Иркутск острожного периода: развитие планировочной структуры города

Иркутск, перешагнувший рубеж 340-летия своего существования, по счаст­ливому стечению обстоятельств сумел сохранить и донести до нас свой непов­торимый облик, в котором явственно ощущается влияние времени. Его исто­рия — яркая и богатая — нашла отраже­ние в застывших силуэтах церквей, в основательных формах купеческих до­мов, которые до сих пор выделяются среди остальной застройки.

Любое старинное поселение уникаль­но. Наш город, подтверждая это прави­ло, занимает здесь свое, особое место, что в разное время не раз отмечалось со­временниками. «Иркутск, — говорится в одном из давних изданий, - город краси­вый снаружи... Внутренний вид Иркут­ска солиден, и величина - внушительна. Солиден вид города потому, что он хо­рошо торгует, а вовсе не потому, что представляет центр административного управления Восточной Сибири. Это со­всем не Омск и даже не Томск. Иркутск - город народный, коренной сибирский, старинный, где общественники преобла­дают над служивым сословием и не усту­пают ему ни в умственном развитии, ни в образовании». Несмотря на то, что при­чиной возвышения Иркутска здесь при­знается только торговля, нельзя недо­оценивать и другие факторы, в частно­сти, его положение административного центра обширного края и влияние полу­чившей в XIX в. широкое развитие си­бирской золотопромышленности, обес­печивавшей поступление значительных доходов в городскую казну.

Эти обстоятельства, чередуясь или дополняя друг друга, в значительной мере сформировали и внешний облик Иркутска. Развитие города — процесс и непрерывный, и неравномерный, он подчиняется внутренним закономерно­стям и проходит в своей истории раз­личные этапы.

Зарождение сибирских городов начи­налось, как правило, с острогов. Пер­воначально основной функцией боль­шинства из них была военно-ясачная функция, прежде всего, они являлись звеном государственной налоговой си­стемы. Этим определялся выбор места, на котором основывалась крепость: она ставилась там, где проживало инород­ческое население, платившее налог пушниной. А поскольку в то время наи­более удобными транспортными путя­ми являлись реки, они тоже стали од­ним из факторов притяжения поселений. Более того, остроги возводились, как правило, у слияния двух или более рек, что давало возможность многовектор­ной связи с прилегающей территорией.

В связи с тем, что коренные жители часто были враждебно настроены, нема­лую роль играло обеспечение безопасно­сти поселения. Поэтому наряду со стро­ительством оборонительных сооружений при выборе места под будущий острог учитывался естественный рельеф мест­ности. Иркутский острог был поставлен на слиянии трех рек: Ангары, Иркута и Иды (Ушаковки), а единственно доступ­ную южную сторону крепости защища­ла обширная болотистая местность. Пос­леднее обстоятельство, игравшее в на­чале существования Иркутска позитив­ную роль, позднее оказалось фактором, сдерживавшим рост города.

Историю возникновения и развития сибирских городов и острогов можно разделить на два этапа. В первый пери­од главной задачей являлось завоевание и приобретение новых земель, а основ­ную функцию поселения составлял сбор налогов. «Но с течением времени такое положение изменилось. Стало ясно, что вновь основанные города необходимо украсить и укрепить. Стали заселять за­воеванные области»¹. Со второго этапа и начинается перерастание города-кре­пости в собственно город. Добавим, что именно с этого момента заканчивается относительная общность существования острогов, и под воздействием мно­жества индивидуальных факторов начи­нает складываться собственная история каждого из них.      

Дата основания Иркутского острога установлена по челобитной, составлен­ной Яковом Похабовым на имя енисей­ского воеводы И.И. Ржевского. В ней говорится:

«В нынешнем 169 (1661) году июля в шестой день, против Иркута реки на Верхоленской стороне государев но­вый острог служилыми людьми став­лю...» И если эта дата признана всеми исследователями истории Сибири, то время возникновения и сам факт суще­ствования зимовья на Дьячем острове ими трактуются по-разному.

Документального подтверждения того, что зимовье предшествовало ост­рогу, нет. Впервые о нем упоминается в «Сибирской истории» И.Э. Фишера, который писал, что Иван Похабов в 1652 г. «сделал на устье реки Иркута хижину для казаков, чтобы способнее собирать ясак»². Губернский землемер А.И. Лосев, живший в конце XVIII — начале XIX вв., относил время основа­ния первого зимовья «при реке Иркуте на левом берету выше устья за версту» к 1620 г.³

Существуют и диаметрально проти­воположные точки зрения. Некоторые авторы находят недоказанным и мало­вероятным сам факт существования та­кого поселения и началом Иркутска счи­тают основанный в 1661 г. острог⁴.

