Здешний околоток называется современно. Так, что кажется — жизни здесь раньше, в дореволюционные времена, не было, тогда не именовали деревни так жестко — Ангарстрой. Но все же люди жили здесь и намного раньше, заселяя кроме Ангарстроя многочисленные ангарские острова и удобные берега. Деревень этих нет, они ушли под воду при строительстве Братской ГЭС. Названия Мучная Степь и Русский Нельхай сохранились на старых картах и в памяти тех, кто родился и рос здесь.
— Ой, мы так боялись, что вы к нам приедете! — в один голос сообщили нам сельский библиотекарь и глава администрации. Они читали наши ранние публикации по проекту «Тайны затопленных деревень» и боялись, что нечего будет рассказать нам о тех деревнях, которые ушли под воду. А здесь под воду ушло так много, что даже писать об этом больно. Ради чего вдруг стали не нужны обжитые, устроенные места, ради чего обрубили корни у стольких семей? Две основные большие деревни — Мучная Степь и Русский Нельхай — переехали на берег, заселили местность, названную в тридцатые советские годы патриотично и ударно — Ангарстрой.
— Вот что было раньше. Был здесь большой, тридцать пять километров длиной, остров. На острове этом — три небольшие бурятские деревни и одна смешанная. Деревня со смешанным населением так и называлась — Остров. Все, как вы понимаете, утонуло. А улус Хадахан переехал на материк. Южнее острова был бурятский улус Нельхай. В улусе, говорят, стояла церковь. Зажиточный улус, бурятки ходили в золотых и серебряных украшениях. Но случился в Нельхае страшный пожар. Все сгорело. Буряты на сгоревшем месте жить не стали, продали свои земли русским с другого берега. Так появился Русский Нельхай. Я там родилась, и даже в паспорте моем это написано, — с гордостью рассказывает работница детской сельской библиотеки Татьяна Алексеевна.
О силе и молниеносности нельхайского пожара рассказывают, как о сказке: старуха-бурятка полезла в подполье, так вылезти и не успела, огонь все занес.
Татьяна Алексеевна занялась краеведением неожиданно для самой себя. Работала заведующей местной почтой. На почту за пенсией приходили старушки. И, как и все прочие старушки, ангарстроевские любили обсудить прошлое житье да порассказать о своей жизни.
— Я все слушала, удивлялась. А потом стала замечать, что вот одна умерла, потом другая. И так мне стало на сердце тоскливо и обидно, что старина, история наша уходят. Сердце стало болеть — и решила я записывать то, что рассказывают. Очень много уже записала.
Женщина приносит нам кипу тоненьких школьных тетрадок. Теперь интерес Татьяны Алексеевны — эти тетрадки и новые, в которые она записывает все, что рассказывают ей об истории здешних мест. В детской библиотеке она устроила, кроме того, маленький музей.
— Вот смотрите, это гордость наша! — Татьяна Алексеевна демонстрируют побелевшую от времени прялку. Прялка — столыпинская переселенка. Ей очень много лет, везли ее с собой из западных районов России те, кто ехал за землей и волей в Сибирь. — Бабушка Ульяна Нижник этой прялкой всю семью кормила.
Немного стесняется Татьяна Алексеевна того, что музей небольшой и небогатый.
— Но это пока! Тут, в этом помещении, раньше чернота да грязь были. Чтобы облагородить все, мы из дома в дом ходили и по сто рублей собирали. Собрали, сделали ремонт. Люди понимают важность того, что историю, корни наши нужно сохранить...
В Ангарстрое, куда съехались жители Русского Нельхая и Мучной Степи, шумно спорят о том, была ли и где именно церковь. В документах, коим в единственном числе является публикация в старинном вестнике, сказано, что церковь была в Русском Нельхае. Позднее краеведы вызнали, что место выбрал для нее тогдашний иркутский епископ Вениамин, а построена она была, а также дом священника и училище, на средства знаменитого иркутского купца-мецената Базанова. Но не все согласны с таким месторасположением церкви.
