Новости

Академические экспедиции XVIII века. Итоги и результаты

Вы здесь

Версия для печатиSend by emailСохранить в PDF
Источник: Кто есть кто в Иркутске
Источник: Стеллер Г.В. Дненик плавания с Берингом к берегам Америки. 1741–1742. – М: Изд-во «ПАN». – С. 23.
Источник: 1995. – С. 131.
Источник: Кто есть кто в Иркутске
Источник: Кто есть кто в Иркутске

Академические экспедиции XVIII века. Итоги и результаты

Комплексное научное изучение территорий востока и северо-востока России в XVIII веке неразрывно связано с двумя правительственными экспедициями, получившими название Камчатских. Продолжавшиеся в течение нескольких десятков лет, они стали ключевым звеном и классическим образцом в истории научного и социально-политического феномена, называемого Великими всемирными географическими открытиями. В одном месте и времени переплелись экономические, военно-морские, политические, административные, научные интересы государства. Кроме того, экспедиции, обеспечив качественный скачок научного знания, имеют международное значение, поскольку являются частью американского исторического наследия, важны для Японии, поскольку положили начало для ее выхода из самоизоляции, для Германии, Дании, Франции, чьи подданные внесли значительный вклад в экспедиционные исследования[1].

Основной географической целью экспедиции принято считать исследование Азиатского побережья севернее Камчатки и поиск места, где Азия «сходится» с Америкой. Затем, чтобы убедиться, что открыта именно Америка и связать на карте открытые земли с уже известными, нужно было дойти до любого из европейских владений (или до места встречи с каким-либо европейским кораблем).

Географическая загадка о соотношении материков на севере имела к тому времени многовековую историю. Уже в XIII в. арабские ученые считали возможным плавание из Тихого в Ледовитый океан. В 1492 на глобусе Бехайма Азия была отделена от Америки. В 1525 мысль о существовании пролива высказал русский посланник в Риме Дм. Герасимов. С XVI в. на многих картах мы находим тот же самый пролив под названием «Анианский». Происхождением это название, по-видимому, обязано Марко Поло. Но на некоторых картах материки соединялись, как, например, на карте мира 1550 г. Гастальди. Точных сведений о проливе не было, что давало широкий простор для различного рода мистификаций, и решить эту загадку следовало опытным путем.

В начале XVIII в. сравнительно хорошо была известна Западная Сибирь, а ее восточная часть имела совершенно неопределенные очертания. Не были известны реки – основные в то время пути сообщения, береговая линия по Северному и Тихому океанам была не обследована, и даже местами положенная на карту не вызывала доверия. Еще менее сведений было об островах и землях, лежавших за береговой линией. Неясен был вопрос о границах, народах, населяющих различные земли, их подданстве.

Вряд ли Петр I, будучи прагматиком и рационалистом, предпринял бы дорогостоящую экспедицию из простой любознательности, тем более что страна была истощена длительными войнами. Конечной целью исследования было в том числе и открытие Северного пути. Утилитарные цели экспедиции подтверждаются рядом проектов того времени. Например, Ф.С. Салтыкова (1713–1714) «О изыскании свободного пути морского от Двины реки даже до Омурского устья и до Китая», А.А. Курбатова (1721), предлагавшего из рек Оби и прочих сыскать путь по морю и организовать плавания в целях торговли с Китаем и Японией[2].

В начале XVIII в. в России имел место подъем в различных сферах материальной и духовной жизни. Значительного уровня развития достигло кораблестроение, были созданы регулярные флот и армия, крупных успехов достигла культура, были учреждены школа математических и навигацких наук с астрономической лабораторией, морская академия, готовившие мореплавателей и кораблестроителей, основано значительное число общеобразовательных школ – цифирных, «малых адмиралтейских», артиллерийских для матросских детей и др. В результате к концу первой четверти XVIII  в. страна располагала материальными средствами, кадрами кораблестроителей, мореплавателей и была в состоянии организовать крупную морскую научную экспедицию. Превращение этих возможностей в реальность было обусловлено потребностями экономики и политическими факторами[3].

