Буряты. Книгопечатание в дацанах и бурятский буддизм // « Буряты. Серия: Народы и культуры» (2004)

Многовековая история монгольского книгопечатания традиционным для стран Центральной Азии и Дальнего Востока ксилографическим способом представляет собой важнейший аспект в истории духовной жизни монгольских народов.

Буряты имели единую историю книгопечатания со всеми монгольскими пле­менами. Вопрос о том, где именно возникло ксилографическое книгопечатание и откуда монголы переняли технику книгопечатания, до сих пор вызывает раз­ногласия и споры.

А.П. Терентьев-Катанский в своем исследовании о книжном деле в государ­стве тангутов писал о том, что, возникнув в Западном Китае, книгопечатание, очевидно, распространилось среди соседних народов. В частности, он отмечал: "Через великие государства Центральной Азии ксилография попадает на Ближ­ний Восток, а оттуда в начале XIV в. в Европу. В Китае расцвет книгопечатания выпадает на период правления династии Сун (960-1279)" (Терентьев-Катан­ский. 1981. С. 83). В любом случае не приходится сомневаться в том, что тибет­цы и монголы восприняли способ ксилографического книгопечатания от китай­цев. В древности китайское слово инь обозначало "печать". Позднее оно стало обозначать все виды печатной продукции, от ксилографии до линотипа.

 

Слово бар обычно используется монголами и бурятами для обозначения пе­чатных досок (матриц) и происходит от тибетского слова dpar (букв.: "образец, матрица"). Однако в монголоязычных изданиях монгольские и бурятские книж­ники-печатники использовали исконно монгольское слово keb, что означает "форма, образец".

Термин "ксилография" происходит от греческого "xylon" - срубленное дере­во и "grapho" - пишу, рисую (букв.: гравюра на дереве).

Венгерский ученый Д. Кара также сообщил интересные сведения о древнем печатании книги: "Печатание у монголов - китайского происхождения, однако, по всей вероятности, у истоков монгольского книгопечатания стояли уйгурские, а возможно, и тибетские литераторы, сочинения которых раньше начали раз­множаться печатными досками. Способ печатания, в сущности, был тот же самый, которым пользовались в первой половине XV в. в Европе - ксилография. Монголы познакомились с китайской ксилографией во второй половине ХШ в. на пятом столетии существования этого изобретения, и пользовались им без су­щественных изменений до начала настоящего века" (Кара. 1988. С. 32-33).

Итак, традиция книгопечатания у монгольских народов довольно древняя. С XIII в. до 20-х годов XX в. существовало три способа печатания книг: металло­графия (печатание с бронзовых и медных досок), литография и ксилография. Наибольшее распространение получил последний способ тиражирования. Ц. Шугэр провел обширное исследование вопросов, связанных с монгольскими традициями книгопечатания (Шугэр. 1988). Он писал, что основными материала­ми для печатания ксилографов были дерево, бумага и краска. Использовались разные сорта бумаги: китайская, тибетская, русская и монгольская.

В бурятском дацанском книгоиздательстве использовалась бумага россий­ского производства разных фабрик: фабрики наследников Сумкина, Успенской фабрики, Андреевской фабрики, фабрики Первушина, фабрики Сергеева, фаб­рики Ятесъ, Татаровской-Протасьева фабрики, реже фабрики Рейнеръ и т.д.

Распространение буддизма среди бурят вызвало к жизни появление монастыр­ских книгопечатен. Книгопечатание буддийских монастырей Трансбайкалья явля­ется интереснейшей, но малоизвестной страницей не только истории России, но и истории распространения буддизма в Центральной Азии. Книгопечатание тради­ционно велось в развитых буддийских центрах - дацанах, которые в те времена были очагом образованности и культурных достижений. Также как в Тибе­те и Монголии при бурятских монастырях открывали барханы (тиб. dpar khang -букв.: "дом печати") - печатные дворы или типографии для издания буддийских книг. Эти книгопечатни в значительной степени удовлетворяли потребность буд­дийских дацанов в религиозной литературе. Размножению ксилографической книги и распространению книгопечатания во многом способствовала религиоз­ность населения. Об этом Ш. Вира писал так: "Верующим внушали, что книга об­ладает чудесным свойством по отношению к тому, кто ею владеет, неважно, уме­ет человек читать или нет. Почти в любой юрте на почетном месте рядом с изо­бражением буддийских святых - бурханов лежала книга. Каждый верующий стремился так или иначе внести свой личный вклад в дело печатания буддийской, литературы (Вира. 1988. С. 22-23). Создание рукописи или ксилографа почитали высочайшей добродетелью. Об особом отношении бурят к учению, любовном от­ношении к книге свидетельствуют многочисленные образцы оформления руко­писной и печатной книг, хранящихся в фондах ОПП ИМБиТ СО РАН. Недаром известная бурятская пословица гласит: Эрхим баян эрдэм бэлиг, дунда баян ури хуугэд, адаг баян aдyyha мал (Знание и мудрость являются наивысшим богатст­вом, средним богатством являются дети, наименьшее богатство - скот).

О начальном этапе знакомства бурят с буддизмом до нас дошло мало сведе­ний, которые содержатся в сообщениях миссионеров, русских и иностранных пу­тешественников XVII, XVIII и первой половины XIX в. Отдельные фрагменты имеются также в бурятских летописях хоринских и селенгинских бурят, "Новом постановлении о жизни и обычаях", которое было разработано в 1841 г. селенгинскими и хоринскими главными и почетными духовными и светскими сайтами (Новое постановление... 1970) и т.д.

Позднее, в 1853 г. было принято "Положение о ламайском духовенстве в Во­сточной Сибири", которое регламентировало административный и экономиче­ский статус дацанов и лам.

В своей летописи "История селенгинских монгол-бурят" 1868 г. Дамби-Жал-сан Ломбоцыренов писал о том, что по распоряжению российского императора в 1830 г. был отправлен в Восточную Сибирь генерал-барон П.Л. Шиллинг. Ему было поручено изучить состояние буддийской религии, распространенной среди бурятских племен. Во время его поездки было отправлено из печатных дворов дацанов, расположенных на территории селенгинских бурят, большое количест­во буддийских книг в Россию.

В летописи Д.-Ж. Ломбоцыренов приводил скудные и отрывочные сведения о ксилографическом книгопечатании в селенгинских дацанах, которые вероят­но отражали начальный период развития книгоиздательства. В частности автор отметил, что в связи с посещением селенгинских дацанов бароном П.Л. Шиллин­гом фон Канштадт (1786-1837) в 1830 г. "в Иройском дацане для него были на­печатаны книги с матриц, изготовленных из дерева дикой яблони, также как и копии различных изображений буддийских божеств, отлитые из золота и сереб­ра, меди и бронзы, срисованные с них картины полотна. Эти вещи были собра­ны в избытке для отправки в Россию" (Бурятские летописи. 1995).

В этой летописи также упомянуто о прибытии в Забайкалье в 1848 г. камер-юнкера Левашова, который посетил Селенгинскую степную думу, резиденцию Пандито Хамбо Ламы в Гусиноозерском дацане и другие религиозные центры Бурятии. В связи с посещением Левашовым г. Иркутска им было составлено вместе с генерал-губернатором Муравьевым новое уложение по ламаизму. Д.-Ж. Ломбоцыренов в своей летописи упомянул, что в середине XIX в. в селен­гинских дацанах по инициативе ширетуя Деристуйского дацана Чагдаржаб Вампилына начали печатать книги ксилографическим способом на тибетском язы­ке. (Бурятские летописи. 1995).

