Культура и Байкал. «Этническая история Байкальского перекрестья» // Ушницкий В. (2014)

В рамках межинтеграционной программы «Северная Азия и Байкальский регион: пути формирования этнокультуры» Институт гуманитарных исследований АН РС(Я) готовит издание I части коллективной монографии «Этническая история Байкальского перекрестья: научный дискурс».

Авторы проекта понятие «Байкальское перекрестье» определяют как особую историческую зону, где на протяжении многих веков шло оживленное движение разных культурных потоков. В предполагаемом издании найдут отражение основные периоды ранней этнической истории двух этносов в системе межкультурного диалога «Восток-Север».

Впервые на страницах коллективной монографии встретятся ученые, специализирующиеся в вопросах этно — и культурогенеза ранних этнических объединений (курыканы, меркиты, хори-туматы). Общеизвестно, что эти общности сыграли заметную роль в этногенезе бурят и саха.

Забайкалье является регионом, где найдены хуннские городища и могильники. Ивольгинское городище на территории Бурятии является крупнейшим памятником древности, ее исследованием долгое время занималась археологическая экспедиция, руководимая П.Б.Коноваловым. Теперь его дело продолжает Б.Б.Дашибалов.

С 1984 года работает Байкальская археологическая экспедиция, организованная в Институте монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН, непосредственной задачей которой является изучение средневековых древностей с целью реконструкции этнической истории бурят. Планомерные и многолетние исследования экспедиции под руководством Б.Б.Дашибалова позволили совершенно с иных позиций взглянуть на уже имеющийся материал, были выдвинуты и обоснованы принципиально новые положения в изучении курумчинской культуры [Дашибалов, 1995; 2003]. Важным достижением полевых работ Байкальской экспедиции явилось открытие погребальных памятников курумчинской культуры. В итоге был получен антропологический материал, являющийся важным источником. Весь этот новый источниковедческий фонд позволяет на конкретных данных ставить и решать вопросы этнокультурной истории населения курумчинской культуры.

Большинство ученых, изучавших курумчинскую культуру, искали аналогии в прибайкальских и саяно-алтайских древностях. Раньше традиционно сравнивали древнехакасские (кыргызские) погребения по обряду трупосожжения с курумчинскими шатровыми сооружениями, и считалось, что курыканы сжигали умерших. Раскопки же Байкальской экспедиции показали, что шатровые «могилы» — это поминальные памятники курумчинской культуры. Курумчинские грунтовые захоронения без надмогильной конструкции сходствуют с аналогичными погребениями средневекового населения Дальнего Востока, сопоставим во многом и погребальный инвентарь.

Так исследованиями Б.Б.Дашибалова были выявлены значительные дальневосточные параллели между курыканами и средневековыми насельниками Приамурья и Приморья. Этот дальневосточный субстрат значительно повлиял на специфику культурного облика курумчинской культуры и определил ее особенности среди хронологически сопоставимых комплексов Саяно-Алтая и Монголии. Выделение дальневосточного или — если рассматривать широко — восточноазиатского субстрата в курумчинской культуре, по словам ученого, позволяет видеть в нем монгольские корни и связывать их с хори-монголами раннего средневековья.

Молодой, перспективный исследователь, канд.ист.наук Б. З.Нанзатов предлагает новое прочтение этнонима «уч курыкан» как «три военных гарнизона». В «Древнетюркском словаре» есть слово qoriyan ~ quriqan, совпадающее с этнонимом «курыкан» (quriqan «Древнетюркского словаря») и имеющее значение «стан, военный лагерь». Б.З.Нанзатов отсюда предполагает, что тюркоязычные кочевники — курыканы выступали как завоеватели по отношению к земледельческому и таежному местному населению [Нанзатов, 2003, с. 30].

Якутский ученый, канд. ист. наук В.М.Никифоров является прекрасным знатоком и интерпретатором всех опубликованных переводов китайских источников о племени гулигань. С курыканами ранее связывали Шишкинские надписи на Верхней Лене, но новые материалы В.С.Николаева позволяют с новых позиций взглянуть на эти петроглифы. Красочное описание величественных курумчинских святилищ, сделанное канд.ист.наук А.В.Тиваненко, безусловно привлечет внимание всех интересующихся древней историей Байкальского региона.