Начался новый период в истории страны, который характеризовался постепенным экономическим слиянием отдельных областей и земель в единое целое. Возрастал спрос на заморские товары (чай, пряности, шелка, красители), которые поступали в Россию через вторые и третьи руки и продавались втридорога. О стремлении России установить прямые связи с внешними рынками свидетельствуют попытки найти речные пути в Индию, посылка кораблей с товарами в Испанию, подготовка экспедиции на Мадагаскар и т.д. Перспективу же прямой торговли с Китаем, Японией и Индией тогда чаще всего связывали с Северным морским путем.

Большое значение имел также все ускоряющийся процесс первоначального накопления капитала, причем роль драгоценных металлов играло «мягкое золото» – пушнина – составлявшее важный источник частного обогащения и существенную статью государственного бюджета. Чтобы увеличить добычу пушнины, нужно было искать новые земли, тем более что в конце XVIII в. уже истощились пушные богатства ранее освоенных районов.

Из вновь заселяемых земель вывозили меха, моржовую кость и другие ценности, туда же доставляли хлеб, соль, железо. Однако транспортировка грузов сушей была сопряжена с неимоверными трудностями. Цена хлеба, доставленного из Якутска в Охотск, увеличивалась более чем в десять раз. На Камчатку – и того больше. Требовалось открыть новый, более удобный путь[4].

В начале XVIII в. снаряжалось немало экспедиций на восточные окраины государства, преследовавших узко определенные задачи. На этом фоне Камчатская экспедиция выделялась широтой своих целей и задач и временным размахом. Фактически это была не одна, а целый ряд отдельных экспедиций – и морских, и сухопутных – которые были объединены условно именем ее главного начальника капитан-командора Беринга[5].

Указ о создании экспедиции был подписан Петром 23 декабря 1724, в один день с указом об ускорении составления карт всех губерний и уездов. 5 февраля Беринг получил инструкцию императора, состоявшую из трех пунктов:

  1. «Надлежит на Камчатке или в другом тамо ж месте зделать один или два бота с палубами».
  2. «На оных ботах [плыть] возле земли, которая идет на норд, и по чаянию (понеже оной конца не знают) кажется, что та земля – часть Америки».
  3. «И для того изкать, где оная сошлась с Америкою, и чтоб доехать до какого города европских владений. Или, ежели увидят какой корабль европской, проведать от него, как оной куст [берег] называют, и взять на письме, и самим побывать на берегу, и взять подлинною ведомость, и, поставя на карту, приезжать сюды»[6].

Изучение экспедиции в отечественной и зарубежной историографии имеет очень сложную историю, поскольку все ее результаты были объявлены правительством не подлежащими оглашению, секретными. Поэтому публиковались работы (Миллер, Крашенинников, Стеллер), освещавшие вопросы, имевшие чисто научное значение. Морская составляющая экспедиции, ее географические открытия долгое время оставались неизвестными. Академия Наук, решившая опубликовать новые карты, с нанесенными на них данными экспедиции Беринга, получила указание на несвоевременность такого шага. Научно-историческая обработка экспедиционных материалов оказалась возможной только спустя век[7].

Большинство работ, посвященных истории Камчатских экспедиций, имеют одинаковую направленность. Они посвящены специфически морским целям экспедиции: «каких широт достигали отдельные части этой экспедиции, какие препятствия встречались, как участники экспедиции их преодолевали, какие страны и народы они видели и как  они самоотверженно гибли, стараясь раскрыть перед человечество новые горизонты, новые достижения…». Однако, помимо всего этого, экспедиция важна сама по себе как крупное историческое явление, является показателем целого ряда условий и отношений того времени. Она связана с общественно-политическими условиями той эпохи, с борьбой известных политических групп того времени, с целым рядом экономических и общественно-бытовых отношений, какие имели место в разных слоях русского общества той эпохи…»[8].

Вопрос о научных результатах и значении первой беринговой экспедиции в историографии вызывает немало споров и различных, порой диаметрально противоположных мнений. Существует две точки зрения на проблему.