Первоначально буддизм приняли селенгинские буряты, а затем уже вся ос­тальная масса других бурят, проживавшая на своих родовых территориях. Поч­ти целое столетие Гусиноозерский дацан был центром буддизма в Восточной Сибири. Основание Гусиноозерского дацана было начато ламой Жамбой Ахалдаевым, который в 1741 г. открыл кошмовый храм. В это же время был образо­ван Цонгольский (Хилгантуйский) дацан Агваном Пунцугом и Дамба-Доржи Заяевым в виде дугана из войлочной юрты. С 1808 по 1930 г. в Гусиноозерском дацане была резиденция Хамбо Ламы - главы буддистов России.

В официальных источниках первые сведения о книгопечатании в бурятских дацанах появились поздно, когда многие бурятские дацаны, как Гусиноозерский, Цугольский, Агинский и прочие уже давно занимались у себя книгоиздательской деятельностью. В 1877 г. селенгинский епископ Мартиниан доложил в полицию о деятельности типографии Цугольского дацана. В ходе следствия было обнару­жено более тысячи деревянных печатных досок (баров) с тибетскими и монголь­скими текстами. В результате типография Цугольского дацана была немедлен­но опечатана, а настоятелю был объявлен выговор. С другой стороны, местной российской администрации было крайне невыгодно, чтобы бурятские дацаны по высокой цене закупали буддийскую литературу за границей. Приобретение этих изданий бурятам обходилось весьма недешево. Они расплачивались за книги и другие предметы буддийского культа традиционным обменом — большим коли­чеством скота, серебром, золотом и прочими материальными ценностями. В свя­зи с этим военный губернатор Забайкалья высказал мнение, что разрешение книгопечатания в бурятских дацанах избавило бы их от необходимости покупать книги за границей" (Герасимова. 1957). Кроме того, российские чиновники отда­вали отчет в том, что бурятские дацаны фактически находились под духовной властью Далай Ламы - верховного тибетского буддийского иерарха и постоянно поддерживали с религиозными зарубежными центрами тесные контакты. Поэ­тому российское правительство в немалой степени было заинтересовано в устранении сильного внешнего влияния на распространившийся буддизм у бурят, в предотвращении вывоза из России в зарубежные страны крупных материальных ценностей, а также в сохранении мира и безопасности своих границ, что было вызвано фактором геополитики, проводимой с российской стороны.

Хотя в 1880 г. Гусиноозерский, Анинский, Агинский, Цугольский, Чесанский, Хохюртайский, Эгитуйский, Цулгинский дацаны получили официальное разрешение на издания своей печатной продукции в своих типографиях, факти­чески книгоиздательская деятельность всех бурятских дацанов находилась под постоянным контролем со стороны российских чиновников.

 

Коллекция "торбу" тибетского фонда ОПП ИМБиТ СО РАН содержит большое количество бурятских изданий - Агинского, Цугольского, Эгитуйского, Ацагатского, Анинского и других дацанов. На ксилографических изданиях этой коллекции имеются визы Хамбо Ламы Дампил Гомбоева (Дампил Гомбоев в должности Пандито Хамбо Ламы бурятских монастырей Восточной Сиби­ри пребывал в 1878-1896 гг.), датированные 1881 и 1883 гг. (ОПП ИМБиТ СО РАН. Тибетский фонд "торбу". Инв. № ТТ-11335-11339, ТТ-11380-11389 и т.д.). Этот факт свидетельствует о том, что сигнальные образцы своей печатной про­дукции бурятские дацаны периодически доставляли в резиденцию Пандито Хам­бо Ламы, который в свою очередь составлял отчет о книгоиздательской дея­тельности своих дацанов перед фискальными службами царской России.

История изученности проблемы бурятской ксилографии выдвигает на пер­вый план работы Д. Чойжилсурэна. В основном, они затрагивают деятельность книгопечатен Цугольского, Агинского и Анинского дацанов. Кроме того, из­вестны исследования Ц. Шугэра о монгольской ксилографии, Д. Кары о книгах монгольских кочевников, а также коллективный труд бурятских исследователей К.М. Герасимовой, Г.Р. Галдановой и др. "Ламаизм в Бурятии XVIII - начала XX в.". А.Г. Сазыкин занимался вопросами раннепечатных бурятских ксилографированных изданий и каталогами монголоязычных ксилографов Агинского дацана. Х.Ж. Гармаева посвятила свое исследование книгопечатанию на мон­гольском языке в бурятских дацанах Хоринского ведомства и другие работы.

В монографии "Ламаизм в Бурятии XVIII - начала XX в." впервые дана ис­тория возникновения и распространения книгопечатания непосредственно в бу­рятских дацанах на основе имеющихся архивных документов и источников на монгольском и тибетском языках; введены в научный оборот и проанализирова­ны архивные материалы начала XIX в., а также монастырские (дацанские) ката­логи книг, изданные на монгольском языке, и сами сочинения. Авторы пришли к единому мнению, что книгопечатание появилось в начале XIX в. первоначаль­но с матриц, завезенных из Монголии, в таких селенгинских дацанах, как Гуси­ноозерский, Цонгольский и других (Ламаизм в Бурятии... 1983).

О том, что в начале XIX в. для бурятских дацанов закупали много буддий­ских книг, сохранились интересные сведения капитана английского флота Джо­на Кохрэна. Он путешествовал в 1820-1821 гг. по Сибири и писал об обмене бу­рятами скота на книги за границей. Впоследствии он написал книгу в 1824-1825 гг. "Narrative of a pedestrian journey through Russia and Sibirian Tartary" (Повествование о пешеходном путешествии по России и Сибирской Татарии). В этой книге он отметил, что "очень недавно буряты привезли религиозные (ла­маистские) книги из Тибета, погруженные на 30 телег, израсходовав на это 1200 голов скота" (Гирченко. 1939. С. 59).

О начале книгопечатания в забайкальских дацанах в настоящее время нет достоверных сведений в научных исследованиях. В коллективной монографии бурятских исследователей "Ламаизм в Бурятии XVIII - начала XX в." написано: "Первые данные обнаруживаются в архивных документах начала XIX в. В рее­стре книг на монгольском языке, составленном в 1820 г. Хамбо Ламой Ишижам-суевым совместно с монголистом А.В. Игумновым по запросу М.М. Сперанско­го, значится книга "Дара эхэ-ийн хорин нигэн мургул", напечатанная красной краской в Гусиноозерском дацане" (Ламаизм в Бурятии... 1983. С. 74).

Впервые о бурятских ксилографах упоминал Б.Я. Владимирцов. Ученым было высказано ряд ценных наблюдений об этих изданиях. В частности, он от­метил, что "бурятская ксилография возникла, несомненно, под влиянием пекин­ской и южно-монгольской. Буряты переиздали ряд сочинений на монгольском языке, уже изданных в Пекине, точно следуя своим южным образцам..." (Влади­мирцов. 1918. С. 1553).