Картографических материалов Ир­кутска, относящихся к XVII в., по всей видимости, не сохранилось, хотя в до­кументах того времени встречается ука­зание на то, что такой план составлял­ся в 1670 г.⁵

Отсутствие таких изображений в ка­кой-то мере заменяют дошедшие до нас описания острога, дающие представле­ния об облике поселения и происходив­ших с ним в течение времени измене­ниях. Первый острог являлся символом факта военного присутствия на вновь завоеванной территории. Его построй­ки отвечали стоявшей перед ним на тот момент задаче и ограничивались оборо­нительными башнями и амбаром для хранения припасов: «Башни и потолок срублены, и государев житный амбар служилые люди рубят, а на амбаре баш­ня...»⁶ Сначала, из-за отсутствия побли­зости леса, он не был окружен стена­ми. Размер его — 8x9 саженей. Какое-то время острог звался Яндашским, по имени местного князца Яндаша Доро­ги, но уже с 1662 г. стал именоваться Иркутским. Приказчиком нового ост­рога был назначен казачий десятник Ва­силий Ездаков, под началом у него на­ходилось 20 казаков.

Первая крепость простояла недолго: необходимость в одно лето поставить укрепление, чтобы было, где зимовать, вынуждала казаков использовать сырой, непросушенный лес. Уже через 10 лет, в 1670 г., служилый человек Андрей Барнешлев в челобитной царю сообщал, что так как прежний острог «прогнил и раз­валился врозь» и в такое тревожное вре­мя «служилым и ясачным людям и па­шенным крестьянам з женами и з деть­ми вместиться было негде», он, как ему было велено, «для остережья от немир­ных мунгальских людей разных земель... в прошлом... во 179-м (1670) году сен­тября в 1 день... служилыми людьми... и с пашенными крестьяны... новой Иркуцкой острог поставил»⁷.

В этом сообщении особый интерес представляет указание на то, что еще в первое десятилетие существования Ир­кутска местность начинает обживаться пашенными крестьянами.

Второй острог построили, не в при­мер первому, с размахом, это говорит о том, что возводился он с перспективой на дальнейшее расширение. Судя по описанию, это была одна из самых боль­ших по площади крепостей, периметр ее стен с башнями составлял 288 саже­ней. Здесь, при необходимости, мог раз­меститься гарнизон до 100 человек.

Описание острога, который был, по свидетельству современников, «строени­ем зело хорош», довольно редко встре­чается в литературе, в то же время, оно дает исчерпывающее представление о его состоянии на тот момент: «...мерою Иркуцкой острог в стенах, кроме башен, две­сти сажен печатных, а острожены постав­лены длиною по три сажени печатных с аршином, да от Ангары реки на пере­дней острожной стене сверху на углу башни о трех жильях снизу анбары, над анбаром горница, над горницею развал с жильем, над развалом вышка с перила­ми и подле той башни двор, где живут приказные люди, да на той же острожной стене в середине башня Спасская, под нею ворота проезжие, над вороты анба­ры казенной, над анбаром развал з жи­льем, над развалом вышка с перилами, да у той же... башни с острожную сторо­ну сделан придел, а в приделе стоят не­рукотворный образ господа бога и спаса нашего, Иисуса Христа, а спереднюю сторону от Ангары реки придел, а в при­деле стоят образ знамение Богородицы, на нижнем углу той острожной стены башня, снизу казачья изба, над избою анбар, над анбаром развал з житьем, над развалом вышка с перилы. И те, госу­дарь, все три башни с боями крыты те­сом, вышина башням по девять сажен печатных с аршином, а на горной, госу­дарь, острожной стене сверхную сторо­ну на углу башня, сысподи изба казачья, в середине острожной стены проезжая башня с вороты, над вороты анбары, над анбаром развал с жилья, поверх развалу вышка, а на нижнем углу острожной сте­ны башня, снизу изба казачья, над из­бою развал з житьем, над развалом выш­ка, а те, государь, башни крыты тесом, а вышина тем башням по осьми сажень печатных с верхними и средними и ниж­ними боями. И кругом башен для выла­зов и для очищенья башен и острогу по­строены по углам острожные выводы з боями. А на верхней острожной стене в середине построен анбар о трех жильях для збору десятинных хлеба, на нижней острожной стене в середине вороты про­езжие в посад, над вороты анбар з боем. Да в остроге, государь, поставлена изба для стенного караулу, да в том же остро­ге поставлен анбар, под ним погреб с выходом для твоей государевы зеленной пороховой и свинцовой казны, а кол о того острогу поставлены надолбы мерою четыреста сажень...»⁸

Этот острог имел уже шесть башен: четыре угловых и две стенных, две из них являлись проезжими. Были они двух- и трехуровневыми, «с мосты», и имели не только оборонительное значение: в них размещались жилые помещения и хранились припасы.

Посреди острога находился двор, в котором стояли два амбара для хране­ния собранного ясака и ружейного при­паса.