Согласно первой (В.И. Греков, И.К. Кириллов, Л.С. Берг, А.И. Андреев, М.И. Белов, Д.М. Лебедев, F.A. Golder, W.H. Dall), моряки, достигшие в августе 1728 года 67о19` (по другим сведениям  67о18`) северной широты, не до конца решили свою основную задачу и не привезли неопровержимых доказательств существования пролива между материками. Указ Адмиралтейств-коллегии гласил: «Что ж свыше той ширины 67о18` от него Беринга на карте назначено от оного места между севера и запада до устья реки Колымы, то ее он положил по прежним картам и ведомостям и тако о несоединении материков заподлинно утвердиться сумнительно и ненадежно»[9]. Таким образом, у Беринга были документы, подтверждавшие отсутствие перешейка лишь между Чукоткой и Америкой, и только до 67о северной широты. В остальном он опирался на скорректированные им сообщения чукчей. Но и этот момент вызывал большие сомнения, ибо отряду Дм. Лаптева, входившему в состав второй экспедиции, вменялось в обязанность обойти Чукотку от устья Колымы до Камчатки, чтобы однозначно ответить на вопрос о существовании пролива в этих широтах.

Вторую точку зрения отстаивали В.Н. Берх, К.М. Бэр, P. Lauridsen, М.С. Боднарский, А.В. Ефимов. Согласно их представлениям причины недоверия современников кроются в недружелюбном отношении членов Адмиралтейств-коллегии, в частности И. Делиля, лично к Берингу.

Более доказательной представляется первая точка зрения. «Однако, несмотря на то, что 1-я камчатская экспедиция не полностью решила свою основную задачу, она проделала большую научную работу и имела огромное значение. Экспедиция не доказала, что материки разделены, но она установила, что Чукотка с востока омывается морем. Это было крупное открытие для того времени, так как чаще всего именно об этой земле думали, что она соединена с Америкой…»[10].

Огромное значение для своего времени имели картографические работы и астрономические наблюдения экспедиции. Была составлена сводная карта и таблица географических координат пунктов, через которые проходила экспедиция, а также определены расстояния между многими пунктами. Подобная работа в Восточной Сибири была выполнена впервые.

Всего в ходе экспедиции было выполнено четыре карты. Первые две были копиями ранее составленных карт, одну из которых Беринг получил в Иркутске. На третьей отображался путь экспедиции от Тобольска до Охотска. На ней нанесена градусная сетка, реки, по которым передвигались путешественники, их притоки, горы и т.д. Автором карты принято считать Петра Чаплина, наиболее искусного рисовальщика экспедиции. Хотя некоторые авторы, в частности Е.Г. Кушнарев, предполагают, что Чаплин выполнил чисто техническую работу по перерисовке чернового варианта карты, а подлинным ее автором был А.И. Чириков.

Четвертая карта, составлявшаяся в конце 1728 – начале 1729, была итоговой. К ней прилагались копия вахтенного журнала и других документов. В настоящее время копии этой карты хранятся в Российском государственном архиве военно-морского флота (РГА ВМФ), Российском государственном военно-историческом архиве (РГВИА), Российском государственном архиве древних актов (РГАДА). Остальные копии (около 10) находятся в архивах, библиотеках и музеях Швеции, Англии, Франции, Дании. Все они схожи между собой в основных моментах, но отличаются дополнительными деталями, касающимися, например, этнографии, размещения лесов, гор и т.д. На некоторых копиях нарисованы фигурки камчадалов, коряк, чукчей. По всей видимости, они были сделаны опытным художником, но не участником экспедиции, поскольку совершенно нереально передают национальные черты людей и одежды, Кроме того, рисунки расположены условно и не всегда соответствуют районам действительного их обитания.

Впервые с максимально возможной в те времена точностью были нанесены очертания берегов от южной оконечности Камчатки до северо-восточной оконечности Азии, открыты два прилегающих к Чукотке острова. Итоговая карта со значительной точностью передавала изгибы береговой линии, и была высоко оценена Дж. Куком. Территории, которые экспедиция не проходила сама, на итоговую карту переносились с ранее существовавших карт, составленных геодезистами предыдущих экспедиций.