В 1987 г. А.Г. Сазыкиным была опубликована статья, в которой рассматри­ваются ксилографы, относящиеся к начальному периоду бурятского ксилографирования из богатейшего собрания монгольского фонда Санкт-Петербургско­го филиала Института востоковедения. Речь идет о бурятских ксилографах, ко­торые в 30-е годы XIX в. были отправлены П.Л. Шиллингом из селенгинских да­цанов в столицу России. В них содержатся рукописные пометки, в которых ука­зываются даты издания и приобретения ксилографов, а также место их издания.

А.Г. Сазыкин выявил в монгольском фонде 12 ксилографов, которые он оп­ределил как раннепечатные бурятские ксилографированные издания, напеча­танные главным образом в Цонгольском и Гусиноозерском дацанах. Назвав эти издания "раннепечатными", он дал пояснение, что это определение относится только к бурятским ксилографам и означает довольно поздний этап в многове­ковой истории монгольского книгопечатания (Сазыкин. 1987. С. 142).

Автор статьи правильно отметил, что "в самой-то Монголии книги в боль­шинстве своем были привозные, а, следовательно, и дорогостоящие, ибо основ­ным центром издания буддийской литературы на монгольском языке с середины XVIII в. становится Пекин, и лишь небольшое число ксилографированных изда­ний появилось в южно-монгольских монастырях" (Сазыкин. 1987. С. 131). Об этом еще ранее писал Б. Лауфер: "В Пекине с начала восемнадцатого века на поприще ламаистской литературы действовали две больших типографии... воз­ле храма Су-чжу-сы в восточной части императорского города, другое на улице против большого ламайского храма Юн-хо-гун" (Лауфер. 1927. С. 23).

В настоящее время реконструкция истории книгопечатания у бурят может быть осуществлена по той сравнительно небольшой доле письменного наследия, которая сохранилась в востоковедных фондах, архивах и музеях России. Глав­ным образом это фонды Санкт-Петербургского филиала Института Востокове­дения РАН, также тибетский и монгольский фонды Института монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН. В этих фондах сосредоточено самое боль­шое количество бурятских печатных изданий, как на тибетском языке, так и на монгольском.

В своем исследовании А.Г. Сазыкин рассмотрел одно из самых распростра­ненных среди бурят сочинений "Ваджраччхедика", которое на монгольском языке называется "Včir-iyer oytaluyči orušiba". Он определил, что это сочинение впервые было издано в Цонгольском дацане в 20-х годах XIX в. В обиходе это произведение буряты называют "Доржи Жодба".

Аналогичное сочинение "Včir-iyer oytaluyči orušiba", которое было напечата­но в Цонгольском дацане, хранится также в монгольском фонде ОПП ИМБиТ СО РАН (Монгольский фонд. Инв. № КМ-466).

Также А.Г. Сазыкин в своей статье привел и другое ксилографированное из­дание Гусиноозерского дацана под названием "Sonusuyad yekede tonilyayči neretϋ yeke kölgen sudur orušiba", которое он определил как тибетский обрядник "Кни­га мертвых". Дату издания этого бурятского ксилографа ему удалось установить по второй коллекции П.Л. Шиллинга, хранящейся в монгольском фонде СПб Ф ИВ РАН. Эту коллекцию генерал-барон П.Л. Шиллинг приобрел в 1830-1832 гг. во время участия в научной экспедиции в Восточную Сибирь. Стало быть, на­званное сочинение было издано в Гусиноозерском дацане по крайней мере не позднее 30-х годов XIX в.

В монгольском фонде ОПП ИМБиТ СО РАН имеется ксилограф с анало­гичным названием (Монгольский фонд. Инв. № КМ-1026). Ксилограф напеча­тан на грубой бумаге голубого цвета. По мнению А.Г. Сазыкина, это сочинение было издано по образцу пекинского издания. Сравнив описание этого ксилогра­фа из монгольского фонда Санкт-Петербургского филиала ИВ РАН с ксилогра­фом из ОПП ИМБиТ, можно с уверенностью утверждать, что речь идет об од­ном и том же издании Гусиноозерского дацана. Эти два ксилографа были напе­чатаны с одних и тех же матриц (печатных досок).

В 20-40-е годы XIX столетия буряты были заняты в основном возведением и перестройкой монастырей на своих родовых территориях. До сих пор не обнару­жено документов, архивных материалов и других источников, на основании ко­торых можно было бы утверждать о книгопечатании в других дацанах этого пе­риода, кроме селенгинских. В колофонах ксилографов бурятских изданий того периода, как правило, отсутствуют дата и место издания, за исключением самих пекинских изданий, которые, как обычно, содержат исчерпывающие колофоны. В документе "Новое постановление о жизни и обычаях. Правила, установлен­ные селенгинскими и хоринскими главными и почетными духовными и светскими сайтами в 1841 году" приводятся данные, которые дают основание считать, что в 40-е годы XIX в. книгоиздательское дело, развиваясь слабо, все-таки не прекращало свою деятельность в Бурятии. В этом документе отмечено следую­щее: "...во-вторых, хотя имеется много [мастеров], которые делают статуи бурханов из золота и меди, художников, которые рисуют на развернутых [холстах], и ученых, которые ксилографически печатают разнообразные книги, но не ста­раются делать их высокого качества, для улучшения их [работы] не создано уч­реждение с помещением и нет общего склада [для] приготовленных [изделий]" (Новое постановление... 1970. С. 76).

 

Согласно списку Хамбо Ламы Дампила Гомбоева, представленному князю Э. Ухтомскому, который ревизовал в 1887 г. бурятские дацаны, значилось, что из 34 дацанов 29 имели свои печатни. В этот период в бурятских дацанах издавало600 названий книг и брошюр на тибетском и монгольском языках, из них в Цугольском дацане издавалось 169 наименований книг, Гусиноозерском - 97, Джидинском - 52, Эгитуйском - 44, Чесанском - 30 и т.д. (Ламаизм в Бурятии... 1983).

Многотомные комплекты буддийского канона Ганджура и Данджура, собра­ния сочинений тибетоязычных авторов (сумбумы) в основном закупались буря­тами в крупнейших тибетских и пекинских буддийских издательствах.

Характерная особенность буддийского книгопечатания у монголоязычных народов, в том числе бурят, состоит в двуязычности издательской продукции. Ксилографические издания печатались на тибетском и монгольском языках. На фоне тибетоязычных, монголоязычные издания выглядели довольно скромно. Это объясняется тем, что традиционно в монастырях Тибета, Халха-Монголии и Внутренней Монголии, Бурятии, Калмыкии и Тувы обучение монахов и риту­ально-обрядовая служба (хуралы) проводились на тибетском языке.

Издания бурятских дацанов можно разделить на три группы: ритуально-обря­довая, учебно-схоластическая литература и литература популярного вероучения. Обширный перечень буддийской учебной литературы, выпускаемый дацанами, имел прямое отношение к специфике факультетов, в которых обучались послуш­ники (хувараки) по специальным программам монастырей Тибета и Монголии.

 

Ксилографические издания бурятских дацанов на монгольском языке адре­совались в большей мере мирянам, не знавшим тибетского языка, чем образо­ванным ламам. Это была литература популярного вероучения, религиозно-худо­жественная (субхашиты, джатаки, сутры, намтары), переводы произведений ин­дийских и тибетских ученых.

В каталогах (гарчаках) крупных монастырей преобладала обрядовая лите­ратура (около 70% названий). Бурятские дацаны во второй половине XIX - на­чале XX в. были вполне обеспечены необходимой литературой, изданной ксило­графическим способом.