К описанию крепости, по словам Барнешлева, прилагался чертеж, но он не дошел до нас. Иркутск — один из не­многих сибирских острогов, где так широко было принято включать строения в острожную стену. Наиболее ха­рактерно это для более поздних времен, но уже и второй острог имел «на верх­ней острожной стене в середине... анбар о трех жильях для сбору десятин­ных хлебов».

Строителями крепости были Андрей Барнешлев и енисейские плотники Фе­дор Хлызов (староста артели), Трифон Никифоров, Григорий Щукин, Иван Родионов и Семен Яковлев.

Вокруг Иркутска уже образовался посад, куда через нижнюю крепостную стену вели проезжие ворота. Поблизос­ти селились буряты и эвенки.

В 1672 г. в центре острога выстроили первую деревянную церковь — Спас­скую. Колокольня «новая рубленая, шатровая, с переходом» появляется лишь через десять лет. Под папертью размещались «кругом 6 лавок о двух житиях», а под колокольней — 4 лавки и казенный церковный амбар.

К концу XVII столетия на темпах роста стал сказываться чрезвычайно выгодный выбор местоположения ост­рога. Иркутск находился на перекрест­ке колонизационных, торговых и про­мышленных путей. По воде он с одной стороны был связан с Енисеем, с дру­гой — с Байкалом и впадающими в него реками. Вместе с тем, постепенно на­чинает складываться и сухопутная до­рога с запада на восток — будущий Мос­ковский тракт. По этим путям двигались служилые, торговые, промышленные люди, а также крестьяне-переселенцы. Иркутск с установлением дипломати­ческих, торговых и культурных связей России с Китаем превращается в важ­ный административный и торговый центр на востоке страны.

В 1682 г. он становится и центром самостоятельного воеводства. Старин­ная летопись сообщает: «В Иркутск прибыл из Москвы первый воевода Иван Власьев, но вскоре после того велено ему быть воеводой в Нерчинске, а вме­сто него в Иркутске управлять прислан­ному из Енисейска письменному голо­ве Кислянскому, при котором и старинный город Илимск в ведение Иркутска причислен, а в прежние времена Ир­кутск от него зависел»⁹. Ему начинают подчиняться все ангарские и забайкаль­ские остроги.

80-е годы XVII в. мата изменили вне­шний облик крепости. Опись 1684 г. до­носит до нас: «6 башен с мосты, три башни покрыты тесом, три дранью, в башнях ворота проезжие створные, у одних башенных ворот калитка проход­ная на железных крюках с петли желез­ными и с замком весным, да в острож­ной же стене двои вороты, у одних во­рот засов железный с петли железными да в острожной стене калитка малая проходная, в той же острожной стене приказная изба с сеньми покрыта те­сом... Да на проезжей башне казенный анбар, а у дверей замок... вереди остро­га церковь... под папертью кругом 6 ла­вок о 2 житиях, колокольня новая руб­леная шатровая с переходы, а под нею 4 лавки да анбар церковный, казенный... в остроге же анбар житничный, об од­ном житье, крыт тесом»¹⁰.

«Государев двор», где жили иркут­ские воеводы, находился в острожной стене и состоял из двух горниц. Посре­ди острога располагались, кроме Спас­ской церкви, гостиный двор и карауль­ная изба, где содержались три человека «аманатов», то есть заложников, взятых для того, «чтобы великому государю тун­гусы и браты не изменили». За остро­гом были баня «людская» и огород «частокольный с воротцы».

К тому времени на посаде имелись 32 двора, а населяли ранний Иркутск выходцы из северных областей России: Великого Устюга, Яренска, Пинеги, Соль Вычегодска, Переяславля-Залесского.

В 1686 г. Иркутск получает статус города и начинает стремительно расти. К концу века здесь насчитывалось до 1000 жителей, среди них преобладали служилые люди, посадских по оброчным книгам числилось 110 человек, вместе со своими семьями они составляли до 300 человек. Острог перестает соответствовать приобретенному положению административного центра и требует новых перестроек. Вследствие этого в 1693 г. местный воевода князь Гагарин доносил: «...построил в Иркутске дере­вянный город со всяким городовым строением, с башнями и с вороты, с верхними и серединными и подошвен­ными боями...» Городские стены стали рублеными, то есть каждая состояла из нескольких бревенчатых срубов, плот­но скрепленных друг с другом «тараса-ми» - поперечными стенками.

В 1701 г. Иркутск выглядел так «Ве­ликого государя Иркуцкой город рубле­ной, мерою в длину и в ширину по 60 сажен, крыт тесом, в вышину до обламов двадцать один венец, обламов 5 вен­цов. По городу строения: пять башен новых в вышину до обламов по сороку венцов, обламов по шесть венцов, в том числе четыре башни четвероугольные, пятая - проезжая восьмиугольная, вверх о трех уступах большая, да башня ж четвероугольная проезжая старая, с мос­ты, на ней казенный анбар, и на той баш­не кровля от ветхости погнила. Да вмес­то башни сушило с мосты с верхними и средними и подошвенными боями...»¹¹ Из старых башен сохранилась только Спас­ская, в которой хранилась ясачная каз­на. Так же, как и раньше, находилась она в стене, обращенной к Ангаре. Помимо нее сюда же были встроены приказная изба на подклети и дом воеводы, состо­явший из пяти горниц, три из которых на жилых подклетях, то есть почти дву­хэтажные.