Использование современных инструментов, наблюдение лунных затмений, определение географических координат, скрупулезный учет расстояний позволили создать карту, принципиально отличавшуюся от других карт, вернее, чертежей севера-востока России конца XVII – начала XVIII вв., на которых отсутствовала градусная сетка, очертания материков зависели от формы листа бумаги, сокращалась истинная протяженность Сибири с востока на запад. Так, на относительно правильных картах Виниуса и Страленберга это было 95о вместо 117о. Еще большую погрешность имели карты Евреинова и Лужина, Избранда Идеса. Изображение Сибири оказалось настолько необычным, что не могло не вызвать недоверия и недоумения географов и картографов того времени. Оно имело массу неточностей и погрешностей, если исходить из представлений современной нам картографии, однако было неизмеримо более точным, нежели на всех ранее составлявшихся картах. Карта экспедиции, долгое время остававшаяся единственной достоверной картой региона, положила начало новому этапу в развитии картографирования Сибири[11]. Ее использовал Делиль, включил в свой атлас Кирилов, Чириков на ее основе создавал карты Морской академии.

Формально являясь секретной, итоговая карта стала объектом политических интриг и в 1732 была секретно передана Ж-Н. Делилем в Париж. Затем неоднократно переиздавалась за границей, на протяжении целого столетия оказавшись единственным пособием для географов и мореплавателей всех стран, вошла во многие всемирно известные справочники и атласы.

Большой интерес представляет составленная в ходе экспедиции таблица координат. В путевых журналах и в переписке содержится масса интереснейших сведений о составе и выветривании горных пород, вулканической деятельности, сейсмологии, лунных затмениях, метеорологических явлениях, рыбных, пушных и лесных ресурсах, эпидемических заболеваниях и т.д. Встречаются заметки об административном устройстве сибирских народов, торговле, миграциях.

Первая Камчатская экспедиция наглядно продемонстрировала огромные трудности при транспортировке грузов сухим путем из Европейской России в Охотск и на Камчатку, способствовав тем самым появлению первых проектов кругосветного плавания (что и было осуществлено в начале XIX в. экспедицией П.К Креницына – М.Д. Левашова). Опыт организации такой крупномасштабной экспедиции в части технического, кадрового, продовольственного обеспечения пригодился позднее при снаряжении второй экспедиции.

Отметим и политическое значение: на карту были положены не просто границы континента, а государственные границы. Земли в их пределах и фактически, и юридически закреплялись за Российской империей.

На основе собранных наблюдений Берингом в 1731 были составлены предложения о перспективах освоения Сибири, изложенные в «Краткой реляции» на имя императрицы. Все они касались сугубо практических дел: благоустройство края, освоение Камчатки, развитие промышленности, сельского хозяйства, мореплавания, торговли, увеличения государственных доходов, насаждение христианства среди якутов, распространение среди них грамотности, развитие железоделательной промышленности на Ангаре, в Якутске и других местах, необходимость судостроения на Камчатке, основание в Сибири учебных заведений для обучения мореходному делу, развитие сельского хозяйства и животноводства, уничтожение винных откупов, упорядочение сбора ясака с местного населения, установление торговых отношений с Японией.

Дополнительные предложения Беринга и Чирикова касались дальнейшего изучения северо-восточных земель и Тихого океана. Исходя из предположения, что Камчатку и Америку разделяет не более 150–200 миль, Беринг предложил установить торговлю с обитателями Американских земель, для чего необходима только постройка на Камчатке морского судна. Далее обратил внимание на необходимость исследования морского пути от устья реки Амур до Японии, в целях заведения торговых отношений. И, наконец, рекомендовал обследовать северные берега Сибири от Оби до Лены морским, либо сухим путем.

