Новости

Иоффе С. «Город мой, город на Ангаре». Стихи иркутских поэтов // «Иркутск. Бег времени»

Вы здесь

Версия для печатиSend by emailСохранить в PDF
Автор: Авторский коллектив
Источник: Моя Иркутская область. Иркутск. 2007

Иоффе Сергей Айзикович (1935, Иркутск – 1992, Иркутск). Член Союза россий­ских писателей. Автор книг «Желание» (1964), «Мужчины» (1972), «Дорога» (1976), «Время вышло» (1995) и др.

***

Проникаю несуетным взглядом

в тот Иркутск, где не будет меня...

С нестареющей церковью рядом

пробегают трамваи, звеня.

 

А над ней, в поднебесье взмывая,

как в былые, мои, времена,

мельтешит голубиная стая –

слава богу, сыта и вольна.

 

Поверну-ка незримо у рынка, о

тдохну на подъеме крутом.

Прежде звали – Иерусалимка,

Парк культуры – назвали потом.

 

Нет в округе удобнее горок:

безмятежность, простор, высота.

Открывается прожитый город

целиком – от моста до моста.

 

Предугадываю перемены:

подросли дерева и дома,

но душа, сердцевина – нетленны,

как нетленна природа сама.

 

Только я бы едва ли ответил,

в чем она, городская душа.

Этот звон, переменчивый ветер,

что балует, листву вороша,

 

купола, предзакатное солнце,

яркий блик на ангарской волне,

вековая резьба над оконцем –

все, как было когда-то, при мне.

 

Знать, не страшно сокрыться в природе,

коли жил, и томясь, и любя.

Ведь с уходом твоим не уходит

то, что в жизни превыше тебя.

 

Дом на улице Софьи Перовской

Тамаре Аркадьевне Шипилиной,

Галине Аркадьевне Садовской

Задолжал со студенческих лет.

Задолжал не рубли, не червонцы,

а приветливый свет из оконца,

доброты нескончаемый свет.

 

Вы меня приглашали за стол

И вздыхали при том: «Чем богаты.»

Словно были и впрямь виноваты,

что, увы, невелик разносол.

 

Беспечальный студент, голытьба!

Разве мог бы учиться, не зная,

что чужого, меня, как родная,

в ночь-полночь обогреет изба?

 

Разумел или нет, грамотей,

что, отрезав мне хлеба краюшку,

застелив для меня раскладушку,

вы своих обделяли детей?..

 

Я мечтал: стану кум королю,

отучусь, получу назначенье –

накуплю и конфет, и печенья,

колбасы и вина накуплю.

 

Заявлюсь – молодец молодцом!..

Думал, можно с единого маху

за отзывчивость, как за рубаху,

рассчитаться – и дело с концом.

 

Не судите, простите меня.

Я признанье вынашивал долго,

и росло ощущение долга

год от года и день ото дня.

 

Рядом с вашей святой добротой,

Что они, эти поздние строки?..

Не смиряюсь, что минули сроки,

не кичусь головою седой

 

и – у жизни уже на краю –

от волненья дымя папироской,

в дом на улице Софьи Перовской

возвращаюсь, как в юность свою.

 

***

Когда этот шумный бульвар

был садом Парижской коммуны,

за старой оградой чугунной

бренчанье бездумных гитар

не слышалось. В чинной тиши

доверившись воспоминаньям,

сидели бабуси с вязаньем,

возились у ног малыши.

И только вечерней порой,

досужий народ зазывая,

не струнная, а духовая з

вучала по-над Ангарой.

Мелодию трубы вели.

На том берегу, у вокзала,

она спотыкалась. Стихала

в Глазковском предместье, вдали.

...Проносятся годы, пыля.

Старинные вальсы и марши

становятся старше и старше.

Выходя в тираж тополя.

И, видно, за то, что не юн,

Порушен единожды летом,

потом увезен Вторчерметом

ажурной работы чугун.

А сад без ограды – не сад.

Здесь грохот транзисторов, пиво...

И смотрит Ермак сиротливо,

и сумрачен бронзовый взгляд.

Я, в общем, довольно терпим

к превратностям и переменам.

Ни взглядом, ни словом надменным

не стану пенять молодым.

И все же тревожит меня

одна неотступная дума.

Эпоха бедлама и шума

промчится, бренча и звеня, –

иные придут времена,

а с ними приметы иные.

И нынешние молодые,

коль не помешает война,

состарятся. Вспомнят иль нет

они и печально, и сладко,

как выпив винца для порядка,

потом оседлав парапет,

неистово, словно в бреду,

без устали пели и пели –

базлали, рычали, хрипели

у всех и у вся на виду?

Те песни, хотя бы во сне,

вернутся ли к ним после срока,

Как танго забытого Строка

Вернулось сегодня ко мне?

 

Холода

Какие нынче холода!

Как леденят они и жгутся!..

И лишь ангарская вода

не замерзает у Иркутска.

 

Когда мой длинный автовоз,

моя автобусная пара

, кряхтя, взбирается на мост,

я попадаю в царство пара.

 

И над рекой, как по реке,

плывут в тумане чьи-то лица.

Что стоит в этом молоке

пропасть, исчезнуть, заблудиться?

 

Баранку резко крутануть,

порвать ажурные перила...

река б торила тот же путь

и все парила бы, парила...

 

Какие нынче холода!

От них и сумрачные мысли.

Но меж столбами провода

от снежной тяжести провисли.

 

Но куржаком, как бахромой,

деревья пышно разодеты.

А это все зимы самой

отнюдь не зимние приметы!

 

И зреет заговор уже.

Весною и не пахнет будто,

но и в природе, и в душе

опять воскресла жажда бунта.

 

Бунтуем! Встали мятежом!

Идем на вы! Бросаем вызов!

Сосульки грозным этажом висят,

как бомбы, вдоль карнизов.

Выходные данные материала:

Жанр материала: Произведение | Автор(ы): Иоффе Сергей Айзикович | Источник(и): Иркутск. Бег времени, Иркутск, 2011 | Дата публикации оригинала (хрестоматии): 2012 | Дата последней редакции в Иркипедии: 19 мая 2016

Примечание: "Авторский коллектив" означает совокупность всех сотрудников и нештатных авторов Иркипедии, которые создавали статью и вносили в неё правки и дополнения по мере необходимости.

Материал размещен в рубриках:

Тематический указатель: Иркутск. Бег времени | Иркутск | Библиотека по теме "Искусство"