Соколов Виктор Павлович (род. в 1936 г. на ст. Могоча Читинской области). Член Союза писателей России. Автор книг «Горислава» (1982), «Русское лето» (2000), «Пока дышу» (2010) и др.
Плыл стругом город мой
Из лета в лето.
Слыл родиной красивых верных жен.
Был город мой
в семнадцатом столетье
Похабовым Якунькой заложен.
Тем давним годом,
Слово Божье молвя,
Пришли казаки – небольшой отряд.
На островке поставили зимовье
Для сбора царской подати с бурят.
Назвали островок безлесый Дьячим.
Срубили тын,
Чтоб не пробрался тать.
А следом люд тащился за удачей –
На Дьячем стало места не хватать.
Казачий день в работе не ленился
Под гул шагов и говор топора.
А по ночам простор острогу снился.
Острог теснился...
И уже пора С размахом По-таежному,
По-русски
Да вширь, да вдаль
без края и конца
Раскинуть город,
Нарече Иркуцким...
Чтоб радовались русские сердца.
Я улицей бреду в звенящий полдень.
В глазах полощет флагов ярый шелк.
...Здесь белочехи получили по лбу,
А там
Колчак последней тропкой шел.
Кричал под сапогами
снег февральский.
Над Ангарой летела ночь, гудя...
Но чувствовал ли он
Хоть мало-мальски
Вину перед людьми,
на смерть идя?
Что думал он,
Ведя с народом битву
И проиграв, не зная почему?..
Какую небесам творил молитву?
И что теперь открылось вдруг ему?..
А дальше дом,
Где Гашек жил когда-то.
А рядом...
И не видно им конца:
Дома и доски – а на досках даты.
Слова и профиль строгого лица.
И память. память
навсегда ушедшим,
И снова доски – с радостью, с бедой...
Смешалось настоящее с прошедшим.
Срослось навеки – не разлить водой.
А улица бурлит ручьем весенним
И, разбухая,
С ревом дальше мчит.
И солнце в небе пляшет.
И над всеми
Его животворящие лучи.
И молодеет и томится тело.
И в ноздри бьет
Смолистых веток чад.
И воробьи с безумством оголтелым
Над просветленным городом кричат.
Словно угли,
Гаснут звезды,
В пепле ночи догорев.
Колыхнулся теплый воздух,
Остывая в Ангаре.
Покатился вал за валом,
Меж деревьев колеся,
Самым дальним
Перевалам
Стынь рассветную неся.
Посветлела неба кромка.
Темноту беря в полон.
Голой лиственницы крона
Прочертила небосклон.
Высоко вдали, высоко,
В ранней высветясь заре,
Зажелтели гряды сопок,
Словно листья в сентябре.
И налево, и направо
От гряды и до гряды
Песня брызнула на травы
С глухариной бороды.
На деревьях листья пожелтели.
Откричали птицы,
Вдаль умчась.
Под московским,
Под метельным небом
Девочка гадает в поздний час.
Вот она
Над картами склонилась,
Вся незащищенная, как есть,
Отдается тайному на милость,
Принимая горестную весть.
Старик собрал свои пожитки.
В последний раз почаевал.
И на вечерней зорьке
Жидкой
Ушел за дальний перевал.
Остались в дымке
За плечами
Избушки старенький порог,
Седой пушок ивана-чая,
Концы развязанных дорог.
Сорвут пух ветры и рассеют.
Схоронят в почву семена.
И на земле его Расеи
Взойдут иные имена.
Старик, лесные сказки баяв,
Не досказал последний сказ.
Уж непослушными губами
Он дал напарнику наказ:
«Я вел тебя моей тропою.
Теперь своей тропой иди.
Сквозь буреломы
За собою
Других, что молоды, веди.
Пусть
Будет путь их светом вышит.
Пусть пахнет хвоей и листвой.
А надо мною пусть колышет
Кедрины ветер верховой.
А надо мною сонной ранью
Проплачут сладко косачи,
Да лапы сосен протаранят
Слепые филины-сычи.
И нет прекрасней
Счастья в мире —
Под русскую мужичью речь
Жить на земле – вот этой
Милой.
И после в эту землю лечь».
Не Саяны вздыбились
За горой гора,
Укачалась в зыбких
Волнах Ангара,
Чтоб от ГЭС бетонной
До реки Иды
В цвет
Растений донных
Красить глубь воды.
И течет зеленая
В горечи разлук,
С юных лет Влюбленная
В крики стылых вьюг,
Что в снегу,
Как в вате,
Прячась до весны,
Будут навевать мне
Сказочные сны.
Надежде Степановне Тендитник
Все жестче листья и трава.
Все ночь длинней,
А день короче.
Так, зиму скорую пророча,
Сентябрь вступил
В свои права.
Подчас
Он бабьим летом вдруг
В лесу нас балует
И в поле.
Но, охлаждаясь поневоле,
В свой тесный загоняет
Круг,
Где мы еще живем теплом.
Где мы еще живем надеждой.
Где, веря в доброе, как прежде,
Все машем
Сломанным крылом.
Снова в небе мерцает
Надежды и веры звезда.
И любви бескорыстной,
И, может, —
Немного тревоги.
И зовут, и зовут,
И зовут
За собою дороги.
И грохочут на стыках
Спешащие вдаль
Поезда.
И встаешь ты из дымки,
И улицы мне распахнул,
Город предков моих
И друзей,
И мечты,
И заботы.
Город поисков истины
И бесконечной работы.
И приветишь...
И слезы
Я тайно рукою смахнул.
Я солдатом когда-то,
Иркутск,
Возвращался к тебе.
А сегодня
Свободным от службы
Домой возвращаюсь.
Я надолго с тобою,
Мой друг,
Никогда не прощаюсь.
Ты – зеленый мне свет
И в пути,
И в нелегкой судьбе.
Я итоги дней прошлых
Еще не спешу
Подбивать,
Хоть
Друзей и знакомых
Все реже
И реже встречаю.
Понимаю... И все же
Живу день за днем,
Не печалюсь —
Жизнь дается одна,
Потому
Двум смертям
Не бывать.
Снова в небе мерцает
Надежды и веры звезда.
И любви бескорыстной,
И, может, —
Немного тревоги.
И зовут, и зовут,
И зовут
За собою дороги.
И грохочут на стыках
Спешащие вдаль
Поезда.
И горит
Надо мной в небесах
И любви,
И надежды,
И веры звезда.
Сергею Иннокентьевичу Дубровину
О, как прекрасна,
Как необходима
Была земля – и быль моя, и небыль.
Вздымали избы
Ввысь веревки дыма, —
Должно, хотели привязаться к небу.
Они не рвали связи
С древним Богом.
Не мучались надуманной виною.
Они пришли и встали вдоль дороги,
Чтоб здесь однажды
Встретиться со мною.
Давно погрузли, поистлев, подклети.
На крышах пузырится пена моха.
И третье в дверь
Стучит тысячелетье —
Эпоха Счета
И Суда эпоха.
Энциклопедии городов | Энциклопедии районов | Эти дни в истории | Все карты | Всё видео | Авторы Иркипедии | Источники Иркипедии | Материалы по датам создания | Кто, где и когда родился | Кто, где, и когда умер (похоронен) | Жизнь и деятельность связана с этими местами | Кто и где учился | Представители профессий | Кто какими наградами, титулами и званиями обладает | Кто и где работал | Кто и чем руководил | Представители отдельных категорий людей