Спор серьезный, потому что вынесенное решение позволит судить о том, насколько Русский Нельхай был значим для округи. Поскольку патриотизма у нынешних жителей Ангарстроя по отношению к исторической своей родине хоть отбавляй, а часть из них переселилась из других мест, то, понятное дело, истина должна быть установлена.
— Я сомневаюсь, честно говоря, что здесь была церковь. Было об этом в «Ведомостях» дореволюционных написано — миссионер, проезжая мимо наших мест по Ангаре, сообщал о ней в своих записках. Но не знаю, сомнительно, что была это богатая церковь. Часовня была, скорее всего, — высказывает свое мнение наиболее знатный здешний краевед, библиотекарь общей сельской библиотеки Вера Ивановна. Она слышала рассказы, что часовня действовала еще во время войны — одна старушка рассказывала, как ходила туда молиться.
Старожил Мучной Степи Степан Иванович Фетисов рассказывает, что церковь стояла между деревнями.
— Мы застали один кирпичный фундамент, крашеные кирпичи. Видели плиты кладбищенские — 1812 год на них стоял.
Одно точно не вызывает никаких споров — то, что в этих местах издавна люди селились. На затопленных островах находили остатки берестяных бурятских обветшавших от времени шалашей. Отрыли, как передает молва, могилу бурятки, похороненной с большим количеством золотых украшений.
— До Русского Нельхая в этих местах жили буряты того самого рода, который доходил до Братска и несколько раз сжигал Братский острог. «Нельхай» переводится как «маленький мальчик» или как имя. В Русский Нельхай переселялись люди с другого берега — из Казачьего, Середкино, хотели лучших земель, — сообщает нам Вера Ивановна.
Дядя Степа Фетисов вспоминает, что его родня из деревни Евсеевой, также затопленной ныне. Сам он из Мучной Степи.
— Родственники в этих местах у бурят землю покупали. Степан Иванович вспоминает о затопленном ныне бурятском кладбище, бывшем недалеко от берега в песчаной почве. Песок выдувало, захоронения открывались.
— Буряты неглубоко покойников зарывали. При покойниках — утварь: бутылка, рюмка, трубка. В шубах покойники бывали, в золоте. Были люди отчаянные, которые могилы бурятские разоряли, снимали с покойников золотые украшения.
Татьяне Алексеевне тоже есть что вспомнить о незапамятной старине — отец рассказывал.
— Я маленькая, конечно, была. Но отец рассказывал, что когда копал на новом месте, в Ангарстрое, погреб, то наткнулся на слой речного промывного песка. В этом песке нашел он остатки костровища и кость древнего животного — лопаточку. Все хотел в музей ее отвезти, но время не выбрал. Лопаточку дал нам, детям, поиграть, да мы ее заиграли, потеряли — и не с чем было уже в музей обращаться. Я как-то в подвал лазила, проверяла — и вправду есть слой песка.
Все в Ангарстрое знают, что односельчане Шишкины, когда огород раскапывали, много древних предметов в земле находили. В общем, есть у этих мест свое историческое обаяние.
Революционные события не обошли стороной здешние места — хотя было поспокойнее, чем с той стороны реки, где вели борьбу с советской властью банды несогласных. Но и сюда доносилась с того берега слава атамана Донского, здесь прятался от советской власти предводитель отряда «бакланов», в народе прозванный Бакланом.
— Он служил в Красной армии. А когда коллективизацию стали проводить, земли и скот отбирать, не согласился с такой постановкой и организовал банду. Землянка была у него, и летом поэтому Баклана поймать не удавалось. У нас в полях есть Бакланова яма — как раз место, названное в честь него, — рассказывает дядя Степа. — На бугре возле деревни Баклана задержали местные буряты, симпатизировавшие по бедности своей советской власти.
— А почему вашу деревню называли Мучной Степью?
— Мельница там стояла.