После рассмотрения Сенатом представленных Берингом предложений, в апреле 1732 императрицей был подписан указ об учреждении Второй Камчатской экспедиции. Цели и задачи экспедиции определялись инструкцией Сената от 16 марта 1733 и определялись итогами первой – «малой» – экспедиции. Главной целью было «отыскание интереса ее императорского величества», т.е. новых источников доходов для государственной казны. При этом признавалось не столь уж необходимым достижение европейских территорий, ибо они уже известны и положены на карту. По предложению Адмиралтейств-коллегии надлежало, достигнув американских берегов, «на оных побывать и разведать подлинно, какие на них народы, и как то место называют, и подлинно ль те берега американские. И учиняя то и розведав с верным обстоятельством, поставить все на карту и потом идти для такого ж разведывания подле тех берегов, сколько время и возможность допустит, по своему разсмотрению, дабы к камчатским берегам могли по тамошнему климату возвратитца во благополучное время, и в том у них руки не связывать, дабы оной вояж от того не учинился бесплодной, как и первой»[12].

В некоторых (более ранних) документах официальной переписки уделялось значительное внимание торговле с Америкой и Японией. Однако в более поздних, в виду осложнения внешнеполитической обстановки, трактовка конечных целей, как они формулировались для первой экспедиции, была признана неудобной, а вопрос установления коммерческих с другими государствами замалчивался. Сама экспедиция была объявлена секретной. Главным лицам были выданы особые инструкции, которые они обязаны были держать в тайне. Несколько раз пересматривался вопрос о конечном пункте экспедиции, не определялись четко ее сроки[13].

Формально перед экспедицией были поставлены широкомасштабные  изыскательские задачи – она приобрела универсальный, комплексный характер. В целом, можно выделит следующие направления ее деятельности:

  1. Сплошное исследование северных морских берегов Сибири от устья Оби до Берингова пролива «для подлинного известия... имеется ль проход Северным морем».
  2. Исполнение «обсервации и изыскания пути до Японии» с попутным исследованием Курильских островов, из которых «несколько уже были во владении Российском, и с народа, живущего на тех островах, бран ясак в Камчатку, но за малолюдством оное упущено».
  3. Исполнение «обыскания Американских берегов от Камчатки».
  4. Исследование южной полосы русских владений от озера Байкал до берега Тихого океана, так как «нужда состоит искать ближайшего пути к Камчатскому морю (Охотскому), не заходя в Якутск, хотя б для легких посылок и пересылки писем».
  5. Исследование берега Охотского моря с лежащими близ него островами и устий рек, в него впадающих, от Охотска до реки Тугур и «за Тугуром, буде мочно, до Амурского устья».
  6. Исполнение астрономических «обсерваций» и исследование Сибири в географическом и естественном отношениях.
  7. Исследование и улучшение старого пути из Якутска в Охотск.

Финансирование возлагалось на местные власти, обеспечение деятельности академических экспедиций стало тяжким бременем для населения Тобольской, Иркутской, Енисейской и Якутской провинций.

Работа экспедиций осложнялась и тормозилась весьма распространенным в то время бюрократизмом, доносительством, оговорами, кляузами, а также необходимостью их разбора и расследования деятельности должностных лиц. Удаленность от центра и отсутствие надежных круглогодичных путей сообщения (сенатским указам, чтобы попасть в руки экспедиционного начальства, требовалось не менее года) приводили к тому, что решение многих вопросов возлагалось на местные власти, которые фактически оказывались неподотчетными высшим инстанциям. Так Иркутскому вице-губернатору Лоренцу Лангу предписывалось поступать «по своему разсмотрению и по близости тамошних мест учинить определение, понеже де отсюда [из Петербурга] о всем подробно за неимением подлинного известия в резолюцию ему объявить невозможно»[14]. В некоторой степени это избавляло от бюрократических проволочек, но в то же время открывало широкие возможности для злоупотреблений. Немаловажное значение имел и тот факт, что в Петербурге в это время были озабочены не столько сибирскими неурядицами и деятельностью экспедиции Беринга, сколько перипетиями многочисленных дворцовых переворотов[15].

Вторая экспедиция оказалась наиболее крупномасштабной в истории русских географических открытий XVIII века и фактически состояла из нескольких, более или менее удачных, действовавших автономно друг от друга экспедиций. Три отряда занимались описанием береговой линии по Северному Ледовитому океану, флотилия из трех судов во главе с М. Шпанбергом была отправлена из Охотска к Японии, пакетботы В. Беринга «Св. Петр» и А. Чирикова «Св. Павел» вышли к берегам Америки.