В свою очередь, народ бома («пеголошадники», по-тюркски — алаты), проживавший около Северного моря «Бэйхэя» — Байкала, можно связать с народом, оставившим курумчинскую культуру. Весьма показателен земледельческий и ремесленный характер курумчинской культуры; такие же сведения (как о полуоседлом народе земледельцев и ремесленников) имеются о народе бома-алатов в китайских источниках.

Иркутский археолог, докт.ист.наук А.В.Харинский указывает на неправомерность объединения Б.Б.Дашибаловым в рамках единой культуры групп захоронений с труположением на спине и на боку с подогнутыми ногами. Как он утверждает, с VIII в. в Предбайкалье формируются две культурно-исторические области — Ангаро-Ленская и Байкальская, существенно отличавшиеся друг от друга. По этим новым данным, ни о какой единой курумчинской, тем более курыканской культуре не должна идти речь [Харинский, 2001].

А.В.Харинский считает, что в лесостепной зоне Южного Приангарья проживало упомянутое Рашид-ад-дином монгольское племя усуту-мангун (беглые татары или алакчины. — У.В.). Им курыканы и фури выведены за пределы Прибайкалья в Тункинскую долину и в Южное Присаянье, где проживали вместе с потомками дубо-туматами и упоминаются в «Сокровенном сказании монголов» под этнонимом хори-туматы.

Кыпчакский компонент в составе саха принято связывать с населением, принесшим погребения с конем на Среднюю Лену. Поэтому надо выделить, что в Прибайкалье, в могильниках Усть-Талькин, Сэгенут и других, обнаружены погребения с конем, причем кони захоронены в отдельной яме и расположены головой на запад, как у саха. Эти могильники Б.Б.Дашибалов связывает с кыпчакской традицией, указывая, что в Забайкалье, на Ононе, обнаружены могильники, которые можно рассматривать именно как кыпчакские. При этом он отмечает, что погребения с конем также получили распространение и в западнобурятской среде, где тоже имеется кыпчакский компонент [Дашибалов, 2003 ].

Один из авторов коллективной монографии В.С.Николаев на территории Прибайкалья (Иркутской области) выделил отдельную усть-талькинскую археологическую культуру XII—XIV вв. На основе радиоуглеродного датирования он выделил два последовательных этапа ее развития:

1-й этап — Догланский (XII — начало XIII в). К нему относятся Усть-Талькинский и Догланский некрополи и Сэгенутский могильник.

2-й этап — Усть-Удинский (XIII—XIV вв.). К нему В.С.Николаев относит три больших некрополя — Шебуты, Усть-Уда, Озерок.

Народом, создавшим усть-талькинскую культуру, В.С.Николаев считает тюркоязычные племена туматов, мигрировавших в конце XI в. в Предбайкалье с предгорий Саяно-Алтая. Он не исключает, что перед переселением в Предбайкалье туматы входили в кимако-кыпчакский союз. При этом он опирается на сведения письменных источников (ССМ и Рашид-ад-дин), располагавших туматов между кыргызами и баргутами в северных пределах Баргуджин-Тукума. Усть-Талькинская культура просуществовала в Прибайкалье до конца XIV — начала XVI вв., когда проникли новые племена с юга и вытеснили усть-талькинцев (туматов) на территорию Верхней и Средней Лены. Отсюда он считает, что часть туматов и хори мигрировала на Среднюю Лену под давлением протобурятских племен из Северной Монголии и положила начало этносу саха [Николаев, 2003]. По его словам, ни одного предмета, который хоть как-то можно было бы связать с раннебурятскими погребениями, в данной культуре нет. В этом и состоит сущность дискуссии между бурятскими и иркутскими археологами. Кстати, впервые именно у усть-талькинцев обнаруживаются пальмы-батыйа, потом получившие широкое распространение по Северо-Востоку Сибири.

