«Лишенцы» // «Историческая энциклопедия Сибири» (2009)

«ЛИШЕНЦЫ» (лишенные избирательных прав), в 1918-36 категория лиц, дискриминированных советской властью по политическим, экономическим и другим мотивам. Конституция РСФСР 1918 в ст. 65 определяла 7 категорий граждан, которые могли быть лишены избирательных прав: а) использующие на­емный труд с целью извлечения прибыли; б) живущие на нетрудовые доходы (проценты с капитала, доходы с пред­приятий, поступления с имущества и т. п.); в) частные торговцы, торговые и коммерческие посредники; г) монахи, ду­ховные служители церквей и религиозного культа; д) служащие и агенты бывшей полиции, Особенного корпуса жандармов и охранные отделы, члены царственного дома; е) умалишенные и со­стоящие под опекой; ж) осужденные за корыстные и порочащие преступления на срок, установленный законом или судебном приговором.

В 1922 лишенцы в сельской местности составляли 1,4 %, в 1923 - 1,3 % от числа избирателей (около 7 % в городах). В 1924 в РСФСР не имело избирательных прав 843 217 человек (около 2 % населения). В ходе кампании 1925 лишенцев в СССР насчи­тывалось 1 млн 40 тыс. (1,63 % от числа избирателей), РСФСР — 700 621 (1,7 % от взрослого населения), Сибир­ском крае — 32 931 человек (0,9 % взрослого населения). В выборную  кампанию 1926/27 общая численность лишенцев в СССР достигла 3 млн, РСФСР — 1 млн 980 тыс., Сибирском крае — 141 тыс. человек; в 1928 — 3 млн 716 тыс., 2 млн 433 тыс., 218 тыс. человек соответственно. В 1931 в РСФСР официально значи­лось 1 млн 842 тыс. человек. К 1934 доля лишенцев в СССР в горо­де составляет 2,1 %, сельской местности — 2,6 %, в РСФСР — 1,9 и 2,6 % соответственно.

Законодательство о лишенцах зародилось и развивалось вместе с советской системой, реагировало на все изменения полити­ки по отношению к собственникам города и деревни, священнослужителям и другим категориям, лишенным прав по экономическим и политическим мотивам. В его эволюции отмечено 3 этапа: 1) 1918-25; 2) 1926-29; 3) 1930-36. 1-й этап связан со становлением данного института. Конституция РСФСР, принятая 10 июля 1918, инструкции ВЦИК о порядке перевыборов сельского и волостного советов (от 2 декабря 1918, 16 октября 1921), инструкции ВЦИК о перевыборах городских и сельских советов (от 31 августа 1922, 11 августа 1924) обозначили круг лишенцев в самом общем виде, не прорабатывали проце­дурных вопросов, связанных с лишением и восстановлением в правах. До 1925 подробный порядок выборов в сове­ты определялся местными инструкциями, разработанными губисполкомами. Региональные власти формировали списки лишенцев  с учетом обстановки и специфики «классовой борьбы» на местах. В первой половине 1920-х гг. лишение избирательных прав выступало прежде всего мерой отстранения от выборов потенциальных противников власти, а не инструментом социального и экономического давления на непролетарские слои общества.

Инструкция о выборах в городские и сельские советы, приня­тая ВЦИК 13 октября 1925, завершала период становления института лишения избирательных прав и лояльного отношения советской власти к расширению участия в политических процессах непролетарского и среднего слоев. Она запрещала произвольную трак­товку категорий лишенцев региональными властями и издание местных инструкций. В отличие от практики прежних лет, избирательные  права предоставлялись использовавшим наемного труд крестьянам, ремесленникам, мелким торговцам, вспомогательному персоналу церквей. В то же время появилась новая категория — члены семей лишенцев, о которой ничего не упоми­налось ни в Конституциях РСФСР 1918 и 1925, ни в предыдущих инструкциях о перевыборах в советы. С ее введением институт лишения избирательных прав наделялся признаком наследственности.

2-й этап эволюции законодательства о лишенцах связан с ужес­точением нормативной базы, развитием системы дополнительных ог­раничений их прав. По инструкции о выборах в городские и сельские советы, принятой ВЦИК 26 ноябаря 1926, к лишенцам вновь относили лиц, применявших наемный труд в целях извле­чения прибыли, частных торговцев, вспомогательный персонал церквей, бывших белых офицеров, военных чиновников. Значительно усложнились правила восстановления в изби­рательных правах всех категорий (введены условия — наличие 5 лет стажа работы, лояльное отношение к советской власти и т. д.). В результате общая численность лишенцев в стране, по сравнению с предыдущей кампанией, выросла в 3 раза, а в Сибир­ском крае - в 4 раза.

К выборной кампании 1928/29 ВЦИК переиздал Инс­трукцию от 26 ноября 1926, включив в нее много допол­нений и разъяснений. В перечень лишенцев попали мелкие собственники города и деревни и члены их семей. В результате численность лишенцев увеличилась в стране и Сибирском крае еще на 22 %.

К концу 1920-х гг. развитие системы лишения избирательных прав достигло апогея. Достигли предела и дополнительные ог­раничения в правах (свыше 10), сопутствовавшие этой мере. Лишенцы не имели права служить в Красной армии (см. Тыловое ополчение), исключались из профсоюзов и коо­перативов, их увольняли из государственных и кооперативных учреждений, выселяли из квартир, детей исключали из старших классов средних школ, техникумов и вузов. Для лишенцев было значительно повышено налоговое бремя. В конце 1920-х гг. институт лишения гражданских прав использовался в качес­тве эффективного способа социального, экономического и политического давления на непролетарские слои и группы общества.

