Хлебозаготовительный кризис 1927/28 // «Историческая энциклопедия Сибири» (2009)

ХЛЕБОЗАГОТОВИТЕЛЬНЫЙ КРИЗИС 1927/28.
К 1927 в СССР в целом и Сибири в частности были завер­шены ремонополизация заготовительного хлебного рынка и переход к директивному механизму ценообразования. Хлебозаготовки 1926/27 прошли успешно. У советского руководства в связи с этим создалось впечатление полной и окончательной победы над «рыночной стихией». Гарантией повторения успеха в 1927/28 в Сибири служило продолжавшееся увеличение посевной площади. Не вызывало опасений и то, что за счет снижения урожайности осенью в регионе собрали мень­ший, чем в 1926, объем зерна. По мнению экспертов, это снижение вполне компенсировалось оставшимися нереализованными в предыдущем году запасами хлеба в крестьянских хозяйствах. Оптимистичные прогнозы подтверждались ходом хлебозаготовок в конце лета - начале осени 1927.

Однако в октябре 1927 ситуация на хлебном рынке региона резко ухудшилась. Объем закупок по сравнению с октябрем 1926 снизился на 22 %. В ноябре хлеба заготовили в 2,5 раза меньше, чем в том же месяце 1926. Декабрь дал 46 %-ное снижение от уровня прошлого года. На 1 января 1928 объем хлебозакупа по Сибирскому краю достиг 25,2 млн пудов, что составляло 66,5 % от календарного задания. В то же время, по мнению экспертов, хлеба в деревне было много. Но крестьяне не желали его продавать в объемах, необходимых государству. Они задерживали реализацию, увеличивая запасы и внутрихозяйственное потребление зерна.

Резкому снижению объемов реализации зерна спо­собствовал ряд конъюнктурных особенностей 1927/28. Осенью 1927 в условиях дефицита сырья на перерабатывающих предприятиях заготовители технических культур повысили на них цены. Это привело к существенному росту объемов их реализации. Зимой активизировалась сдача крестьянами мясопродуктов и животноводческого сырья. Неурожай трав создал угрозу бескормицы, и сельские жители усилили забой скота. Однако спрос вырос еще больше. В 1927/28 Си­бирь впервые включили в общесоюзный план мясозакупа, и краевые заготовители, дополнительно получив значительные средст­ва, увеличили закупочные цены, до того державшиеся на отно­сительно низком уровне. Выгодной для крестьян являлась и продажа кожсырья. Дефицит промышленных кожтоваров вызвал его активную скупку владельцами кустарных и полукустарных кожзаводов, которые также увеличили закупочные цены.

В результате деревня получала денег столько, что нужда в продаже хлеба у крестьян практически от­сутствовала. Размеры сельскохозяйственного налога по Сибирскому краю в 1927/28 несколько снизились. Сельские жители не могли истратить даже те деньги, которые они получали за счет реализации сельскохозяйственного сырья и мяса. Снабжение деревни промышленными товарами ухудшилось. При этом непропорционально большая доля поступавших в регион промышленных товаров оседала в городе. Невозможность купить на имеющиеся деньги потребительские товары создавала у крестьян убежденность в неустойчивости червонца и необходимости увеличения натуральных запасов, в первую очередь зерна. Допустимым стимулом для этого служили слухи о скором начале войны.

На ход хлебозаготовок отрицательно влияли и низ­кие, не соответствующие конъюнктуре государственной закупочной цены. Единст­венно возможным стимулом активизации предложения хлеба могло стать только повышение цен. Однако, против всякой логики, заготовительные цены на зерно в Сибири не только не увеличились, но имели тенденцию к снижению. Цены вольного рынка, напротив, росли. Несмотря на изгнание с рынка крупных частных торговцев, покупателей на крестьянский хлеб все равно хватало. Ими были мелкие частные скуп­щики, удовлетворявшие местный спрос. Из-за перебоев в централизованном снабжении муку и зерно непосредственно на базарах в больших количествах закупали городские жители.

Планы централизованного хлебозакупа не выполнялись не только в Сибири, но и в большинстве других производя­щих регионов страны. В декабре государственные хлебные резервы были практически исчерпаны. На XV съезде ВКП(б) поло­жение, сложившееся в сфере хлебозаготовок, назвали кризисом. Требовалось принимать срочные меры по его преодолению. Возможность повышения цен категори­чески отвергалась. Закупки за границей зерна и промышленных товаров требовали времени и к тому же затрудняли вы­полнение индустриальной программы, которой руководители советского государства поступаться не желали. В этих условиях усилился административный нажим на местные власти. 6 января 1928 руководителей местных органов предупредили, что если они не добьются в кратчайшие сроки перелома в хлебозаготовках, то будут сняты с занимаемых должностей.