Старинные фольклорные источники, сохранившиеся в материалах досоветской историографии, утверждают, что в этногенезе саха исключительную роль сыграло племя батулинцев. Потомками батулинцев в составе саха можно считать намцев, таттинцев, часть бывшего Батурусского улуса. По данным Г.Ф.Миллера, информаторы XVIII в. давали сведения о том, что многие роды саха являются потомками батулинцев или хоринцев (Элерт, с. 112-119). Не меньшую роль батулинцы сыграли в становлении бурятского этноса. Так, в первой трети XVII века в Приольхонье и на Верхней Лене в русских документах отмечаются «коринцы и батулинцы». Загадочных батулинцев Б.О.Долгих и С.А.Токарев считали субэтнической группой хори, а М.Н.Богданов, Н.П.Егунов видели в них булагатскую группу родов с общим предком Батлаем, молодой исследователь Д.В.Цыбикдоржиев считает возрастной группой молодых воинов-хоринцев [Цыбикдоржиев, 1993,с.221-222].

Канд. ист. наук Р.Н.Дугаров — известный специалист по тибетским храмовым рукописям (в том числе о племенах хор и сог в тибетской традиции!) — является автором научно-популярных книг о происхождении хоринского племени, где большое внимание придает якутским хоринцам и батулинцам [Дугаров Р.Н., 1999]. Докт. ист. наук Д.С.Дугаров в своих исследованиях огромное внимание уделяет роли тюркского и индо-иранского субстрата в этногенезе бурятского этноса. Так он этнонимы «тумаут» и «бурийаат» объясняет, исходя из слов: тума+айыы, бури+айыы. По мнению Д.С.Дугарова, белоголовый орел, живущий на Ольхоне, является (как патрон белых шаманов) полномочным представителем древнего бога Айа [Дугаров Д.С, 1991, с. 205].

Н.В.Именохоев средневековые погребальные комплексы Западного Забайкалья объединяет в единую раннемонгольскую археологическую культуру и распространяет его на территорию Прибайкалья. Поэтому знаменитые могильники «погребений с конями» Усть-Талькин и Сэгенутский он включил в саянтуйский этап (XII-XIV вв.) выделенной им культуры (обычно связываемой с меркитами. — У.В.). В районе Джиды (река на границе с Монголией), где обитали монгольское племя байаутов и частично меркиты, им был найден глиняный горшок, удивительно напоминающий по орнаменту и виду якутский чорон.

Фольклорные источники и досоветская историография связывали появление предков саха на севере с бегством от Чингисхана. Культ орла среди саха связывает их с племенем меркит (обитавшим в регионе Байкала в Х — XII в), название которого происходит от названия орла-беркута, являвшегося тотемом племени. Меркиты обитали на территории современной Центральной и Южной Бурятии, монголоязычные племена Прибайкалья и Забайкалья (часть байаутов, баргутов) испытывали на себе их огромное влияние и вместе с ними боролись против войск Чингисхана. Известный археолог РБ А.В.Тиваненко, прозванный Гомером Байкала, первым поставил вопрос о существовании Меркитского государства, разгромленного в итоге объединения монгольских племен, восставших против меркитского ига [Тиваненко, 1992]. Следовательно, домонгольский период в истории Бурятии с Х по XII в. можно назвать меркитским, что полностью совпадает с картиной вытеснения монгольскими племенами тюркоязычных предков саха.

Племя булагатов, имевшее прародителя Буха-нойона, считается основным ядром бурятского этноса — первоначального носителя этнонима бурят. Сам этноним «бурят» связан с именем предка всех монголов Буртэ-Чино. В свою очередь, данный эпоним восходит к почитанию волка, тотема древних тюрков и уйгуров. Поэтому представляется любопытным, что молодой бурятский исследователь, канд.ист.наук Е.В.Павлов связывает генезис булагатов с омонголиванием «периферийных» уйгуров.