Некоторые представления о масштабах книгопечатания в бурятских даца­нах дает "Каталог типографских оттисков", подготовленный в 1911 г. канцеля­рией Пандито Хамбо Ламы Д.-Д. Итигэлова (Даши-Доржи Итигэлов в должно­сти Пандито Хамбо Ламы бурятских монастырей Восточной Сибири находился с 1911 по 1918 г.). Указанный каталог был издан Б. Ринченом в Нью-Дели в 1959 г. (Catalogue... 1959).

Большую ценность представляют собой документированные отчеты "Дело по учету издательской деятельности дацанов Бурят-Монгольской Республики" пятнадцати настоятелей бурятских дацанов о печатной продукции их печатных дворов на тибетском и монгольском языках (ОПП ИМБиТ СО РАН. Монголь­ский фонд. Инв. № MI-278).

Эти отчеты бурятских настоятелей были написаны в 1923 г. в ответ на за­прос Отдела народного просвещения революционного комитета Бурят-Монго­лии о состоянии деятельности дацанских книгопечатен. В отчете настоятеля Агинского дацана Цэдэб-ун содержалась информация об инвентаризации мат­ричных досок, которые были равны 34864 листам (ОПП ИМБиТ СО РАН. Мон­гольский фонд. Инв. № MI-278. С. 13). В другом отчете настоятеля Цугольского дацана Сэнгэ-ийн указывалось: "При Цугольском дацане имеются матричные доски тибетских и монгольских книг с общим количеством листов в 11189 лис­тов" (ОПП ИМБиТ СО РАН. Монгольский фонд. Инв. № MI-278. С. 5).

В настоящее время единственными и достоверными источниками, дающими представление о масштабах книгоиздательского дела в бурятских дацанах, явля­ются печатные гарчаки на тибетском и монгольском языках, а также сохранив­шиеся в архивах рукописные отчеты об издательской деятельности дацанов, списки матриц. Некоторые из них уже изданы исследователями из Монголии, Венгрии, России и других стран. В статье венгерского ученого Г. Бетленфальви был напечатан тибетоязычный гарчак Агинского дацана. В нем содержится 549 названий тибетских сочинений (Bethlenfalvy. 1972). Р. Отгонбаатаром в Токио в 1998 г. были изданы оригинальные ксилографированные гарчаки Халха-Монголии, Внутренней Монголии (КНР) и Бурятии в латинской транслитерации с фа­ксимиле (Отгонбаатар. 1998). Третья глава токийского издания полностью со­стоит из тибетских и монгольских печатных гарчаков Цугольского дацана.

Практически все выпуски печатных гарчаков на тибетском и монгольском языках, за исключением гарчаков двух дацанов (Анинского и Эгитуйского), бы­ли изданы в Цугольском и Агинском дацанах. Например, Цугольским дацаном было выпущено семь гарчаков: пять тибетских - на двух из которых, на титуль­ном оглавлении обозначены даты - 1864, 1870 гг., на трех - указаны форматы (длинные, средние и малые), в которых отсутствуют титульные оглавления, и два монгольских, датированных 1866 и 1870 гг. Известно, что только печатным дво­ром Агинского дацана, было изготовлено 48000 матриц (тиб. dpar; монг. keb) на тибетском и монгольском языках. Эти печатные доски хранились в отдельном здании в специальных деревянных шкафах. Д.Б. Дашиев и Г.Ц. Митупов отме­чали: "В полном объеме программы монастырских школ вся учебная литерату­ра была издана только в Агинском дацане. По остальным дацанам наблюдалась следующая картина: хоринские дацаны (Кижингинский, Чесанский, Эгитуевский, Анинский, Ацагатский) в общей сложности имели один комплект матриц для издания литературы по школе цаннит и манба; официальных сведений об учебных изданиях селенгинских дацанов нет, этот вопрос требует специального изучения" (Ламаизм в Бурятии... 1983. С. 78).

 

Образцовым качеством своих изданий, безупречной четкостью красивых шрифтов, лучшим качеством бумаги и широким тематическим диапазоном изда­ваемой литературы особенно выделялись печатные дворы Цугольского и Агин­ского дацанов Восточного Забайкалья.

Гарчаки бурятских изданий на монгольском языке впервые ввел в научный обиход Д. Чойжилсурэн в своей работе "buriyad modun bar-un nom-un tabun yarčiy" ("Пять каталогов бурятских ксилографированных книг"), опубликован­ной в 1959 г. в Улан-Баторе. В его статье содержатся гарчаки книг на монголь­ском языке, которые были напечатаны в трех бурятских дацанах: Цугольском, Агинском и Анинском. Д. Чойжилсурэн издал два гарчака Цугольского дацана: "yal baras jil-eče ekilen keb-tϋr seyilgegsen mongyol nom-ud-un garšay ("Каталог монгольских ксилографов, выгравированный на матрицах, начиная с года огня-барса") и "temϋr morin jil-eče ekilen keb-tϋr seyilgegsen mongyol nom-ud-un qoyaduyar garšay" ("Второй каталог монгольских ксилографов, выгравированный на мат­рицах, начиная с года железа-коня"). Согласно титульным заглавиям, эти ката­логи были изданы в 1866 и 1870 гг. Они были составлены вторым настоятелем Цугольского дацана Галсан-Жинба Дылгыровым (1816 - после 1872).

Кроме того, монгольским ученым были опубликованы два разновременных гарчака Агинского дацана. Наибольший интерес представляет второй ксилографированный монголоязычный гарчак Агинского дацана "eldeb jϋil nom-ud-un garšag amui" ("Каталог разного рода книг"), который был составлен седьмым настоятелем Агинского дацана Л.-Д. Данжиновым (18267-1901). Указанный ка­талог несколько раз переиздавался следующими исследователями: Л. Чойжилсурэном (Чойжилсурэн. 1959), К.М. Герасимовой (Герасимова. 1957), А.Г. Сазыкиным (Сазыкин. 1992), Д.Б. Дашиевым (Дашиев. 1994).

Во второй половине XVIII в. в Хоринском ведомстве функционировали во­семь самостоятельных дацанов. Быстрое развитие сети дацанов в Забайкалье со временем потребовало открытия учебных факультетов для обучения послушни­ков и подготовки квалифицированных лам, в связи с чем появилась настоятель­ная необходимость в создании ряда дацанских книгопечатен. В Хоринских даца­нах, начиная со второй половины XIX в., книгопечатание получило весьма ус­пешное развитие. По списку тибетских и монгольских ксилографов значилось, что за исключением лишь Хохюртайского дацана, в остальных семи хоринских дацанах печатали книги на монгольском языке.

Анинский дацан ко второй половине XIX в. представлял собой один из круп­ных центров духовной культуры не только среди бурят Хоринского ведомства, но и далеко за его пределами. При нем была создана типография, издательская деятельность которой была санкционирована в 1880 г. Министерством внутрен­них дел российского правительства.

Только в одном Анинском дацане из числа хоринских дацанов был напеча­тан печатный гарчак на монгольском языке. Он называется: "an-a-gyin dasangdu šine barlaydaysan nom-ud-un neres anu" ("Названия новых ксилографов, издан­ных в Анияском дацане"). В собраниях монгольского фонда ОПП ИМБиТ СО РАН хранятся три выпуска анинского ксилографированного гарчака, состоящие из 14, 21 и 23 названий монгольских ксилографов.