У Татьяны Алексеевны на этот счет в тетрадке есть записи. — Старики рассказывали мне, что земли были на удивление хорошие и родили пшеницу с очень высокой клейковиной. Мука на затопленном острове была удивительного какого-то качества, и хлеб выпекали необыкновенно душистый. Я сама помню булки своей бабы Анны. Кстати, выше по реке, в Быково, в советское время был пункт заготовления зерна. Сюда шли баржи с хлебом чуть не со всей области. Так рассказывают, во всяком случае. Быковские руководители ездили в Москву отчитываться о работе, в деревне было много образованных людей, а в семьях — очень неплохой достаток.
Деревни Русский Нельхай и Мучная Степь очень отличались и жили будто бы в постоянном соревновании. Например, вспоминают такой случай: в одну из голодных зим то ли 1929-го, то ли 1930 года стало совсем худо. И если к весне в Мучной Степи съели всех коров, то в Русском Нельхае стадо сохранили. Люди в Нельхае был зажиточнее и упрямее, плохо поддавались революционным перестановкам.
— Много в Нельхае было репрессированных. Мой дед был в числе 29 мужчин, которых забрали из деревни. Обвиняли его в том, что он запрудил Ангару из вредительских побуждений... Добрые люди посоветовали: в чем бы ни обвиняли, соглашайся, может, останешься жив. И дед остался жив, единственный из тех двадцати девяти вернулся из каменоломен домой. Все зубы у него были выбиты.
Нельхайские никак не хотели вступать в колхоз. Здесь жило много твердозаданцев и твердозаданок.
— Именно так называли тех, кто не вступал в колхоз, а имел на шее твердое задание от государства, какого продукта и сколько надо сдать. Не сдавал — арестовывали. Многие сдать не могли, непосильно было.
Затопление исключило всякое соревнование. Жители Мучной Степи селились по нижней улице Ангарстроя, жители Нельхая — по верхней. Все поля Мучной Степи были затоплены, ушел под воду Русский Нельхай. Все были поставлены в одинаковые условия, лишаясь всего, что было. И мучнинцы, и нельхайцы, кто мог, раскапывали своих покойников, перевозя останки на материк, кто не мог перевезти, оставлял. Первое время, как вода пошла, гробы плавали. Но все же многие радовались переселению, точнее тому, что построят новые дома. Государство выделяло деньги. Хотя не обходилось и без историй.
Вера Ивановна рассказывает нам одну. Иван Быков, родившийся в Русском Нельхае, ушел в 1941 году на войну. В середине войны где-то на Западе цыганка, встреченная его частью по дороге, нагадала Быкову, что всю войну он пройдет и домой вернется. Но дома ждет его большая вода, и во время воды глава семьи умрет. Быков, как и было предсказано, вернулся в родную деревню. И когда построили ГЭС, а людям велели переселяться, встревожился, веря в предсказание.
— Он до последнего сопротивлялся, не хотел переселяться. Он считал, что должен умереть, если поедет. Уже все односельчане снялись с места, а он тянул. Однако некуда было ему деваться. Разобрали дом, перевезли. И во время переезда сильно заболел престарелый отец Ивана Быкова. И от сильной простуды умер. Так сбылось предсказание цыганки. Иван думал, что он глава семьи, а престарелого отца уже в расчет не принимал. Уж очень он был старенький. Отец Ивана Быкова был первым покойником на новом месте.
Сейчас, живя одной деревней, уроженцы Русского Нельхая и Мучной Степи пожинают единую славу — поселок Ангарстрой в округе считается зажиточным и чистым.
— У нас два ООО и шесть фермерских хозяйств! — с гордостью говорит глава поселка Татьяна Середкина. — Так что работа есть. Для мужчин, во всяком случае.
Много ли деревень могут сегодня таким похвастать?
Энциклопедии городов | Энциклопедии районов | Эти дни в истории | Все карты | Всё видео | Авторы Иркипедии | Источники Иркипедии | Материалы по датам создания | Кто, где и когда родился | Кто, где, и когда умер (похоронен) | Жизнь и деятельность связана с этими местами | Кто и где учился | Представители профессий | Кто какими наградами, титулами и званиями обладает | Кто и где работал | Кто и чем руководил | Представители отдельных категорий людей