В самом остроге располагались раз­личные общественные и казенные по­стройки: гостиный двор с 11 лавками, изба для приезжих торговых людей, та­можня с амбаром, аманатская изба, вин­ный погреб, соляной амбар, зелейный, или пороховой, погреб. Жилье для хо­лостых казаков находилось под башня­ми, а семейные жили в посаде.

В конце XVII в., после перевода слу­жилых людей из Сургута, Березова, Туринска, Верхотурья, численность их в - Иркутске достигла 428 человек. Казаки, помимо окладов, наделялись паш­нями, возле которых возникали слобо­ды, давшие начало многим окрестным селениям.

Иркутский посадский люд занимал­ся ремеслом, торговлей, разными про­мыслами. На занятия указывали даже прозвища: Иван Кирпишник, Евсевий Кузнец, Иван Кваснин, Семен Скор­няк, Тихон Шорник, Иван Колокольник и пр. Отдельные кустари изготав­ливали кирпич, которого, впрочем, хва­тало лишь на кладку печей.

По мере роста Иркутска возникает необходимость в фундаментальном строительстве. К 1700 г. за городом, у Знаменского монастыря, были соору­жены первые казенные кирпичные са­раи. Это дало возможность в следую­щем году начать возведение первого каменного здания — воеводской канце­лярии, встроенной в обращенную к Ангаре острожную стену.

Иркутск рано стал одним из торго­вых центров России на Востоке, пре­вратившись в своеобразную перевалоч­ную базу русско-китайских товаров. В 1693 г. через наш город в Китай про­ехал русский посланник Елизарий Избрант, которому удалось договориться об установлении между двумя государ­ствами регулярной караванной торгов­ли. В результате в Иркутске заметно увеличилось количество торговцев. Они разделялись на купцов, приказчиков и лавочных сидельцев.

Здесь проживали и промышленные люди. Так назывались те, кто занимал­ся каким-либо промыслом: пушным, рыбным, слюдяным. Именно их усили­ями в Восточной Сибири были обнару­жены соль, слюда, железная руда и дру­гие полезные ископаемые.

На развитии города плодотворно ска­залось заселение пригородных земель крестьянами, снабжавших иркутян про­дуктами.

Новопришлый люд селился на по­саде, который, окружая крепость, рас­ширялся, развиваясь в трех возможных направлениях.

В 1693 г., одновременно со строитель­ством нового острога, на посаде поста­вили Богоявленский собор. За речкой Идой (Ушаковкой) в том же году зало­жен женский Знаменский монастырь, вокруг которого начинает складываться будущее одноименное предместье. Еще раньше, в 1672 г., на левом берегу Анга­ры старцем Герасимом по грамоте сибир­ского митрополита Корнилия основан мужской Вознесенский монастырь. Ему были отведены земли по реке Иркут, где позднее возникло Жилкинское селение.

Таким образом, к концу XVII в. го­род состоял из крепости (кремля), по­сада и двух монастырей, а на левом бе­регу Ангары находились заимки казаков Глазкова и Могилева, положившие на­чало Глазковскому предместью.

Иркутск того времени изображен на самом раннем из дошедших до нас чер­теже, который вошел в «Чертежную кни­гу Сибири» (1699-1701) СУ. Ремезова. Можно определить точную его датиров­ку, исходя из тех сведений, которые из­вестны из истории составления «Чертежной книги...». Для изготовления атласа зауральской земли Сибирский приказ 10 января 1696 г. отправляет во все сибир­ские города грамоты с указанием «напи­сать чертеж на холстине, с показанием на ней городов, селений, народов и рас­стояний между урочищами». В Иркутске она была получена 2 ноября 1696 г. Го­товый чертеж работы енисейского мас­тера Максима Григорьева Иконописца отправлен в Москву 28 мая 1697 г. Таким образом, в основу ремезовской работы был положен рисунок, запечатлевший Иркутск конца 1696 – начала 1697 гг.¹²

Чертеж передает общий вид города (рубленого, окруженного посадом): ос­трожных стен со сторожевыми башня­ми, Спасской церкви и расположенных внутри крепости жилых изб, Собора Богоявления, монастырских церквей. Автор расположил части света по уста­ревшему арабскому образцу, предпола­гавшему северное направление или вни­зу плана, или его произвольное приня­тие. Ремезовский чертеж содержит ряд неточностей: показанное впадение Иркута в Ангару не с северо-запада, а с юго-запада делает изображение города непра­вильно ориентированным. Напротив западной стены изображена церковь или часовня, однако, ни один из известных исторических документов не сообщает о существовании подобного рода стро­ения на этом месте. Один из исследова­телей «Чертежной книги» — И.И. Сереб­ренников - высказал предположение, что церковь, вероятнее всего, относит­ся к деревне Разводной¹³.