Эгитуйский дацан, который также считался крупным дацаном Хоринского ведомства с большим приходом, имел хорошо налаженную типографию, изда­вавшую большое количество ксилографов на тибетском и монгольском языках. О масштабах книгоиздательской деятельности этого дацана можно судить по тибетоязычному ксилографированному гарчаку "chos sde chenpo ae ge thu'i dgon sde dge ldan dam chos rab rgyas gling gi dpar khang la bzhugs pa'i dpar tho zhes bya ba bzhugs so" ("Список ксилографов типографии Эгитуйского дацана Гелдан Дамчой Рабжалинга"). Кроме того, в Эгитуйском дацане проводилась ежегодная инвентаризация имущества, в том числе матричных досок на тибетском и мон­гольском языках. Об этом факте свидетельствуют ежегодные отчеты 1886-1907 гг., хранящиеся в Национальном архиве Республики Бурятия (НАРБ. Фонд № 285. Оп. 1. Д. 1), в которых содержатся списки тибетоязычных и монголоязычных изданий.

По остальным дацанам имеются лишь отдельные списки ксилографов на ти­бетском и монгольском языках. Это список бурятских изданий, опубликованный Б. Ринченом (Catalogue of printing blocks... 1959), отчеты настоятелей дацанов "Дело по учету издательской деятельности дацанов Бурят-Монгольской респуб­лики" (ОПП ИМБиТ. Монгольский фонд. Инв. № MI-278) и архивные докумен­ты, хранящиеся в архивах городов Санкт-Петербург, Улан-Удэ, Чита и т.д.

Литература, издававшаяся на тибетском языке, намного превышала по сво­ему количественному составу и общему объему монгольские издания. В списке тибетских и монгольских ксилографов Чесанского дацана, имеющемся в катало­ге, подготовленном в 1911 г. канцелярией Хамбо Ламы бурятских монастырей Восточной Сибири Д.-Д. Итигэлова, содержится всего 17 наименований монголь­ских ксилографов и 189 названий тибетских, то есть в указанном дацане было из­дано в 11 раз больше тибетских ксилографов (Catalogue of printing blocks... 1959).

Особенностью всех ксилографов, в частности бурятских, является то, что большинство из них содержат колофоны. Колофон происходит от греч. kolophon - "завершение". Колофоны несут основную информацию, необходи­мую исследователю для изучения истории текста и историко-культурологиче-ских реалий, обусловивших появление данной книги, издания, текста. Колофон может содержать сведения о месте, дате издания, авторе, переводчике, перепис­чике, меценатах, писцах, реже о резчиках или печатниках и т.д. Здесь же, как правило, помещаются общепринятые благопожелания, благословения, иногда встречаются сетования на плохое качество копии подлинника, просьбы снисхо­дительности к ошибкам переводчика и т.д. Специфика буддийской традиции пе­редачи учения обусловила тот факт, что многие сочинения компилятивного ха­рактера анонимны или приписываются известным авторитетам буддийского учения. Довольно часто колофон представляет собой длинный список персона­лий, которые участвовали в передаче учения, определенного текста. По спра­ведливому замечанию С.Ю. Неклюдова, "даже в тех, достаточно многочислен­ных случаях, когда произведение не является анонимным, мы знаем не автора, а составителя, редактора, истолкователя текста, уже существовавшего ранее в иных модификациях, фрагментарно, или, напротив, в составе какой-либо пред­шествующей компиляции" (Неклюдов. 1988. С. 65).

Во многих ксилографах содержатся имена переписчиков. Обычно имя пере­писчика оформляется различными эпитетами, оборотами "с радостью написав­ший такой-то монах", "написавший ради преумножения парамиты даяния дхар­мы", "написавший ради распространения парамиты даяния Учения" и т.д. Значи­тельная часть лиц, отмеченных в качестве переписчиков, были монахами. Об этом свидетельствуют монашеские ранги, титулы, ученые звания и должности: гелонг, лхарамба, ринпоче, гэгэн, пандито лама, ширетуй, эмчи лама и пр. Ино­гда прямо указывается, что переписчик - монах. В таком случае в колофоне можно обнаружить такие слова как toyin "монах", aya-g-a tegimlig (синоним сло­ва "монах"; букв.: "принимающий в чашу").

Поскольку подавляющее большинство книг на старомонгольской письмен­ности составляют переводные произведения, вопрос о переводчиках имеет боль­шое значение. Число формул, относящихся к оформлению имени переводчика, довольно велико. Наиболее простая и распространенная из них слово orčiyulbai, что значит "перевел".

Имена заказчиков в колофонах ксилографов встречаются довольно часто. Это не вызывает удивления, если учесть религиозный характер большинства ксилографов, их предысторию, а также приверженность бурят к буддизму. Заказ книги считался таким же благочестивым делом, как и сама переписка или пере­печатка религиозного текста. Имена заказчиков (донаторов) оформлялись раз­личными оборотами. Иногда встречаются более сложные формулы. Среди дона­торов встречаются как лица высшего социального слоя - тайши, зайсаны и про­чие, так и простые, безызвестные верующие. О высокопоставленных книголю­бах-меценатах говорится в послесловиях и колофонах ксилографов. Так, в мон­гольских изданиях Цугольского дацана встречается имя главного тайши Агин­ской степной думы Тугулдура Тобоева. В сочинении № 26 первого цугольского монголографичного каталога, которое имеет титульное заглавие "abural itegel padamba blam-a-yin gegen-ϋ ayilduysan suryal jarliy orušiba" ("Наставление, пропо­веданное спасительным прибежищем — светлейшим Падамба ламой") приведено имя заказчика Гонбо-Жаб (Т. Тобоев). Г.-Ж. Дылгырову было предложено глав­ным агинским тайшой Т. Тобоевым перевести сочинение тибетского ламы Па-дамбы на монгольский язык. Это произведение, в котором осуждается употреб­ление спиртных напитков, губительно действующее на нравственный облик че­ловека. Г.-Ж. Дылгыров перевел его стихотворными четверостишиями в 1869 г.

Кроме того, известные буддийские деятели и представители знати предпри­нимали специальные мероприятия, связанные с приобретением, перепиской или печатанием канонических собраний сочинений.

В Бурятии многие представители духовенства имели свои личные биб­лиотеки на тибетском и монгольском языках. К их числу можно отнести Хамбо Ламу Чойнзон-Доржи Иролтуева (Ч.-Д. Иролтуев исполнял обязан­ности Пандито Хамбо Ламы бурятских дацанов в 1896-1911 гг.). Он имел бо­гатую коллекцию буддийской литера­туры, насчитывающую более 1000 то­мов (Чимитдоржиев. 1996. С. 27—29).

Странствующие монахи, как пра­вило, имели свою личную "походную библиотечку", которая включала в себя наиболее популярные обрядо­вые, астрологические, медицинские тексты.