Плавание Беринга оказалось крайне неудачным и закончилось для него самого и большинства команды на острове, носящем ныне его имя. В сентябре 1743 Сенат принял указ о приостановлении деятельности Второй Камчатской экспедиции. По некоторым сведениям, всем ее офицерам было приказано покинуть пределы Иркутской губернии[16], однако как свидетельствуют документы, ее участники (Ртищев, Хметевский, Плениснер и др.) на протяжении еще долгих десятилетий служили в Северо-Восточной Азии. Исследователями уделяется недостаточно внимания этому аспекту истории экспедиции, хотя одним из существенных результатов ее деятельности можно считать появление на Дальневосточной окраине империи грамотных и опытных морских офицеров, почти до самого конца XVIII века более или менее успешно служивших в Охотско-Камчатском крае на различных административных должностях. Таким образом в некоторой степени снималась острота кадровой проблемы в регионе, поскольку отсутствие сколь-либо продуманной целенаправленной государственной политики в отношении дальневосточной окраины, в том числе политики кадровой, приводило к тому, что административные должности занимали далеко не самые лучшие представители российского чиновничества и офицерства, люди случайные, нечистые совестью и на руку, малообразованные и исключительно сухопутные. Можно сказать, для исторического развития Охотско-Камчатского края этот факт стал одним из немаловажных «побочных» результатов экспедиции[17].

Основные результаты экспедиции, определенные академиком Карлом Бэром как «памятник мужества русских», заключались в открытии морских путей и описании северо-западных берегов Америки, Алеутской гряды, Командорских, Курильских, Японских островов. Положенные на карту, русские открытия поставили точку в истории географических мифов, созданных многими поколениями западно-европейских картографов – о землях Иезо, Кампании, Штатов, Хуана да Гама, о таинственной и сказочной Северной Тартарии.

По некоторым данным, картографическое наследство Второй Камчатской экспедиции составляет порядка 100 общих и региональных карт, составленных мореходами, геодезистами, студентами академического отряда[18]. По результатам экспедиции в 1745 был издан «Атлас Российский», опубликованный под именем известного французского картографии и астронома Ж.Н. Делиля, работавшего над ним по заданию Петербургской Академии наук. Это был первый атлас, охватывавший всю территорию России и вошедший в золотой фонд мировой географии. Он состоял из общей карты России и девятнадцать карт более мелких частей страны, покрывающих совместно всю ее территорию. Современники были очень высокого мнения об этом атласе. В него вошли не все данные беринговой экспедиции, поэтому он не претендовал на совершенство, но, тем не менее, был достаточно точным для своего времени…[19].

Проведение визуальных и инструментальных метеорологических наблюдений стали импульсом для создания на территории России постоянно действующих станций. Были основаны наблюдательные пункты от Волги до Камчатки, документально зафиксированы десятки тысяч сведений метеорологического характера. По данным В.М. Пасецкого, в то же самое время начались наблюдения в Астрахани, Соликамске, Харькове и др. городах по единым правилам и однотипными приборами. Вся эта сеть подчинялась Академии наук, что позволяло обобщать и систематизировать данные по огромным территориям Российской империи. В связи с этим появилась и стала широко обсуждаться идея предсказания погоды. Метеорологические, гидрологические, барометрические обсервации И.Г. Гмелина сохранившиеся в архиве до наших дней, активно используются и в современных историко-климатических исследованиях.

Перу Гмелина принадлежит фундаментальный пятитомный труд «Сибирская флора», состоявший из описаний более чем тысячи растений, положивший начало фитогеографии, а также идея географического районирования Сибири, основанная на особенностях ландшафта, флоры и фауны. Ряд сведений по экономике, археологии,  этнографии представлен им в «Путешествии по Сибири»[20].

Историю Сибири во всех ее многогранных проявлениях изучал Г.Ф. Миллер – по общему признанию «отец сибирской истории». Им были скопированы, собраны, систематизированы огромное количество документальных материалов, устных свидетельств, «расспросных пунктов», «сказок», многие из которых впоследствии погибли в пожарах, наводнениях, от нерадивости чиновников и дошли до нас только в его копиях, хранящихся ныне в фондах Российского государственного архива Древних актов.  Лишь малая часть материалов была издана при жизни автора. В основном т.н. «портфели Миллера» разбирались уже в годы советской власти[21].