Известный ученый А.Ф. Миддендорф так отозвался о труде СУ. Ремезова: «При всей грубости и скудости этих пер­вых специальных карт, ими начался новый период управления Россией»¹⁴. Его рисунки являются первыми графи­ческими изображениями Иркутска, они единственные запечатлели кремль по­стройки 1693 г.

Начало XVIII в. не было отмечено сколько-нибудь значительными измене­ниями в жизни города. Иркутск рос, однако в это время он еще намного уступал главным сибирским городам. По Табели губерний 1719 г. здесь было 1740 дворов, в Тюмени — 2075, Верхотурье — 3483, Томске - 2532.

В 1716 г. в Иркутске произошел по­жар, в котором сгорели старая деревян­ная Спасская церковь и острожная сте­на вместе с башнями на протяжении от воеводской канцелярии до каменного Спасского храма. Огнем уничтожены также бывшие внутри крепости гости­ный двор и таможня и несколько обы­вательских дворов на посаде.

Сгоревшая часть острога была от­строена вновь в следующем же году. Новый кремль получил размеры 137х 147 м. Часть восточной стены возвели толь­ко в 1733—1736 гг., заменив ею стоявшие в ряд 22 двухэтажных амбара. Береговую стену несколько отодвинули, и весь ос­трог сместился в северо-восточном на­правлении примерно на 20 м, число ба­шен осталось прежним.

Это была последняя значительная реконструкция иркутского кремля в ис­тории его существования. К середине XVIII в. отпала необходимость в суще­ствовании подобного рода оборонитель­ных сооружений. Выглядел острог к это­му времени так: на трех углах стояли глухие башни, а северо-западный угол занимал бывший воеводский дом. Глав­ная, Сергиевская, башня находилась в восточной стене. Она была восьмигран­ной и завершалась шатром с большим государственным орлом. На ней висели колокола и «боевые часы».

Другая проезжая башня, Спасская, в береговой стене имела ворота, ведущие к пристани. Она была меньше по разме­рам и с надвратной часовней. Как уже отмечалось, отличительной чертой горо­да являлось включение в периметр кре­постных стен крупных каменных соору­жений: в восточной части северной сте­ны размещались каменная приказная палата с деревянной пристройкой для судебной палаты и тайник с застенком, в южной — каменная Спасская церковь.

В 1729 г. был составлен первый топографический план города. На документе автор оставил собственноручную подпись: «Писал сей план геодезист Ми­хаиле Зиновьев». История появления документа такова: в 1726 г. в Иркутск прибыло посольство графа Саввы Рагузинского, следовавшего в Китай с дип­ломатической миссией. Попутно он должен был провести ревизию восточ­ных оборонительных укреплений. Из осмотра сибирских крепостей Рагузинский вынес мнение, что «в Сибири ни одного крепкого города не обретается, наипаче по сию сторону моря Байкаль­ского». Найдя Иркутск слабо укреплен­ным, граф распорядился о строитель­стве вокруг города оборонительной ли­нии, известной под названием «пали­сад». Забегая вперед, нужно сказать, что в дальнейшем эта линия серьезно по­влияла на формирование городской за­стройки Иркутска.

По всей видимости, план должен был зафиксировать новое укрепление. Этим можно объяснить известный схематизм картографического документа, который дает о городе лишь общее представление: видна очевидная условность нанесенных на план кварталов и улиц города.

Подробно, при помощи объемного изображения, показаны на плане пали­сад и центр Иркутска с кремлем и гости­ным двором. Оборонительная линия (длиной в 2257 м), охватив всю город­скую застройку, протянулась от Ангары почти до Ушаковки и, делая излом вдоль последней, вновь подходила к Ангаре. Состояла она из вала, рва, 14 выдвину­тых вперед редутов. За пределы города вели трое ворот с караульнями при них: Заморские – в сторону Байкала, Мель­ничные и Монастырские — к Ушаковке.

В центре города изображены кремль, гостиный двор и между ними — простор­ная площадь. Экспликация указывает местонахождение 12 объектов, в их числе шесть церквей, гостиный двор, рынок, таможня, контора, канцелярия, воевод­ский двор. Таким образом, несмотря на весь схематизм, план Зиновьева несет довольно значительную информацию: точно определяет границу Иркутска к 1729 г., показывает местонахождение торгового центра.