Имя резчика досок в монголо-язычных ксилографах оформляется несколькими формулами. Наиболее простая и распространенная из них keb-tϋr seyilbei "вырезал на печатной доске". Резчиками матриц могли быть и монахи, и профессиональные масте­ра резчики из мирян. Для изготовле­ния типографских матриц буряты в основном использовали местную дре­весину — ольху (кедр), обладающую мягким свойством, в том числе и твер­дую березу. В коллективной монографии "Ламаизм в Бурятии XVIII - начала XX в." содержатся сведения о том, что древесину для печатных матриц буряты также заготавливали далеко за своими пределами: "Есть сведения, что агинские буряты за древесиной лучшего качества снаряжали специальные подводы на верблюдах и раннею весною отправляли наемных людей к побережьям Амура". (Ламаизм в Бурятии... 1983. С. 76).

В первое время бурятские издатели употребляли китайскую тушь при печа­тании ксилографов. Затем они стали пользоваться обычной типографской крас­кой, которую изготавливали российские производители.

Основная масса издаваемых книг на монгольском языке была религиозного содержания, поэтому правомерно предположить, что переводчиками и издате­лями книг были буддийские монахи.

Среди изданий бурятских дацанов чаще всего встречается имя второго на­стоятеля Цугольского дацана Агвана Галсан-Жинбы Дылгырова (ngag dbang blo bzang skal sbyin), который обычно подписывался псевдонимами: Сумати Калпа Бхадра Дана, Эглиге, Дана, также имена лам Агинского дацана Лубсан-Доржи Данжинова (гелонг Доржи, Сумати Базар) и настоятеля Цулгинского (Цолгинского) дацана Ринчена Номтоева. Р. Номтоев имел более 20 литературных псев­донимов, самым распространенным из которых был псевдоним Сумати Ратна.

В развитии книгоиздательского дела в Бурятии сыграли большую роль высо­кообразованные бурятские священнослужители: Г.-Ж. Тугулдуров (1815-1871) -пятый настоятель Агинского дацана, Г.-Ж. Дылгыров (1816-после 1872) – лама Цугольского дацана, Л.-Д. Данжинов (18267-1901) - седьмой настоятель Агинско­го дацана, из лам хоринских дацанов - Р. Номтоев (1821-1907), Э.-Х. Гальшиев (1855-1915), А. Доржиев (1854-1938) и др.

В то время бурятские дацаны представляли собой едва ли не единственный очаг культуры, в стенах которых ламами проводилась большая работа по обу­чению бурятских детей старописьменному монгольскому языку. Высокообразо­ванные бурятские ламы, издавая книги на монгольском языке, много сделали на поприще образования своего народа.

Конец второй половины XIX в. ознаменовался чрезвычайно активной из­дательской деятельностью большинства бурятских дацанов, занимавшихся книгопечатанием ксилографическим способом как на тибетском, так и мон­гольском языках.

Благодаря стабильному функционированию книгопечатен в бурятских да­цанах, простые верующие получили широкую возможность уже со второй по­ловины XIX в. ознакомиться на старописьменном монгольском языке с попу­лярным буддийским вероучением Центральной Азии, с ее нравственно-этиче­скими нормами.

Наиболее образованные представители бурятского духовенства не только переводили различные трактаты с тибетского на монгольский язык, но и соста­вляли к ним комментарии, создавали собственные оригинальные произведения на монгольском языке. Впрочем, бурятские просветители-ламы при переводе тибетских текстов часто допускали редакторскую компиляцию, что ни в коей мере не умаляло достоинство и качество их переводов. Также в круг интересов просвещенных бурятских лам, взявших на себя задачу распространения грамот­ности среди бурятского народа, входило составление учебной литературы на монгольском языке, а именно азбук, грамматик, словарей и т.п.

Творческая жизнь Галсан-Жинбы Дылгырова тесно связана с Цугольским дацаном - известным бурятским буддийским центром образования и книгопеча­тания в Восточном Забайкалье. Благодаря подвижнической деятельности Г.-Ж. Дылгырова в сфере книжного издательства как автора, переводчика с ти­бетского языка, инициатора и донатора многие произведения на монгольском и тибетском языках были изданы в Цугольском дацане.

В два монголоязычных гарчака, изданных Г.-Ж. Дылгыровым, вошли его многочисленные переводы, комментарий и авторские сочинения. По утвержде­нию Р. Отгонбаатара, два тибетоязычных ксилографированных гарчака, дати­рованных на титульных листах 1864, 1870 гг., также были составлены Г.-Ж. Дылгыровым (Отгонбаатар. 1995).

Одним из наиболее крупных переводов, выполненных Г.-Ж. Дылгыровым, является дважды изданный (в 1854 и 1867-1868 гг.) комментарий "Луч солнца" к шастре "mergen kiged teneg-i šinjilekϋ tegϋs buyan-tu sayin nomlal čayan lingqus-un baylay-a kemegdekϋ šastir-un tayilburi naran-u gerel orušiba" ("Совершенно добро­детельное прекрасное учение - букет белого лотоса, рассматривающее муд­рость и глупость"). Это произведение, написанное в начале XIX в. тибетским ав­тором Аджа-Ёндзин Гава Лодоем, дает представление о нравственности в буд­дийском понимании.

Кроме того, Г.-Ж. Дылгыров большое внимание уделял обучению монголь­ской грамотности подрастающего поколения бурят. Специально для них он со­ставлял учебные пособия - азбуки и грамматики, в которых в доступной форме излагал основные орфографические правила старописьменного монгольского языка. Вся его деятельность, связанная с книгоиздательством, проходила в сте­нах Цугольского дацана. Переводы произведений с тибетского языка на монгольский язык Г.-Ж. Дылгырова, а также произведения, составленные им са­мим, пользовались большой популярностью. Значительное количество его тру­дов переиздавалось в других дацанах Бурятии. В списках изданий Ацагатского дацана на монгольском языке имеются названия многих произведений, которые были изданы при участии Г.-Ж. Дылгырова, а также сочинения, написанные не­посредственно им самим.

Галсан-Жинба Тугулдуров - пятый настоятель Агинского дацана. В 1858 г. он был назначен ширетуем этого дацана — самого большого центра книгопеча­тания среди бурятских дацанов. Сведения о нем и его активном творческом пе­риоде весьма скудны. Р.Е. Пубаев сообщил в своей статье о Г.-Ж. Тугулдурове ряд интересных сведений, которые характеризовали его как большого буддий­ского ученого-знатока. В частности, он отмечал, что Г.-Ж. Тугулдуров основал чойра-дацан Лэгшад-сан-дэ-лин, предметами изучения которого являлись "пять больших" наук. Он носил почетное звание маха Пандито - великого ученого в пяти науках буддизма: философии, астрономии, медицине, технике и стихосло­жении (Пубаев. 2001. С. 34-36). Следует заметить, что в средние века на Восто­ке (впрочем, как и в Европе) вторая из упомянутых наук - астрономия (наука о звездах) называлась астрологией.

Основополагающим трудом Г.-Ж. Тугулдурова является тибетско-монгольский словарь. Название словаря приведено на двух языках. На тибетском языке он называется следующим образом: "brda yig ming don gsal ba'i sgron me zhes bya ba bzhugs so" ("Светильник, разъясняющий значение слов"), а на мон­гольском: "ner-e udq-a-yi geyigϋlϋgči jula kemegdekϋ dokiyan-u bičig orušiba" ("Светильник, разъясняющий значение слов"). Этот словарь был составлен в 1858—1872 гг., в тот период, когда он занимал должность настоятеля дацана. Ксилографическое издание словаря состоит из 220 листов, содержит 20 тысяч терминов и словосочетаний.