Следовательно, проблему формирования предков саха в Байкальском регионе надо изучать в тесном контакте с вопросами происхождения бурятского этноса и средневековых монголов. Знаменитый бурятский археолог, докт.ист.наук П.Б.Коновалов обращает внимание на то, что именно в Кудинской долине расположен бурятский улус Бортураг, свидетельствующий о возможном обитании племени Бортэ-Чино в Прибайкалье. При этом часть бортэ-чиносцев осталась на Верхней Лене, о чем говорят, названия родов шоно (чино) и бура (боро, борто, борджигин), составляющих основу эхиритского племени [Коновалов, 1999, с. 125—126]. На основе устных преданий, собранных среди бурят, Б.Р.Зориктуев пришел к выводу об обитании племени Бортэ-Чино в пределах Предбайкалья. Эта гипотеза интересна, прежде всего, по причине присутствия в составе саха ранее крупного племени Боро-Ботун. Один из ведущих монголистов мира, докт.ист.наук Б.Р.Зориктуев прислал две статьи, одна из них посвящена этногенезу средневековых монголов, другая — происхождению этнонима «бурят». В этих обстоятельных статьях очень широко и фундаментально рассматривается проблема прародины средневековых монголов и разбираются различные этимологии этнонима «бурят».

В свете изучения происхождения саха и бурят, крайне дискуссионной представляется проблема локализации и идентификации «лесных племен» Баргуджин-Тукума XIII в. в восточных и монголо-китайских источниках. Этому посвящена статья докт.ист.наук Д.Д.Нимаева, считающегося в данное время основным исследователем по этногенезу бурятского этноса. Он является сторонником традиционной точки зрения, согласно которой эти племена: хори-туматы, баргуты, булагачины и кэремучины — все были монголоязычными и являются предками бурятского народа.

Важнейшим общеплеменным культом племени эхиритов является культ Черных всадников Хара моритон. Как повествуют бурятская легенда, возвращаясь из удачного набега на халха-монгольские княжества, отряд черных всадников был перебит погоней на стоянке в Урянхайской степи. Два вождя дружины — силач Ажарай-Бухэ и тунгусский витязь Харамсай-мэргэн, бросившись в Лену, плывут вниз по реке, укрываясь за комлем огромного дерева [Цыбикдоржиев, 2003, с. 41]. В якутской мифологии тоже прослеживается почитание черных всадников — хара сылгылаахтар. Эллэй, подобно Ажараю, считается приплывшим, оседлав плывущее по реке дерево. Адьарай Бого хоть и является злым божеством, в древности в его честь саха проводили ысыахи. Старейший бурятский этнограф Т.М.Михайлов является крупным знатоком текстов из шаманского культа Ажарая-Бухэ и родословной эхирит-булагатов. Именно ему принадлежит обнаружение в записях «о черных всадниках» упоминания о яхад — «трех якутах», и на этой основе он выдвинул версию о том, что Ажарай воевал против якутов и погиб от стрел якутских воинов [Михайлов, 1980]. Докт. ист. наук Е.Н.Романова (ИГИ АН PC (Я)) и докт.ист.наук Т.Д.Скрынникова (ИМБиТ СО РАН) провели совместное компаративисткое исследование мифологических воззрений бурят и саха.

При изучении этногенеза саха в последнее время весьма активно стали использоваться генетические исследования. В отличие от мт ДНК — Y- хромосома наследуется строго по отцовской линии. Известны случаи, когда мужские линии всей популяции происходят от очень небольшого числа основателей, возможно, не являвшихся носителями языка, на котором говорят представители данной популяции. Самый известный пример — это Якутия с огромным % Y TatC (до 95%) и остальным генофондом, радикально не отличающимся от генофонда соседних народов.

Мутацию Tat-C впервые обнаружила Tatjana Zerjal почти десять лет назад и описала как «восточно-азиатскую» на основании крайне высоких частот признака у некоторых монголоидов Сибири, прежде всего у якутов. Потом выяснилось, что степень разнообразия в кластере Tat-C в Сибири крайне мала и большинство линий обнаруживается как раз в Восточной Европе, а именно, в Балтии и Поволжье. Поэтому Виллемс утверждает, что первоначальной прародиной данного гаплотипа была Восточная Европа, а никак не Сибирь. Следует отметить, что из происхождения гаплогруппы Tat-С нельзя автоматически делать выводы об ее «европеоидности» или «монголоидности». Первая и главная проблема в том, что вся ветвь Tat-C —очень недавняя гаплогруппа, ей никак не больше 4—5 тыс. лет.

