«Большой террор» // «Историческая энциклопедия Сибири» (2009)

«БОЛЬШОЙ ТЕРРОР», массовая репрессивная акция 1937—38 против различных социальных и национальных групп населения СССР. Составная часть и высшая фаза социально-политической «чистки» 1930-х гг., оказавшая глубокое влияние на развитие советского общества наряду с коллективизацией и индустриализацией.

У специалистов нет общего мнения от­носительно причин развязывания массового террора в этот период, т. е. в обстановке относительно спокойного и эволюционного развития советской системы. Большинство исследо­вателей объясняет переход к Большому террору стремлением режи­ма ликвидировать в обществе значительный заряд социального недоволь­ства, обид и враждебности, накопленный в результате большевистских преобразований и в случае военной опаснос­ти способный стать причиной внутреннего кризиса в стране. Некоторые исследователи непосредственно связывают эту «чистку» с подготовкой и проведением выборов в Вер­ховный Совет СССР в 1937.

Формальным началом кампании принято считать февральско-мартовский Пленум ЦК ВКП(б) 1937, на котором И.В. Сталин выступил с критикой в адрес руководства НКВД и призывами к «ликвидации в стране троцкист­ских и иных двурушников». Эти указания и решения пленума ЦК послужили импульсом к развертыванию в регионах широкой кампании «критики» и «самокрити­ки», направленной против «скрытых врагов партии» (право-оппортунистов и троцкистов) и тех руководителей, которые не счита­ли актуальное продолжение борьбы с остатками оппозиции. Таким образом, одним из приоритетов «чистки» являлось радикальное обновление рядов партии посредством исключения из нее явных или скрытых противников политики Сталинского руководства. В ходе «Большого террора» руководство страны намеревалось ос­лабить влияние и скрытый потенциал нелояльных элементов в самом обществе: предполагалось изъятие «врагов народа» из каждого социального слоя или национальной группы.

В проведении «Большого террора» в Сибири выделяется 2 основных периода. На первом (февраль—июнь 1937) преобладала ши­рокая идеологическая и морально-психологическая подготовка к репрес­сиям. На партийных, комсомольских, профсоюзных и иных общественных собраниях с участием коммунистов и беспартийных вы­являлось «политическое лицо» каждого претендента на руководящую должность, вскрывались «ошибки» прежних руководителей  и рядовых активистов. Часто собрания продолжались по несколько дней. Нагнетанию атмосферы всеобщего психоза способствовали средства массовой пропаганды — радио и периодическая печать. Проводилась широкая административная «чистка» советских и хозяйственных учреждений от «сомнительных» специалис­тов, в анкетах которых имелись «компрометирующие све­дения» («непролетарское происхождение», членство в небольшевистских партиях, служба в белой армии или в старом государственном аппарате, поддержка в прошлом оппозиции и т. п.). «Чистка» партийных рядов и изгнание «чуждых лю­дей» из советских и хозяйственных учреждений было важным звеном в осуществлении повсеместной ротации руководящих кадров, что подготовило условия для перехода к более радикальному применению репрессий к «вычищенным».

Карательные действия органов НКВД в этот период на­правлялись в основном на «вскрытие троцкистского и дру­гого антисоветского подполья». Арестам подвергались преимущественно бывшие участники оппозиции, находившиеся в Сибири в результате партийной или административной ссылки, а также ли­ца, оказывавшие им покровительство. В ходе массовых арестов в этот период практически прекратила свое су­ществование политическая ссылка в Сибири: бывшие коммунис­ты (троцкисты, зиновьевцы, бухаринцы), меньшевики, эсеры, монархисты и прочие группы политссыльных были осуждены внесудебным порядком (Особым совещанием при НКВД) и отправлены в лагеря. Жертвами репрес­сий стали и члены партии, не имевшие ранее никакого отношения к оппозиции. Их арест свидетельствовал о начале широкомасштабной «чистки» партийного аппарата, включая его верхние эшелоны. В Сибири аресту подвергся ряд ре­гиональный руководитель и управленцев: председатель Запсибкрайисполкома Ф.П. Грядинский, его заместитель Д.И. Воронин, руководители отде­лов крайисполкома Я.А. Кроник, Шамин, Е.В. Фомин, Я.Ю. Харит, начальник Томской железной дороги А.Л. Ваньян и Ом­ской — А.Е. Фуфрянский, управляющий Кузбасским угольным комбинатом Юнов (Новогрудский), работни­ки штаба и политуправления СибВО и другие.

Второй (основной) период «Большого террора» начался в июле—августе 1937, с момента перехода органов НКВД к более широким формам преследований и распространения репрессий на новые категории населения. Отправной точкой для него являлось постановление ПБ ЦК ВКП(б) от 2 июля 1937 «Об анти­советских элементах», в котором ставилась задача в течение короткого времени полностью очистить страну от «контр­революционных, кулацких и уголовных элементов», при­влекая для этого внесудебные органы — «тройки».

На основании этого постановления был подготовлен оперативный приказ НКВД СССР № 00447 «Об опера­ции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов», который ПБ ЦК ут­вердило 30 июля 1937. Приказ устанавливал несколько ка­тегорий лиц, подлежащих репрессии: «кулаки», отбыв­шие срок ссылки или бежавшие из нее, бывшие члены «антисоветских партий» (эсеры, грузинские меньшеви­ки, муссаватисты, дашнаки и т. д.), бывшие белогвар­дейцы и царские чиновники, сектанты, «террористы», «шпионы», политические заключенные и уголовники. Все репрессируемые разбивались на 2 категории и подлежали: первая — немедленному аресту и расстрелу, вторая — заключению в ла­герь или в тюрьму на 8—10 лет. Репрессии распростра­нялись и на семьи репрессированных. Для каждой об­ласти, которая и республики были определены «лимиты» репрессируемых.