Посольство С.В. Рагузинского в Ки­тай закончилось принятием в 1727 г. Буринского трактата, в результате чего торговля между двумя странами приня­ла более регулярный характер. В Ир­кутске, стоявшем на пути прохождения товаров, до 1792 г. находилась таможня, переведенная затем в Кяхту.

В 1731 г. была образована Иркут­ская провинция, входившая в состав Си­бирской губернии. Иркутск стал глав­ным городом провинции.

Эти факторы послужили толчком к наблюдавшемуся в то время росту го­родского населения и, как следствие, расширению городской застройки.

Иркутск разделялся тогда на две ча­сти: «малый город» и «большой город». Первый из них начинался от берега Ан­гары. Он представлял собой старую де­ревянную крепость с примыкавшими к ней постройками: каменным зданием провинциальной канцелярии, домом вице-губернатора (бывшим воеводским) с амбарами и погребами, Спасской цер­ковью.

«Малый город» был административ­ным центром обширной провинции. В «большом городе», или посаде, сосре­дотачивалась торгово-экономическая жизнь Иркутска. Здесь находились ка­менный Богоявленский собор, четыре приходские церкви, городовая ратуша, гостиный двор, таможня, винный под­вал, купеческие лавки и торговые склады, мясной и молочный ряды, полко­вая казачья изба, полицмейстерская кон­тора, тюрьма, пороховой погреб, окру­женный сплошным забором. В городе имелись пивоварня с пивным кабаком, десять винных и медовых кабаков, тор­говая баня, три соляных амбара.

Город этого периода отражен на пла­не 1735 г. Составление его было обус­ловлено крупными картографическими работами, связанными с первой госу­дарственной съемкой, проводившейся в России в 1715—1747 гг. В Иркутск в 1735 г. прибыла сибирская экспедиция Академии наук, возглавляемая Г.Ф. Мил­лером. Учениками-геодезистами был составлен план, а художник И.В. Люрсениус выполнил панораму города, по­лучившую известность после того, как в 1770 г. с нее сделали гравюру, позднее неоднократно репродуцировавшуюся. Работа Люрсениуса отличалась боль­шим мастерством и точностью. Автор показал городскую панораму, откры­вавшуюся с левого берега Ангары. Она давала возможность увидеть архитектур­ные формы строений, резко выделяв­шихся среди ровной одноэтажной зас­тройки: церквей, башен острога, пер­вых каменных построек.

В разросшемся посаде было 939 до­мов. Среди запутанной сети улиц на не­больших площадях стояли Прокопьевская (1703 г.), Тихвинская (1708 г.), Вла­димирская (1707 г.), Троицкая (1718 г.) церкви и заложенный в 1718 г. камен­ный Богоявленский собор. За ним по берегу Ангары сложилась торговая пло­щадь с гостиным двором, неподалеку стояли мясные и мелочные ряды. У юго-восточного угла крепости находилась полицейская канцелярия, а за западной стеной — огороженная тыном тюрьма, рядом — казачья полковая изба. Непо­далеку от Тихвинской церкви среди жи­лых кварталов размещались хлебные и винные амбары.

Иркутск этой поры еще не знал регу­лирования городской застройки, которая формировалась стихийно, согласно сло­жившимся традициям. В первые годы существования посада новые переселен­цы должны были пристраиваться как можно ближе к соседу. Это диктовалось стремлением уменьшить территорию при необходимости обороны. Однако, это же приводило к определенной концен­трации застройки, опасной при частых пожарах. Дворы располагались на удоб­ных участках, улиц не было совсем, по­стройки подходили к проездам случайны­ми поворотами и лишь при последующих перестройках разворачивались лицевыми фасадами. Первые поселенцы не ориен­тировали дома и по отношению к сосед­ним постройкам, их заботило лишь то, чтобы окна были обращены на юг.

В Иркутске (так же, как и вообще в ранних сибирских городах) центром ста­ла торговая площадь, расположенная неподалеку от крепости на берегу реки, где была пристань. Она не имела чет­ких границ и формировалась определен­ным набором общественных построек: церковь, гостиный двор, торговые ряды. По мере роста посада сюда проклады­вались магистральные направления, пре­вратившиеся позднее в улицы.

Несмотря на всю стихийность застрой­ки, уже на ранних планах города усматри­вается определенная логика: основные на­правления повторяют очертания береговой линии, которые, в свою очередь, пересека­ются поперечными проездами, соединяю­щими окраины города с центром и выхо­дящими на берег Ангары.

В 1747 г. в Иркутске деревянным - обрубом длиной 777 м укрепили берег Ангары против крепости и Богоявлен­ского собора. В этом же году западнее крепости построили два больших гости­ных двора. Их перенесли сюда потому, что торговая площадь за собором ото­шла к архиерейскому дому.

Идеи регулирования застройки и пла­нировки города были привнесены в Рос­сию в царствование Петра I, но только в 60-х годах XVIII века они начали рас­пространяться на все русское градо­строительство. В Сибири это происхо­дило с запозданием на полвека.