Таким образом, у якутов преобладает линия Tat-C, пик разнообразия форм которой приходится на Балтию и Поволжье. Пока неизвестен расовый тип этих первых якутов, но это и не обязательно знать, ведь в большинстве своем женщины были местными, похоже, их черты и унаследовали якуты. Раньше антропологи неоднократно писали о «европеоидных» чертах у популяций Сибири, но до того, пока не вмешалась молекулярная биология, «железных» доказательств не было.

Получается, что в Восточной Европе обитали некие европеоиды, значительная часть мужчин которых была носителями Tat-C. Известный финский лингвист Виик считает, что в Восточной Европе, начиная с позднего палеолита, проживали финно-угры (в то время как традиционная теория помещает прародину финно-угров где-то на Урале или в Поволжье, предполагая, что миграция носителей на запад относится к более поздней эпохе). Но даже если оставить лингвистические проблемы в стороне, все равно непонятно, кто мог бы принести Tat-C в Сибирь.

Американский генетик Keyser-Tracqui провел исследование классического захоронения хунну Эгийн Гол в Монголии, незадолго до их экспансии. Автору удалось выделить ДНК из 62 образцов. Во второй работе авторы решили типировать Y локус Tat и добавили к своему материалу еще 7 останков из Якутии. Все 7 якутов, а также 2 хунну были с Tat-C и, таким образом, присутствие Tat-C в древних тюркских группах доказано [С. Keyser-Tracqui, 2003]. Поэтому на основании присутствия Tat-C не стоит утверждать, что саха по генетическим данным финно-угры и не имеют отношения к тюркам.

В заключение хотелось бы пожелать заинтересованным организациям и лицам оказать помощь в издании столь необходимого труда для объективного изучения древней истории саха.

Примечания

1. Дашибалов, 1995 — Дашибалов Б.Б. Археологические памятники курыкан и хори. — Улан-Удэ, 1995.

2. Дашибалов, 2003 — Дашибалов Б.Б. Истоки: от древних хори-монголов к бурятам. Очерки. — Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2002. — 124 с.

3. Дугаров, 2004 — Дугаров Р.Н. Гнедой мой — Гнедой Хоридоя. Цивилизация хор, хоро, хури. — Улан-Баатор, 2004.

4. Дугаров, 1991 — Дугаров Д. С. Исторические корни белого шаманства на материале обрядового фольклора бурят. — М.: Наука, 1991. — 302 с.

5. Тиваненко, 1992 — Тиваненко А.В. Гибель племени меркитов. — Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 1992. — 70 с.

6. Коновалов, 1999 — Коновалов П.Б. Этнические аспекты истории Центральной Азии (древность и средневековье). — Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 1999.—214 с.

7. Цыбикдоржиев, 2003 — Цыбикдоржиев Д.В. Происхождение древнемонгольских воинских культов (по фольклорно-этнографическим материалам бурят). — Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2003. — 292 с.

8. Нанзатов, 2003 — Нанзатов Б.3. К этногенезу бурят по материалам этнонимии // Народы и культуры Сибири. Взаимодействие как фактор формирования и модернизации. Вып. 2. Иркутск, 2003.

9. Николаев, 2004 — Николаев В. С. Погребальные комплексы кочевников юга Средней Сибири в XII-XIV веках. Усть-Талькинская культура. — Владивосток-Иркутск: Изд-во Института географии СО РАН, 2004. — 306 с.

10. Михайлов, 1980 — Михайлов Т.М. Из истории бурятского шаманизма. — Новосибирск: Наука, 1980. — 320 с.

11. Элерт, 2004. — Элерт А.Х. Новые материалы о пантеоне якутских божеств и духов в первой половине XVIII века (статья первая) — С. 107—124.

12. Харинский, 2001 — Харинский А.В. Предбайкалье в конце I тыс. до н.э. — середине II тыс. н.э.: генезис культур и их периодизация. — Иркутск, 2001. — 200с.

13. Nuclear and Mitochondrial DNA Analysis of a 2,000-Year-Old Necropolis in the Egyin Gol Valley of Mongolia

C. Keyser-Tracqui et al.

Am. J. Hum. Genet. 73:247-260, 2003.