Реакцией на угрозу в Сибири стал поиск виновных в продолжавшихся заготовительных трудностях. Вначале ими объявили работников государственных и кооперативных заготовительных организаций. Многие из них уволили и привлекли к судебной ответственности.13 января 1928 из крайпрокуратуры и Полномочного пред­ставительства ОГПУ по Сибкраю на места разослали директиву об уголовном преследовании мелких скупщиков зерна и владельцев мельниц. Применение репрессий против крестьянства сдерживалось опасениями ряда местных руководителей вызвать массовое недовольство деревни. Эти опасения дезавуировал И.В. Сталин в циркулярной телеграмме от 14 января Мнение о том, «что нельзя трогать скупщика и кулака, т. к. это может отпугнуть от нас середняка», определялось в ней как «самая гнилая мысль из всех гнилых мыслей, имеющихся в головах некоторых коммунистов». Исходя из директивных указаний, бюро Сибкрайкома ВКП(б) 17 января поручило органам ОГПУ начать аресты и привлечение к уголовной ответственности за спекуляцию (т. е. по статье 107 УК РСФСР) кулаков, «располагающих большими запасами хлеба». Вскоре в Сибирь приехал Сталин. Он поддержал краевое руководство, указав лишь на то, что производить аресты нужно не по линии ОГПУ, а в «законном порядке» от имени проку­ратуры (см. Сталина И.В. поездка в Сибирь 1928).

Генеральный секретарь ЦК ВКП(б), пробыв в регионе около 3 недель, в своих выступлениях основной причиной заготовительного кризиса назвал позицию кулаков, утверждая, что они обладают значительными запасами хлеба и не желают его сда­вать, ожидая повышения цен. Действительно, зажиточные слои сибирской деревни реализовали к этому времени лишь небольшую часть запасов зерна. Но подобное поведение являлось для них обычным. Зажиточные  крестьяне почти всегда продавали основную массу своего хлеба в конце зимы - начале весны. Осенью и в начале зимы зерно вывозили на рынок бедняки и середняки. Беднота, на долю которой, согласно официальной статистике, приходилась незначительная часть товарных запасов, влиять на ход заготовок не могла. Заготовительный кризис стал следствием отказа от реализации хлеба прежде всего среднего крестьянства, в чьих хозяйствах в начале кампании сосредоточивалось до 75 % товарного зерна. И «хлебная стачка» осени - начала зимы 1927/28 была не столько «кулацкой», сколько середняцкой. Власти, и центральные, и местные, это прекрасно понимали. Репрессии против кулаков были направлены на то, чтобы заста­вить основных держателей хлеба - середняков - ускорить его реализацию.

Местные органы проводили конфискацию хлеба не только по статье 107, но и без судебных решений, закрыва­ли базары, запрещали внутридеревенскую торговлю сельскохозяйственной продукцией, устраивали массовые обыски с целью выявления излишков. Чтобы расколоть крестьянство, власти разжигали в деревне социальные конфликты. Четверть конфис­кованного «кулацкого» хлеба в форме продовольственных и семен. ссуд передавалась бедноте. Активизировалась пропагандист­ская обработка беднейшего крестьянства. Усилился финансовый нажим на деревню. Проводилась кампания по срочному погашению задолженности сельских жителей по кредитам, страховым платежам, оплате за землеустройство. На более раннее время сдвигались обязательные сроки сдачи сельскохозяйственного налога. В директивном порядке снижались закупочные цены на мясо, животноводческое сырье, технические культуры.

Следствием применения комплекса репрессивных и административных мер стало временное преодоление кризиса. Крестьяне существенно увеличили продажу хлеба государственным и кооперативным заготовителям. В феврале-марте 1928 в Сибири хлеба заготовили почти в 2 раза больше, чем за тот же период 1927. Успешно в феврале-марте проходили заготовки и в других регионах страны. Это позволило советскому руководству на состоявшемся в начале апреля объединенном Пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б) заявить об отказе от чрезвычайных методов ведения хлебозаготовок.

Однако в апреле 1928 темпы заготовок резко снизи­лись. Падение объемов хлебозакупа объяснялось практи­ческим исчерпанием в ходе февральских-мартовских заготовок товарных запасов зерна у крестьян. Сверхнормативный вывоз зерна из Сибири в этих условиях вызвал кризис снабжения городов региона. Хлебные цены на городских базарах с февраля по май увеличились почти в 2 раза. Но хлеба не хватало и в самой деревне. Особенно страдала от его недостатка беднота. Следствием нехватки хлеба стали прокатив­шиеся по Сибири открытые выступления протеста сельских жителей, основными участниками которых стали крестьянки (так называемые  бабьи волынки) (см. Крестьянское движение).

Резкое сокращение заготовок произошло и в других хлебопроизводящих районах страны. В очередной раз обострилось снабжение потребляющих центров. В зерне для пересева погибших озимых нуждались Северный Кавказ и Украина. В создавшихся условиях руководство страны вернулось к чрезвычайным мерам. Возобновилось применение статьи 107. На местах в ход снова пошли продразверсточные методы заготовок: подворный обход, проверка амбаров, повальные обыски, обложение зада­ниями по хлебосдаче всех хозяйств. Крестьян заставляли сдавать страховые и даже необходимые продовольственные запасы. Обострение политического положения в деревне и внутрипартийная борьба стали причиной принятия на июльском (1928) Пленуме ЦК ВКП(б) решения о свертывании чрезвычайных методов изъятия зерна.

Лит.: Ильиных В.А. Государственное регулирование сельско­хозяйственного рынка Сибири в условиях нэпа (1921-1928 гг.). Новосибирск, 2005; Хлебозаготовительная политика советского государства в Сибири в конце 1920-х гг. Новосибирск, 2006.

В.А. Ильиных