Имя Лубсан-Доржи Данжинова - седьмого настоятеля Агинского дацана прежде всего известно по его дидактическим сочинениям. Названия этих сочи­нений содержатся целиком во втором ксилографированном монголоязычном гарчаке Агинского дацана "eldeb jϋil nom-ud-un garsay" ("Каталог различных книг"). А.Г. Сазыкину удалось выявить в рукописном отделе Санкт-Петербург­ского филиала Института Востоковедения еще одну редакцию названного гар­чака, выпущенного ксилографическим способом, а также новый неизданный ва­риант этого гарчака. (Сазыкин. 1992).

Л.-Д. Данжинов в своем сборнике дидактических сочинений призывал моло­дежь следовать укоренившимся степным устоям, не следовать вредным догмам, которые проникали из чужеродной среды, так как нарушалась естественная гар­мония между людьми, что способствовало забвению старых порядков и обыча­ев, понижали авторитет служителей буддийской религии. Данжиновский сбор­ник включает в себя нравственно-этические сочинения, выдержанные в духе буддийского учения.

В колофонах произведений Данжинова встречаются чаще всего следующие имена: Доржи, Лубсан-Доржи и санскритское имя Сумати Ваджра (монг. Сумати Базар). Его санскритское имя переводится на монгольский язык как Сайн-Оюут-Очир, которое на тибетском языке означает Лубсан-Доржи (Чойжилсурэн. 1959). В архиве Г.-Д. Нацова из фонда Отдела памятников письменности Института монголоведения, буддологии и тибетологии, недавно опубликованном Г.Р. Галдановой, имеется список десяти бывших настоятелей (ширетуев) Агин­ского дацана. В названном списке упоминается имя Лубсан-Доржи, который "...в 1878 году официально стал ширетуем, в 1901 году на 75-м году жизни умер" (Нацов. 1998. С. 61). Поскольку другого человека с таким именем, который жил в тот период и вел определенную деятельность в книгопечатном деле, не было, то его можно идентифицировать с седьмым настоятелем Агинского дацана Данжиновым. Вероятнее всего он мог родиться в 1826 г., если принять во внимание, что он умер в 1901 г. в возрасте 75 лет согласно сведениям, содержащимся в матери­алах Г.-Д. Нацова. После смерти ширетуй Л.-Д. Данжинов за большие заслуги в административной, издательской и переводческой деятельности был признан в бурятском буддизме бодхисаттвой.

Ширетуй Кудунского (Кижингинского) дацана Хоринского ведомства до-рамба лама Эрдэни-Хайбзун Галыниев (1855-1915) написал дидактическое про­изведение "qoyar yosun-u abqu uyurqu-yi ugϋlϋgči bilig-ϋn toli kemegdekϋ orušibai" ("Зерцало мудрости, разъясняющее принимаемое и отвергаемое по двум зако­нам"). Это сочинение относится к выдающимся памятникам дореволюционной бурятской литературы, написанное в жанре субхашита. "Зерцало мудрости" со­стоит из восьми глав и содержит 979 стихов (см. о нем: Глава 9). Э.-Х. Гальшиев, как и многие просвещенные монахи Бурятии, свободно владел тибетским языком, поэтому не вызывает удивления, что "Ясное зерцало" им было написа­но на двух языках - монгольском и тибетском.

С историей Ацагатского дацана неразрывно связаны имена многих извест­ных бурятских лам второй половины XIX - начала XX в. К ним относятся Чойнзин-Доржи Иролтуев, который пребывал в должности Хамбо Ламы бурятских монастырей Восточной Сибири в течение почти пятнадцати лет, начиная с 1895 г. вплоть до 1911 г. (Митыпова. 1995); Агван Доржиев (1854-1938) - уче­ный богослов, учитель и советник Далай ламы XIII, талантливый дипломат, ре­форматор и основатель школы тибетской медицины (манба-дацан) в Ацагате (Гармаева. 1993) и другие не менее высокообразованные ламы того периода.

Особо следует отметить просветительскую деятельность Ринчена Номтоева (1821—1909), автора филологических трудов, составителя тибетско-монгольского словаря (Sumatiratna. 1959), который имеет практическую ценность и в наши дни, а также переводчика с тибетского языка на бурятский трактатов индийских и тибетских буддийских теологов-мыслителей - Нагарджуны, Шантидевы, По-тобы, Падма-Самбхавы, Гунга-Чжалцана и других. Приблизительно 22% мон­гольских ксилографов, которые содержатся в списках изданий Ацагатского да­цана, напечатаны при непосредственном участии самого Р. Номтоева.

В сферу многогранных творческих интересов Р. Номтоева входили перево­ды и составление комментариев к лучшим образцам дидактических произведе­ний Центральной Азии. Также его перу принадлежат и оригинальные авторские произведения на морально-этическую тему и фундаментальные филологиче­ские труды. Р. Номтоев внес значительный вклад в дело образования бурятско­го народа.

Монгольский ученый Т. Пагва в 1958 г. издал в Улан-Баторе работу под на­званием "Монгол хэл зуйч - эрдэмтэн Суматирадна (Лувсан Ринчен)-гийн бутээлуудийн товч тойм" (Краткий обзор работ монгольского языковеда Суматирад-ны (Лувсан-Ринчена). В ней он исследовал две работы Ринчена Номтоева, кото­рые были изданы ксилографическим способом в Ацагатском дацане. Первое со­чинение называется "degedϋ šašin erdeni-ber tögegϋlϋgsen uy-i ϋjegulϋgsen irayu kelen-ϋ kϋrkirel neretϋ orušibai" ("Начало распространения драгоценной религии в Монголии и история монгольской письменности во времена правления всех мон­гольских императоров, начиная с Чингисхана"). Вторым произведением Р. Номтоева, приведенным в работе Т. Пагвы, является сочинение "mongyol ϋsϋg-ϋn ilyal-i Ujegulugci todurqai toli neretu orušibai" ("Ясное зерцало, показывающее различия монгольских букв"). Указанное сочинение было напечатано кси­лографическим способом в 1891 г.

Р. Номтоев начал заниматься книгоиздательской деятельностью еще с того времени, когда он пребывал в должности настоятеля Цулгинского (Цолгинского) дацана в 1857-1864 гг. В 1860 г. при Цулгинском дацане было открыто бурят­ское приходское училище, которое функционировало в течение трех с лишним лет. Р. Номтоев был назначен учителем в это образовательное учреждение. В тот период им были написаны два учебных пособия по грамматике старомон­гольской письменности. Одно из них называется "mongyol-un egešig kiged geyigulugči usug-ud tegun-u debiskerlekui-luge selte orušibai" ([Конечные] монголь­ские гласные и согласные буквы [основ] и [правила написания] идущих за ними (букв.: "подстилающихся"), а другое — "enedkeg kiged töbed mongyol-un a-a li anu a-yin erike ga-a li anu ga-yin erike-yin usug orušibai" (Чётки гласных и согласных букв индийского, тибетского и монгольского [языков]).

Р. Номтоев активно занимался переводческой деятельностью. Он перевел произведение Нагарджуны под названием "yosun-u šastar arad-i tejigeku dusul-un tayilburi rašiyan-u šime-ber deguren erdeni-yin sayin qumq-a neretu orušibai" (Ком­ментарий, [составленный] к шастре правил "Капля, питающая людей", под на­званием "Прекрасный драгоценный сосуд, наполненный экстрактом амриты"). О популярности перевода этого произведения говорит тот факт, что оно издава­лось трижды - дважды ксилографическим способом (1882 и 1895 гг.) и один раз литографическим.