3-й этап отразил стремление власти упорядочить учет лишенцев, рассмотрение жалоб и заявлений о восстанов­лении в правах. Постановлением ЦИК СССР от 22 марта 1930 о ликвидации нарушений в сфере избирательного законодательства было направлено на ликвидацию наиболее вопиющих нарушений. Категорически запрещалось вводить дополнительные ограничения прав лишенцев. В 1930-е гг. власть интересовали проблемы учета и рассмотрения жалоб и заявлений о восстановлении в правах. В июне 1931 функции дело­производства и учета лишенцев республиканские НКВД передали советским органам (до 1936).

Доля женщин среди новосибирских лишенцев составляла 17,8 %. Лица 1881 — 1900 гг. р., которым на момент лишения прав было 31—50 лет, составляли более 60 %. Удельный вес 1876—95 гг. р. среди лишенцев был в 1,6 раза выше, чем сре­ди населения города. Группы старшего возраста (1850— 80 гг. р.) и молодежи (1901 — 15 гг. р.) среди лишенцев Ново­сибирска составляли по 20 %.

Среди новосибирских лишенцев русских было 89,5 %, евреев 2,2, украинцев и татар - по 1,7, белорусов - 0,8, осталь­ных (немцы, поляки, цыгане, армяне и др.) - 4,1 %. По этническим характеристикам новосибирские лишенцы сопоставимы с горожанами (по переписи 1926). Это свидетельствует о том, что при лишении избирательных прав сознательная дискриминация национальных меньшинств не проводилась.

Среди новосибирских лишенцев доминировали выходцы из низших сословий города и деревни (29 % — из мещанства, 65 — из крестьянства), лишь 5 % городских лишенцев представляли привилегированные до революции сословия (дворянство, купечество, духовенство), 1 % составляли другие сословия.

Уровень грамотности и образования городских лишенцев был до­статочно высоким: только 15 % составляли неграмотные, 48 % - с начальным, 27 % - со средним и средне-специальным и 10 % - с неполным высшим и высшим образованием. В начале 1930-х гг. было восстановлено в избирательных правах 77 % от численности городских лишенцев, подавших аппеляции.

В сельской местности Западной Сибири женщины среди по­дававших апелляции лишенцы составляли 7 %. Преобладали люди наиболее социально активных возрастов: тех, кому в 1930 было 31—50 лет, было 56,5 %. Особенно крупной была груп­па 40—50-летних: среди взрослого населения Сибирского края ее доля составляла 16,7 %, среди лишенцев — 32,5 %. Именно ее представители, являясь главами хозяйств, имели взрослых детей (работников), обладали достаточным опытом для веде­ния хозяйства, могли расширять посев, увеличивать разме­ры хозяйства, а потому прежде всего становились жертвами дискриминации. Доля старших возрастных групп (более 50 лет) среди сельских лишенцев достигала 25,8 %, молодых людей (до 30 лет) — 16,7 %.

Группа сельских лишенцев представлена 3 национальностями - русскими (86,5 %), украинцами (10 %) и белорусами (3,5 %). Уровень грамотности сельских лишенцев был достаточно высоким. Неграмотных насчитывалось около 30 %, мало­грамотных - 37,5, имевших начальное образование - 30 %. Лиц со средним, средне-специальным или высшим образованием насчи­тывалось 3,2 %.

Среди сельских лишенцев самую многочисленную категорию состав­ляли крестьяне, «эксплуатировавшие» наемный труд и сда­вавшие внаем сельскохозяйственные машины. Однако основная часть крестьян в группе не принадлежала к зажиточной части деревни. В 1927-28 в среднем на 1 «кулацкое» хозяйство в рассматриваемой категории приходились: 5,1 едока, 2,23 работника, 7,9 десятин посева, 2,18 лошади, 2,07 коровы, что для Юго- Западной Сибири соответствует середняцкому хозяйству.

Лишение избирательных прав жители сельской местности вос­принимали особенно болезненно, т. к. по сравнению с горожанами обладали меньшей мобильностью, не имели столь широ­ких возможностей в выборе занятий и были привязаны к традиционным сферам деятельности. За 1926-36 восстановлено в правах было около 31,2 % апеллировавших сельских лишенцев.

С начала массовой коллективизации, сопровождавшей­ся экспроприацией имущества и высылкой части крестьянства на спецпоселение, дискриминационная мера трансформировалась в репрессивную: списки сельских лишенцев ложились в основу спис­ков лиц, подлежащих высылке. В 1931 законодательно офор­милась практика восстановления высланных «кулаков» в избирательных правах по истечении 5 лет ссылки и при условии их лояльности к советской власти. В последующие годы прак­тиковалось выборочное восстановление спецпереселенцев в правах (преимущественно  молодежи). В 1935 введена поправка, запрещающая восстановленным в гражданских правах высланным «кулакам» выезжать из мест поселений. Массовое вос­становление спецпереселенцев в правах накануне при­нятия Конституции 1936 и последовавшая формальная лик­видация института «лишенчества» не отменили дискриминационного социального и политического статуса лишенцев - спецпереселенцев, ссыльных и других категорий «спецконтингентов».

Лит.: Маргиналы в социуме. Маргиналы как социум. Сибирь, 1920-1930-е гг. Новосибирск, 2004.

М.С. Саламатова