С историко-этнографическими исследованиями принято связывать и имя С.П. Крашенинникова. Хотя его «Описание земли Камчатки» носит универсальный и очень разносторонний характер. Этот труд органично сочетает сведения по гражданской истории и этнографии с исследованиями природы, климата, рельефа, животного и растительного мира, метеорологических и сейсмических особенностей самой отдаленной российской территории[22].

Немало данных о флоре и фауне Алеутских островов и Камчатки оставил потомкам талантливый натуралист Г.В. Стеллер. К сожалению, не все собранные им материалы сохранились до наших дней. Широкие гуманистические взгляды европейски образованного ученого нашли отражение в научных записях и в практической деятельноси - по инициативе Стеллера на Камчатке была организована первая школа[23].

К XVIII веку ни одно государство не организовывало подобной экспедиции: масштабной по задачам, обширной по территории охвата, представительной по составу ученых, затратной в материальном плане, и значимой для развития мировой науки.

Сноски

[1] Вторая Камчатская экспедиция. Документы. 1730–1733. Ч. 1. – М.: Памятники исторической мысли, 2001. – С. 7.

[2] Кушнарев Е.Г. В поисках пролива – Л.: Гидрометеоиздат, 1976. – С. 8–9.

[3] Там же. – С. 11–12.

[4] Там же. – С. 12.

[5] Экспедиция Беринга: Сборник документов – М.: Главное архивное управление НКВД СССР, 1941. – С. 7.

[6] Русская тихоокеанская эпопея. – Хабаровск: Хабаровское книжное издательство, 1979. – С. 140.

[7] Там же. – С. 8.

[8] Там же. – С. 9.

[9] Кушнарев Е.Г. Указ. соч. – С. 12.3

[10] Там же. – С. 126.

[11] Там же. – С. 130–131.

[12] Русская тихоокеанская эпопея… –  С. 180.

[13] Экспедиция Беринга… – С. 314.

[14] Российский государственный архив Древних актов (РГАДА). Ф. 204. Оп .5. Д. 2480. Л. 3об.

[15] Василенко М.В. Некоторые особенности управления Северо-Восточной окраиной Сибири в первой половине XVIII века // Россия и Сибирь: проблемы взаимодействия в региональной политике в исторической ретроспективе. – Ч. 1. – Иркутск, 2004. – С. 149.

[16] Пасецкий В.М. Витус Беринг. – М.: Наука, 1982. – С. 155.

[17] Василенко М.В. Кадровые проблемы Охотской флотилии во второй половине XVIII по следственным документам Иркутской палаты уголовного суда // Известия Архитектурно-этнографического музея «Тальцы». – Вып. 4. – Иркутск, 2005. – С. 28.

[18] Пасецкий В.М. Указ. соч. – С. 158.

[19] Багров Лео. История картографии. – М.: Центрполиграф, 2004. – С. 201–203.

[20] Пасецкий В.М. Указ. соч. – С. 156–162.

[21] Миллер Г.Ф. История Сибири: В 2 т. – М-Л.: Изд-во Акад. наук СССР, 1937– 1941.

[22] Крашенинников С.П. Описание земли Камчатки. – М.-Л.: Изд-во Главсевморпути; Изд-во Акад. наук СССР, 1949.

[23] Стеллер Г.В. Дневник плавания с Берингом к берегам Америки. 1741–1742. – М.: Изд-во «ПАN», 1995.

 

Выходные данные материала:

Жанр материала: Термин (понятие) | Автор(ы): Василенко М. | Источник(и): Иркипедия | Дата публикации оригинала (хрестоматии): 2012 | Дата последней редакции в Иркипедии: 17 марта 2015

Примечание: "Авторский коллектив" означает совокупность всех сотрудников и нештатных авторов Иркипедии, которые создавали статью и вносили в неё правки и дополнения по мере необходимости.

Материал размещен в рубриках:

Тематический указатель: Статьи | Библиотека по теме "География" | Публикации Иркипедии