Построенный в 1726 г. палисад пре­пятствовал развитию города в единствен­но возможном направлении. К возве­денным за ним солдатским казармам стала прибавляться стихийная селить­ба, вначале по дорогам, подходящим к Мельничным и Заморским воротам, а затем и между ними. Улицы и переулки упирались в стену, а когда она исчезла, оказались в полном несоответствии с улицами старой части Иркутска.

Во второй половине XVTII в. в Рос­сии приступили к подготовке атласа страны с полным географическим опи­санием. В связи с этим последовал указ о составлении планов городов.

Наш город переживал дальнейший социально-экономический подъем. В 1764 г. Иркутская провинция превраща­ется в губернию, и Иркутск становится центром самого большого в России края — Восточной Сибири, включавшей в себя Забайкалье, Якутию и весь северо-восток Азии. Все это сопровождалось ростом города, множилось число домов, их к 1769 г. насчитывалось около 1200.

Интересы быстрорастущего поселения требовали более серьезного отношения к его планировке и благоустройству. В 1764 г. генерал-губернатором К.Л. Фрауендорфом были предприняты меры по урегулирова­нию городской застройки: «...в городе Ир­кутске по плану собственных его, губер­натора, трудов, при его же присутствии, разбиты были кварталы и провешаны пря­молинейные улицы, которым и расписа­ны были названия на досках с рукою, путь показывающею, кои и были прибиты на всех улицах»¹⁵. Проведено осушение болот, образованных протекающей южнее крепо­сти речкой Грязнушкой, соединявшей Ушаковку и Ангару.

Съемку Иркутска и составление его проектного плана производил местный геодезист и картограф, начальник Ир­кутской навигацкой школы М. Татаринов. Выполненный им в 1768 г. чертеж города содержал и элементы перепла­нировки: выпрямление и расширение улиц, создание площадей, строительство новых зданий.

На тщательно и подробно выписанном плане город «перешагнул» палисад, за ним уже образовалась первая линия домов, ко­торые должны были войти во вновь обра­зуемые кварталы. Литерные знаки постав­лены под 45 объектами, вынесенными в особый раздел. Они отмечают все город­ские церкви, часовни, городскую канцеля­рию, губернаторские дома (их два, один обозначен как загородный), казенные ам­бары, гауптвахту, магистрат, земскую избу, школы навигации и геодезии, тюремный острог, аптеку с садом при ней, харчевни, хлебные базары, мясные ряды, кузницы, госпиталь. В перечень включены проекти­руемые строения: Благовещенская церковь, архиерейский дом, солдатские казармы, помещение для полиции, линия городских укреплений. Зафиксировано новое распо­ложение торгового центра.

Основные административные, торговые постройки и площади были сосредоточе­ны в северо-восточной части, на участке, вытянувшемся вдоль Ангары. Большинство строений расположено бессистемно, это относится и к осваиваемым окраинам. В районе современного рынка проектирова­лось сооружение порохового погреба, ар­тиллерийского арсенала и казарм. Здесь же была и пороховая сушильня. Большое про­странство занимают в беспорядке разбро­санные кирпичные сараи. На месте стади­она «Труд» расположились «магазейны» и отведен участок для стеклянного завода. Почти на берегу реки находился и вновь построенный госпиталь с баней и кухней.

Постройки занимают лишь часть площади города, значительная доля ее занята огородами, которые местами вы­ходили на улицу. Благодаря цветовому решению плана можно определить 16 каменных объектов.

Одной из самых длинных улиц была Петровская, которая тянулась вдоль бе­рега Ангары почти до Ушаковки. Пря­мыми улицами в то время были лишь Луговая и Прешпективная, заселение последней началось в первой половине XVIII в.

На плане Татаринова обозначено всего 20 главных улиц города: Набереж­ная. Спасская (район современной ул. Сурикова), Морская (Ленина, от плошали Кирова до ул. К. Маркса), Гостинная (Ленина, вдоль пл. Кирова), Луговая (Марата), Троицкая (5-й Ар­мии), Семеновская (Степана Разина), Вдовая (Канадзавы), Торговая (Проле­тарская), Владимирская (Декабрьских Событий), Соляная (Франк-Каменец-кого), Прешпективная (К. Маркса), Тихвинская (Сухэ-Батора), Ивановская (Пролетарская).

Следует иметь в виду, что совпаде­ние улиц, бывших и современных, но­сит условный характер, часть их явля­лась лишь проектируемой и получила иное воплощение. В левой верхней доле листа узкой полосой протянулся «про­спект города Иркутска», изображающий город традиционно от устья Ушаковки до излучины Ангары. Впервые он пока­зывает каменные церкви, выстроенные в середине XVIII в., в том числе Тих­винскую, Прокопьевскую, Знаменскую, и фиксирует изменение силуэтов Бого­явленского собора и Спасской церкви.