Особое место в творчестве Р. Номтоева занимают его авторские произведе­ния, написанные на злободневную морально-этическую тему. Так, произведение Р. Номтоева, изданное в Ацагатском дацане, носит следующее название: "kögšin jalayu qoyar-un keleĉegsen domuykögšin eĉige eke-yin aĉi-yi sanayulqu-yin Uges / kuse-ju degedu nom-dur duradqaqu šilug l kökuge buyu qabur-un qatun-u sonin dayulal neretu orušiba" ("Чудесное пение кукушки или царицы весны. Сказание о беседе стар­ца и юноши. Слова, напоминающие о том, что необходимо отблагодарить ста­рых родителей. Стихотворение, обращенное к Высокому Учению"). Произведе­ние Р. Номтоева указано в коллекции монгольских рукописей и ксилографов проф. А.Д. Руднева, изданной Б.Я. Владимирцовым (Владимирцов. 1918). Впер­вые это произведение ввел в научный оборот монгольский ученый Д. Цэрэнсодном (Цэрэнсодном. 1997). В своем произведении автор в популярной стихотвор­ной форме объяснял простым людям, особенно молодежи, нравственные прин­ципы буддизма.

В числе многих произведений Р. Номтоева, которые были изданы в Ацагат­ском дацане, два дидактических произведения о вреде и пагубности курения и од­но сочинение о происхождении водки и вреде пьянства. Автором произведения, которое называется: "tamaki-yin gem eriguu-yi ujeulugsen šastir orušiba" ("Шастра, демонстрирующая одурманивающий вред курения") является Р. Номтоев. Дру­гое сочинение "tamakin-u gem ereguu-yi ujegulegĉi sayin nomlal orušiba" ("Добрые наставления, демонстрирующие вред и [пагубный] дурман табака") было пере­издано в печатном дворе (бархане) Ацагатского дацана с издания Агинского да­цана. Его название содержится во втором ксилографированном монголоязычном гарчаке "eldeb juil nom-ud-un garšay amui" ("Каталог различного рода книг"), изданном Л.-Д. Данжиновым.

Небезынтересно отметить, что Р. Номтоев перевел с тибетского языка на монгольский произведение Падма Самбхавы - основателя буддийской школы ньинма (вторая половина VIII - начало IX в.), которое носит двуязычное назва­ние. На монгольском языке оно называется: "Badm-a Sambhav-a baysi-yin jokiyaysan arakin-u yaruysan uykiged sayin mayu-yi teyin ilyayĉi teyin nomlal neretu orušibai" ("[История] происхождения водки и наставление, разъясняющее ее пользу и вред, сочиненное наставником Падма Самбхавой")- На тибетском: "slob dpon padma 'byung gnas kyis mdzad pa'i chang gi 'byung khungs dang bzang ngan rnam par phye pa'i mam bshad zhes by a ba bzhugs so". Данное сочинение переведено на русский язык Д. Ёндоном и А.Г. Сазыкиным (Ёндон, Сазыкин. 1986).

В историю бурятского книгопечата­ния Агван Доржиев вошел как создатель типографии европейского образца с под­вижным шрифтом в Ацагатском дацане и издательства "Наран" (1904-1910 гг.) в Санкт-Петербурге.

Лхарамбой А. Доржиевым был соз­дан бурятский "новый алфавит" на ос­нове уйгурско-монгольского алфавита с использованием ряда элементов ойратской заяпандитской графики. "Агва-новский алфавит" не получил широко­го распространения в Бурятии и просу­ществовал всего лишь несколько лет. Тем не менее, "агвановский алфавит" и созданная на нем литература представ­ляют значительный научный интерес как литературный памятник монголь­ской письменности, а также как попытка создания литературного языка, объ­единяющего все диалекты бурятского языка.

Бурятские просветители-ламы внесли существенный вклад в книгоиздатель­ское дело дацанов, в распространение буддийской литературы популярного ве­роучения и в просвещение широких масс населения на монгольском языке.

Между Цугольским и Агинским дацанами, а также дацанами Хоринского ве­домства существовала своеобразная корпоративная деятельность. Например, в печатном дворе Ацагатского дацана практиковалась традиция заимствования печатных досок, изготовленных именно в Цугольском дацане. При этом инте­ресно то, что в Ацагатском дацане, пользуясь матрицами, изготовленными в пе­чатном дворе Цугольского дацана, в большинстве случаев оставляли колофоны без изменения, которые указывали на издательство Цугольского дацана. Наши исследования показали, что примерно 38% монгольских сочинений, которые со­держатся в списках Ацагатского дацана, известных в настоящее время, переиз­даны по ксилографическим изданиям Цугольского дацана.

В тибетском фонде ОПП ИМБиТ СО РАН хранится рукопись, которая на­зывается "ana' i dga Idan bshad sgrub gling gi shri thu bla ma bio bzang yon tan la phul ba'i bod sog gi cha sum cu 'di rnams su gel grwa tsang nas bskur" ("Дарственное вру­чение 30 тибетских и монгольских книг ширетую Анинского дацана "Гандан Шаддублинг" Лобсан-Ёнтану от Цугольского дацана") (ОПП ИМБиТ СО РАН. Тибетский фонд "торбу". Инв. № ТТ-09416).

Таким образом, Цугольский дацан, широко известный своим книгоиздатель­ством, оказывал огромное содействие издательскому делу других дацанов, пре­доставляя последним собственные матрицы сочинений, а также выполняя их за­казы по изданию книг на тибетском и монгольском языках.

Печатные дворы бурятских дацанов продолжали активно заниматься книго­издательством вплоть до 20-х годов XX в. В 30-е годы XX в., в период гонений на религиозные конфессии в СССР, книгопечатание в дацанах Трансбайкалья прекратило свою деятельность.

Оно возобновилось лишь в последнее десятилетие XX в., однако далеко не во всех восстановленных в тот период дацанах, а в основном, в Иволгинском — главном дацане Буддийской традиционной сангхи России. Духу нынешнего вре­мени соответствует и издательская политика: сочинения буддийских авторов из­даются в переводе на русский язык, так как основная масса верующих, посеща­ющих сейчас дацаны, не владеет свободно тибетским или монгольским языками. Среди печатной продукции преобладают пользующиеся большим спросом ка­лендари с буддийскими праздничными датами и прогнозами, указаниями на сча­стливые и несчастливые дни предстоящего года, с изображениями основных персонажей буддийского пантеона. С 1999 г. издается журнал "Легшед" ("Бла­гое речение"), в котором печатаются исторические и философские материалы по истории буддизма, дается информация о прошедших праздниках, о поездках буддийских лам в иные страны буддийского мира, о визитах высоких гостей в Бурятию и т.п. — это главное информационное издание сангхи и буддийского университета при Иволгинском дацане "Даши Чойнхорлин". Небольшие район­ные дацаны тоже издают иногда очень интересные небольшие книжечки о со­бытиях и буддийских исторических деятелях своих удаленных от центра мест (Лама Цыден Содоев. 1996. С. 1-58; Шаглахаев. 2003. С. 1-31). Книгопечатание в дацанах снова существует.