По запросам секретарей обкомов (крайкомов) партии и начальников управлений НКВД — членов «троек» ПБ неоднократ­но увеличивало «лимиты». На основании постановления ПБ и приказа НКВД № 00447 для оперативного решения судьбы арестованных в каждом регионе (области, крае) учреж­дались «тройки», в состав которых входили, как правило, начальники управлений НКВД, первые секретари обкомов (крайкомов) и областные (краевые) прокуроры. «Тройки» наделя­лись правом выносить любые приговоры, включая рас­стрел. Исполнение приказа № 00447 стало крупнейшей карательной акцией периода «Большого террора» Операция проводилась в глубокой тайне, началась в августе 1937 и завершилась к осени 1938. Большинство репрессированных делилось на 3 категории обвиняемых: «кулаки», «уголовники» и «участники «РОВС» («Российский Общевоинский Со­юз» — зарубежная военная организация, созданная русскими эмигранта­ми). Чаще всего такое деление было условным, поскольку понятия «кулак» и «уголовник» в эту эпоху являлись очень близкими: многие бывшие уголовники имели суди­мость именно по «кулацким» статьям (за срыв хлебоза­готовок, невыполнение обязательств по обязательным поставкам сельскохозяйственных продуктов, отказ от сева или участия в общественных работах, антисоветская агитация и т. п.). Только в Западной Сибири еще на начальной стадии (до 5 октября 1937) арес­товано 25,4 тыс. человек, из них 10,3 тыс. расстреляно. По донесению начальника УНКВД по Новосибирской области Г.Ф. Горбача Н.И. Ежову от 17 марта 1938 об окончании «кулацкой» операции, «тройкой» рассмотрены дела на 23 759 человек, осуждено: первая категория — 10 365 человек; 2-я категория— 13 394 человек. По делам РОВС «тройка» осудила 24 383 человек, по Сиб- и АсинЛАГу — 2 399 человек. В ходе «кулацкой» операции в Новосибирской области репрессировано 50 541 человек.

С августа 1937 в Сибири репрессии распространились не только на «антисоветских элементов», но и на национальные группы населения, что объясняется стремлением режи­ма не допустить существование угрозы «внутреннего врага», особенно в случае вступления страны в войну. Одной из первых в июле—августе 1937 в соответствии с приказом НКВД № 00439, требовавшим «добиваться исчерпыва­ющего вскрытия не разоблаченной до сих пор агентуры германской разведки и немедленно арестовывать всех выявленных во время следствия агентов-шпионов, ди­версантов и террористов», проводилась «немецкая опе­рация». 9 августа 1937 ПБ утвердило приказ НКВД СССР «О ликвидации польских диверсионно-шпионских групп и организаций ПОВ (Польской организации войско­вой)». «Польская» и «немецкая» операции были самы­ми масштабными по численности жертв среди национальных групп Си­бири. Репрессиям подверглись проживавшие в регионе латыши, эстонцы, литовцы, румыны, китайцы, финны, греки, болгары, турки. В сентябре—октябре 1937 органы НКВД насильственно переселили с территории Дальнего Востока в Казах­стан и Узбекистан 172 тыс. корейцев. Их обвиняли в массовом шпионаже и готовности выступить на сторо­не Японии в случае ее нападения на СССР. Это была самая крупная «национальная» депортация в довоенный пе­риод. Особая операция проводилась против «харбинцев» — бывших работников КВЖД, вернувшихся в СССР после ее продажи в 1935. Многие из них и члены их семей были осуждены «тройками» и расстреляны.

Все эти акции, составлявшие главное содержание «Большого террора», с разной степенью интенсивности проводились до ноября 1938. Одновременно активно продолжали действовать и традиционные советские карательные органы: суды, военные трибуналы на транспорте и в войсках, Военная коллегия Верховного суда СССР. Большое значение имела организация показательных судебных процессов, главным образом для рассмотрения уголовных дел в отношении руководителей районного звена. Проведение таких процессов должно было стать демонстрацией «разо­блачения» местного руководства как основных виновников провалов в экономике. Осенью 1937 и в 1938 в Сибири проведе­на большая серия показательных судов против «вредителей» в сельской хозяйстве, угольной промышленности, элеваторном хозяйстве. Только в Новосибирской области в октябре—декабре 1937 состоялся 21 по­казательный процесс над «вредителями» и «саботажниками» в системе заготовок сельскохозяйственных продуктов; осужден 131 человек, из них 32 приговорены к расстрелу.

Важным последствием и одновременно условием последующего осуществления массовых репрессий яви­лось глубокое изменение морально-психологической атмосферы в обществе. На всех уровнях социальной жизни развились доноси­тельство, подозрительность, взаимное недоверие. Ока­зались разрушенными многие общественные и родственные связи.

Массовые карательные операции завершились осенью 1938, в соответствии с постановлением СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 17 ноября. Деятельность «троек» была прекращена, судебно-следственные процедуры вновь сосредоточились в традиционных органах советского правосудия.

Лит.: Конквест Р. Большой террор. Рига, 1989; Папков С.А. Сталинский террор в Сибири. 1927—1941. Новосибирск, 1997; Юн­ге М., Биннер Р. Как террор стал «большим». Секретный приказ № 00447 и технология его исполнения. М., 2003.

С.Л. Папков