Таким образом, план М. Татаринова первым из картографических докумен­тов фиксирует городскую застройку в полном объеме, передает размещение практически всех казенных, обществен­ных, культовых и военных заведений, а включение проектируемых объектов позволяет считать его первым опытом вмешательства администрации в город­ское строительство.

Пожар 1775 г., уничтоживший цент­ральную часть города, включая оба гостиных двора, повлек за собой необходи­мость перепланировки этой территории. В результате этого центр города смеща­ется и занимает место между Спасской и Тихвинской церквями. Композиционной основой нового общественно-торгового комплекса стало здание гостиного дво­ра, построенное, с некоторыми измене­ниями, по проекту Джакомо Кваренги.

В конце столетия в городе продол­жается интенсивное строительство. Оно охватывает не только территорию, при­легающую к Иерусалимской горе, но и более отдаленные районы. Знаменское предместье формировалось вокруг мо­настыря, а в левобережном Глазковском предместье начиналась одна из важней­ших торговых дорог к Байкалу.

Последнее десятилетие XVIII в. ста­ло конечными годами существования ир­кутских крепостных сооружений. Летом 1790 г., в сильное наводнение, берег воз­ле острога оборвался настолько, что вдоль стены невозможно было даже пройти, она вместе с башнями оказалась сильно подмытой. Вследствие этого 24 июля того же года были разобраны обе береговые башни, и угловая, и проезжая. Обветшал и весь острог. Он, по словам иркутского военного губернатора Леццано, к этому времени представлял собой «ветхое деревянное крепостное строение, которое было подвержено совершенной гнилости и время от времени развалива­лось и безобразило все окружающее ме­сто»¹⁶. Поэтому Леццано распорядился «очистить» эту территорию, и тем же ле­том острог был снесен. На образовав­шейся площади предполагалось возве­сти Американские казармы, даже зало­жили фундамент, однако строительство их было осуществлено в другом месте. Позднее, в 1823 г., из-за подмыва бере­га пришлось разобрать и старую кан­целярию - первое в Иркутске камен­ное здание. На месте острога разбили пуб­личный сад. Единственным памятником, уцелевшим от старой крепости до насто­ящего времени, является Спасская цер­ковь, находившаяся в ее южной стене.

Примечания

¹ Миллер Г.Ф. История Сибири. — М.-Л., 1941. - Т. 1. - С. 307.

² Фишер И.Э. Сибирская история с самого открытия Сибири до завоевания сибирской земли русским оружием. — СПб., 1774. - С. 557.

³ Лосев АИ. Обозрение разных происше­ствий, до истории и древностей касающих­ся, в Иркутской губернии и сопредельных оной странах бывших, сообразно предписа­нию г-на главного губерний начальника со­чиненное губернским землемером, надвор­ным советником, императорского Санкт-Пе­тербургского Вольного экономического об­щества членом Антоном Лосевым в городе Иркутске в 1812-м году // Летопись города Иркутска XVII-XIX вв. - Иркутск, 1996. - С. 123.

⁴ Кудрявцев Ф., Вендрих Г. Иркутск: Очер­ки по истории города. - Иркутск, 1971. — С. 11; Дулов А.В. Надо ли «удревнять» ис­торию Иркутска? // Первые Романовские чтения: Материалы науч. конф., посвящ. 125-летию со дня рождения Н.С. Романова, 9—10 окт. 1996 г. - Иркутск, 1997. - С. 37-41.

⁵ Полевой Б.П. Забытое описание Иркут­ского острога 70-х годов XVII в. Записки ИОКМ. - Иркутск, 1961. - Вып. 2. - С. 36-39.

⁶ Багаутдинов А.З. Иркутск в XVII в. (1661-1701 г.) Записки ИОКМ. - Иркутск, 1961.–  Вып. 2. - С. 21.

⁷ Полевой Б.П. Указ. соч. — С. 37.

⁸ Там же.

⁹ Обозрение разных происшествий... - С. 155.

¹⁰ Первое столетие Иркутска: Сборник материалов. - СПб., 1902. - С. 1.

¹¹ Российский государственный архив древних актов (РГАДА). Ф. 214. Кн. 1316. Л. 189.

¹² Полунина Н.М. Обзор картографичес­кой коллекции дореволюционного Иркут­ска: Источниковедение городов Сибири кон. XVI - нач. XX вв. - Новосибирск, 1983. - С. 98.

¹³ Серебренников И.И. Иркутская губер­ния в изображении «Чертежной книги Си­бири» С. Ремезова. - Б/м., б/г. — С. 15.

¹⁴ Там же. - С. 2.

¹⁵ Обозрение разных происшествий... — С. 197.

¹⁶ ГАИО. Ф. 70. Оп. 1. Д. 550. Л. 10 об.