Эколого-ландшафтно-геохимическое районирование (Атлас)

Объективным показателем пространственной дифференциации ландшафтной сферы служит ее вещественный состав, кислотно–щелочные и окислительно–восстановительные условия среды, наряду с другими факторами, например, рельефом, определяющими характер и интенсивность миграции и аккумуляции вещества – основных ландшафтообразующих процессов. Геохимические данные существенно дополняют традиционную ландшафтную информацию, вносят коррективы в установление территориальных рубежей, дают представление о связях природных компонентов и ландшафтных подразделений. В данной карте–схеме реализуется идея М.А. Глазовской (1967) о том, что любая ландшафтно–геохимическая территориальная единица более высокого ранга, чем элементарный ландшафт, выделяется по признаку не геохимического однообразия, а геохимической связи и сопряженности.

Сведения о ландшафтно–геохимических процессах, прежде всего о водной миграции и биогенной аккумуляции, придают карте динамическое содержание, позволяющее, наряду со структурой природных комплексов, получить представление об их устойчивости и тенденциях направленного развития. Такое содержание карты расширяет возможности ее применения для оценки современной и прогнозируемой ситуации в связи с задачами природопользования, воспроизводства возобновляемых ресурсов и организации природоохранной деятельности. Гидротермические условия служат основными факторами ландшафтно–экологической обстановки, а ее интегральным показателем – биопродуктивность. Учет этих показателей при ландшафтно–геохимической дифференциации территории придает карте–схеме районирования экологическое содержание.

Принципы эколого–ландшафтно–геохимического районирования базируются на идее основоположника геохимического картографирования А.Е. Ферсмана (1931), считавшего главным фактором регионально–геохимической дифференциации территории геологическую историю и климат, действие которого проявляется через биогеохимический круговорот. С этой идеей полностью созвучны принципы физико–географического районирования В.Б. Сочавы (1956). Он считал, что наиболее крупные в пределах субконтинентов подразделения территории – физико–географические области – обычно соответствуют крупным геологическим структурам и характеризуются общими с ними чертами строения поверхности, оказывающей влияние на климатообразование.

В соответствии с этими принципами выделяемые на рассматриваемой территории ландшафтно–геохимические области соответствуют трем физико–географическим областям Северной Азии – Среднесибирской, Южносибирской и Байкало–Джугджурской (Сочава, Тимофеев, 1968). С учетом зональных рубежей внутри Среднесибирской области и различий в геоморфологической структуре двух других областей они делятся нами на подобласти.

Существующие разработки принципов ландшафтно–геохимического картографирования и районирования ( Буренков..., 1990; Глазовская, 1967, 1983; Паулюкявичюс, 1982; Перельман, 1964; Нечаева, 2001 и др.) базируются на изучении вещественного каркаса территории и комплекса природных условий, влияющих на природную горизонтальную и вертикальную дифференциацию химических элементов, их миграцию и аккумуляцию в зоне гипергенеза. Эти основные ландшафтно–геохимические характеристики, по А.И. Перельману (1975), выражаются в выделении классов миграции различной интенсивности, в общей форме представленной в комплексе информации по областям и подобластям.

Важным принципом ландшафтно–геохимического районирования выступает функциональный, проявляющийся в процессах почвообразования, биологического круговорота и водной миграции вещества. Этот принцип является основным при выделении эколого–ландшафтно–геохимических провинций, которым свойственны региональные черты геолого–геоморфологической структуры, биоклиматических и гидрологических условий, почвенно–растительного покрова.

Следствием действия и факторов, и самих процессов служат проявляющиеся в почвах ландшафтно–геохимические барьеры – это формирующиеся торфяные толщи – аккумуляторы поступающего на поверхность вещества; иллювиальные органо–железо–ортзандовые горизонты, образующиеся в подтопляемых грунтовым и боковым почвенным стоком песчаных массивах; щелочные испарительно–солевые барьеры, возникающие наряду с естественными причинами также в результате хозяйственной деятельности; свойственный региону низкотемпературный термодинамический барьер, на котором развита криогенная метаморфизация солей и их аккумуляция, а также некоторые другие барьеры. По этим признакам провинции хорошо делятся на округа, или ландшафты как генетически наиболее цельные образования. В них достаточно полно совмещаются рубежи всех компонентов географической среды. При районировании в масштабе 1:5 000 000 округ принят за низшее подразделение территории.

Эколого–ландшафтно–геохимическая карта–схема Иркутской области имеет универсальное значение и применение. Содержащуюся в ней информацию можно использовать и применять практически во всех сферах, касающихся интересов, оценки и использования территории, ее природных компонентов и ландшафтов в целом. Насыщение традиционных ландшафтных карт геохимической информацией и формирование их по существу как ландшафтно–геохимических – это требование настоящего времени, когда информация о ландшафтах должна быть наиболее полной и точной. Это необходимо прежде всего для решения экологических проблем, проявляющихся все более негативно в условиях глобальных и региональных изменений среды обитания.

Особенно актуально использование эколого–ландшафтно–геохимической схемы территории при решении биогеохимических, медико–географических проблем, обусловленных избытком или недостатком для живых организмов и человека тех или иных химических элементов в разных ландшафтно–геохимических условиях, которые на территории области весьма неоднородны. Эффективным должно быть использование ландшафтно–геохимической карты и при прогнозных разработках, связанных с освоением и заселением территории, при организации здесь природоохранной деятельности и мониторинга состояния природной среды.

Литература

1. Буренков Э.К., Морозова И.А., Смирнова Р.С. и др. Задачи и методы разномасштабного эколого–геохимического картографирования // Эколого–геохимические исследования в районах интенсивного техногенного воздействия. — М.: ИМГРЭ, 1990.
2. Глазовская М.А. Ландшафтно–геохимическое районирование суши Земли // Вестн. МГУ.
3. Сер. 5. География. — 1967. — № 5.
4. Глазовская М.А. Принципы классификации природных геосистем по устойчивости к техногенезу и прогнозное ландшафтно–геохимическое районирование // Устойчивость геосистем. — М.: Наука, 1983.
5. Нечаева Е.Г. Ландшафтно–геохимическое районирование азиатской России // География и природные ресурсы. — 2001. — №1.
6. Паулюкявичюс Г.Б. Районирование территории Литовской ССР по условиям водной миграции химических элементов // Геохимия ландшафтов при поисках месторождений полезных ископаемых и охране окружающей среды. — Ростов–на–Дону, 1982.
7. Перельман А.И. Карта "Геохимические ландшафты". М–б 1:20 000 000 // Физико–географический атлас Мира. — М.: ГУГК, 1964.
8. Перельман А.И. Геохимия ландшафта. — М.: Высшая школа, 1975.
9. Сочава В.Б. Принципы физико–географического районирования // Вопросы географии. — М. – Л.: Изд–во АН СССР, 1956.
10. Сочава В.Б., Тимофеев Д.А. Физико–географические области Северной Азии // Докл. Ин–та геогр. Сибири и Дальнего Востока. — 1968. — Вып. 19.
11. Ферсман А.Е. Геохимические проблемы Союза // Основные черты геохимии Союза. — М.: Изд–во АН СССР, 1931.

Легенда к карте в окне после самой карты