траншее же № 4 мы имеем «остатки каменного фундамента... сделанного также из оте­санных плит местного пес­чаника... Происхождение остатков этого здания оста­лось невыясненным» (вы­делено нами. — Б. Я.). А не это ли фундамент Сер­гиевской башни, самой высокой и самой предста­вительной?

Следуем далее: «Во вре­мя хода работ одна из траншей (на плане № 7) была заложена внутри предполагаемых стен города, на месте, где в 1927 г. летом произошел небольшой провал. Здесь был обнаружен угол острожной стены, состоящей в основании из лиственничных плах от 17—23 см толщины, окрепленных шпонками; меж плах проби­ты сквозные четырехуголь­ные отверстия 11 х 11 см че­рез каждые 90 см, а в отвер­стия были вставлены ли­ственничные столбы ("сто­яки" или "детинца"); между последними стена вплотную забиралась плахами. Стык обнаруженных острожных стен образует прямой угол, от последнего северная стена прослежена на протяжении 34,5 м, а западная — на про­тяжении 75,0 м. Стены ост­рога почти параллельны сте­нам города (см. прилагаемый план). Глубина, на которой за­ложены плахи, равняется 1 м, считая от поверхности земли; плахи положены на грунт мел­кой гальки и песку, подсти­лающий глинистую подпоч­ву....» (выделено нами. - Б. Я.).

Для нас ясно — это сте­ны не острога, как мы его себе представляем (город — крепость), а нечто иное. Например, добротная изго­родь или стены, состоящие из примыкающих друг к другу подсобных помеще­ний (на совмещении планов это очень хорошо просле­живается, см. также схему № 11), которые, однако, могли бы выполнять и обо­ронные функции. Одна часть этого заградительно­го сооружения естественно повторяет направление бывшей западной стены ос­трога. Дата возникновения данной постройки относит­ся, на наш взгляд, ко вре­мени появления в Иркутс­ке губернаторства, а точнее — к возведению дома губернатора, то есть указанные объекты являются ограж­дением губернаторского двора. Тем более неверно считать, что в этом месте осуществлялось схожде­ние северной и западной стен древнего острога.

Какие же выводы мы можем сделать из сделан­ного нами сопоставления планов?

1. Несомненно, все планы в большей части со­впали с находками раско­пок С.Н. Лаптева в одном: точно обнаружено место, где находилась приказная изба, и теперь это может служить еще одним ориен­тиром в дальнейших иссле­дованиях.

2. Действительно, най­дена восточная стена ост­рога, но не тынового (как сделал вывод С.Н. Лаптев), а рубленого, возведенно­го в 1693 г. и переделан­ного после пожара нача­ла XVIII в.

3. При раскопках в траншее № 7 выявлены остатки не стен древнего острога (западной и се­верной), а конструктив­ные элементы сооруже­ния более позднего време­ни. Из чего следует: зак­лючение Лаптева о том, что древний острог распо­лагался гораздо южнее острога постройки 1693 г., в корне неверно.

Но, тем не менее, эк­спедиция Лаптева дала нам важный материал, ко­торый поможет более точ­но определить границы Иркутского острога разных времен.